Корчинский, Дмитрий Александрович

Дмитрий Корчинский
Дата рождения:	22 января 1964(1964-01-22) (60 лет)
Место рождения:	Киев, УССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР Украина
Вероисповедание:	православный
Партия:	УНА-УНСО (1990—1997) Братство (с 1999)
Основные идеи:	Украинский национализм, антикоммунизм
Род деятельности:	политик, публицист, поэт
Награды:
Дмитрий Корчинский на Викискладе

Дми́трий Алекса́ндрович Корчи́нский (укр. Дмитро Олександрович Корчинський; 22 января 1964, Киев) — украинский политический и общественный деятель, журналист и телеведущий. Кандидат в президенты Украины (2004). Автор выражения «Крым будет украинским или безлюдным».

Биография

Родился 22 января 1964 в Киеве. Среднюю школу закончил в 1982 году.

После окончания школы поступил в Киевский институт пищевой промышленности на факультет промышленной теплоэнергетики. Ушёл из института в 1984 году после второго курса.

После ухода из института летом работал в археологических экспедициях на юге Украины, зимой — техником-наладчиком на заводе строительных материалов.

В 1985—1987 годах проходил службу в Советской Армии, в Железной дивизии, на территории Прикарпатского военного округа. Воинская специальность — командир БМП-2. Уволен в запас с должности заместителя командира взвода.

После службы в Советской Армии Дмитрий Корчинский поступил в Киевский университет на исторический факультет, но уже в том же году покинул его.

В период «перестройки» и «гласности» в СССР, в 1987—1988 годах, стал принимать активное участие в работе Украинского хельсинкского союза — первой легальной антисоветской организации в УССР. Дмитрий Корчинский так же был членом Украинского культурологического клуба и одним из основателей Союза независимой украинской молодёжи.

Летом 1990 года Дмитрий Корчинский стал одним из инициаторов создания Украинской межпартийной ассамблеи — прародителя право-радикальной партии УНА-УНСО. В следующем году он уже возглавлял военизированное крыло этой организации — УНСО.

В 1992 году добровольцем уехал воевать в Приднестровье. 22 ноября того же года Дмитрий Корчинский участвовал в довыборах депутата Верховной рады Украины от одномандатного избирательного округа № 13. Заняв четвёртое место из шести, в Раду он не прошёл.

В марте 1994 года опять баллотировался на пост народного депутата Украины, на этот раз от Ватутинского одномандатного (№ 2) избирательного округа. Однако он в очередной раз потерпел поражение, набрав 9,87 % голосов избирателей (третье место из 24).

В ноябре 1997 года вступил в конфликт с партийным руководством УНА-УНСО и покинул эту политическую силу.

В 1998 году Дмитрий Корчинский выпустил сборник стихов «Философия смуты» и две публицистические книги — «Война в толпе» и «Авторитарная альтернатива».

В марте 1999 года основал Всеукраинскую политическую партию «Братство» (регистрация получена лишь в августе 2005 года) и Институт проблем региональной политики и современной политологии, главой которого он является до сих пор.

На парламентских выборах в 2002 году выдвинут Всеукраинской партией трудящихся кандидатом в депутаты от одномандатного избирательного округа № 220, но в третий раз потерпел поражение (5,35 %, восьмое место из 23). Его бывший соратник по УНА-УНСО Андрей Шкиль отмечал, что причиной разрыва их отношений стало «нежелание Корчинского работать в политике. Его всегда привлекало шоу».

В 2001—2004 годах Дмитрий Корчинский был ведущим телепрограмм «Pro et contra» на телеканале TVT, а также «Однако» и «Двойное доказательство» на телеканале 1+1.

В 2004 году участвовал в выборах президента Украины. За него проголосовал 49 641 избиратель (0,17 %). Таким образом Дмитрий Корчинский занял десятое место из 24. После первого тура встал на сторону Виктора Януковича. После победы Виктора Ющенко «Братство» Корчинского объединилось с идеологически чужой Прогрессивно-социалистической партией Натальи Витренко и выступало против движения новой власти в НАТО и сближения с США и ЕС. По словам Корчинского, к их вновь созданной оппозиции должны были присоединиться Партия регионов и СДПУ (о).

Вместе с Александром Дугиным и Натальей Витренко входил в Высший Совет «Международного Евразийского Движения». «В связи с антиукраинской деятельностью» этой организации «Братство» Дмитрия Корчинского объявило в октябре 2007 года о прекращении сотрудничества с ней.

В 2005 году проводил инструктирование движения «Наши» на Селигере по методам борьбы с революцией перед прибытием в лагерь президента В. Путина.

В 2009—2010 годах — ведущий телепрограммы «Четвёртая власть» (ТРК Киев).

Православный, но церковь не посещает.

Считает, что нужно «защищать интересы Иисуса Христа методами исламской революции». Называет себя «ультрарадикальным центристом».

В 2013 году выступил одним из инициаторов проведения референдума по запрету Компартии Украины.

Евромайдан

На видео и фотоматериалах он запечатлён на ковшовом колёсном автопогрузчике «LongGong CDM833» перед столкновениями с «Беркутом» у комплекса зданий Президентской Администрации. Многими украинскими СМИ упоминался как возможный организатор провокаций украинских властей против органов правопорядка и Евромайдана в декабре 2013 года с целью обвинения митингующих в нападении на сотрудников МВД и погромах.

5 декабря 2013 года киевской прокуратурой вынесено подозрение о том, что он причастен к организации беспорядков 1 декабря 2013 года. Корчинский был объявлен в международный розыск. После этого он бежал в Приднестровье и скрывался на территории других европейских государств. 5 февраля 2014 года он прибыл в Израиль, где был сразу задержан местной полицией. Вскоре Корчинского сняли с международного розыска и отпустили, поскольку он подпадает под закон «Об устранении негативных последствий и недопущении преследования и наказания лиц по поводу событий, имевших место во время проведения мирных собраний», однако судебное производство по возбуждённому против него делу до сих пор не закрыто.

Во время Крымского кризиса и в преддверии проведения референдума о статусе Крыма Верховный Совет Автономной Республики Крым 11 марта 2014 года запретил деятельность «Братства» Дмитрия Корчинского и других националистических организаций на территории республики. По мнению Верховного Совета Крыма, их деятельность угрожает жизни и безопасности жителей Крыма.

См. также: Евромайдан и Обострение противостояния на Украине (февраль 2014 года)

Вооружённый конфликт на востоке Украины

Во время вооружённого конфликта принял в нём участие вместе с другими представителями организации «Братство» в составе батальона «Шахтёрск», расформированного за мародёрство, позже в качестве гранатомётчика в батальоне «Святая Мария».

Преследование в РФ

Книга «Война в толпе» (издательство «Амадей», Киев, 1999 год) решением Мещанского районного суда г. Москвы от 14.03.2013 признана экстремистской и находится в списке Минюста под № 2089.

14 марта 2014 года Главным следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Северо-Кавказскому федеральному округу возбуждено уголовное дело в отношении граждан Украины, состоявших в рядах УНА-УНСО, среди которых Дмитрий Корчинский. Он подозревается в участии в банде, которая принимала участие в боевых действиях против федеральных сил на стороне чеченских сепаратистов в период 1994—1995 годов (ч.ч. 1, 2 ст. 209 УК РФ (создание устойчивой вооружённой группы (банды) в целях нападения на граждан, руководство такой группой (бандой) и участие в совершаемых ею нападениях).

15 марта 2014 года прокуратура АР Крым начала уголовное производство в отношении Дмитрия Корчинского. Поводом стали материалы, распространяемые группировкой «Братство», которые содержат пропаганду войны и обращения с призывами уничтожать людей и имущество в Крыму.

21 марта 2014 года Главным следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 354 УК РФ (публичные призывы к развязыванию агрессивной войны с использованием средств массовой информации), ч. 2 ст. 205.2 УК РФ (публичные призывы к осуществлению террористической деятельности с использованием средств массовой информации).

Решением Верховного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2014 года партия «Братство», возглавляемая Дмитрием Корчинским, признана экстремистской, а её деятельность на территории Российской Федерации запрещена.

28 ноября 2015 года Интерпол задержал Дмитрия Корчинского по делу, инициированному Россией.

Семья

• Отец — Александр Анатольевич (р. 1939) — научный сотрудник Института технической теплофизики НАН Украины;
• Мать — Людмила Васильевна (р. 1939) — инженер, на пенсии;
• Жена — Оксана Корчинская (р. 1970) — народный депутат Верховной Рады Украины VIII созыва от Радикальной партии Олега Ляшко;
• Сын — Данило (р. 1990). В августе 2014 года был ранен в боях под Иловайском.

Библиография

• «Философия смуты» — 1998
• «Война в толпе» — 1998
• «Авторитарная альтернатива»
• «Революция от кутюр» — 2004

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=oMmTCVq08Nk Дмитро Корчинський - Павлу Шеремету: "Ти хто такий?"]
• [dovidka.com.ua/fcontent.php?pacode=311&topic=43682 Корчинський Дмитро Олександрович]
• [www.greenpes.com/authors/?author=38]
• [www.bratstvo.info/ Всеукраинская политическая партия «Братство»]
• [web.archive.org/web/20110515023030/for-freedom.ucoz.com/blog/dmitro_korchinskij_doktrina_destabilizacii/2010-05-21-3 Дмитро Корчинский. Доктрина дестабилизации.]
• [www.magister.msk.ru/library/politica/korch01.htm Дмитро Корчинский. «Война в толпе»]

Отрывок, характеризующий Корчинский, Дмитрий Александрович

– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.