Дурман (телесериал)

Косяки
Weeds
Жанр	Сатира Чёрный юмор Комедия-драма
Формат	Ситком
Создатель	Дженджи Коэн
В ролях	Мэри Луис Паркер Элизабет Перкинс(1–5 сезон) Хантер Пэрриш Тони Патано (1–3, 7 сезон) Романи Малко (1–3) Александр Гулд Энди Майлдер (1-5, 7 сезон) Элли Грант (1–5сезон) Джастин Кирк Кэвин Нилон
Страна
Количество сезонов	8
Количество серий	102
Производство
Хронометраж	26 мин
Трансляция
Телеканал	Showtime
На экранах	с 8 августа 2005 по 16 сентября 2012
Формат видео	480i (SDTV) 1080i (HDTV)
Ссылки
IMDb	ID 0439100

«Дурман» (англ. Weeds, также известен как «Косяки») — американский комедийный телевизионный сериал, созданный Дженджи Коэн и транслировавшийся на кабельном канале Showtime с 7 августа 2005 года по 16 сентября 2012 года. За этот период было показано восемь сезонов, включающих в себя сто два эпизода.

Сюжет сериала вращается вокруг овдовевшей домохозяйки и матери двух подростков из маленького богатого калифорнийского пригорода Нэнси Ботвин, в исполнении Мэри-Луиз Паркер, которая чтобы свести концы с концами, становится дилером марихуаны для верхушки среднего класса.

Сериал добился как рейтингового, так и критического успеха, став одним из самых успешных проектов канала Showtime. Также проект получил ряд наград, включая «Золотой глобус», «Эмми», премию Гильдии сценаристов США, «Молодой актёр» и «Спутник».

Производство

Шоу началось с десятисерийного первого сезона в августе 2005 и завоевало самый высокий рейтинг среди сериалов Showtime того года. В августе 2006 последовал двенадцатисерийный второй сезон, и 13 августа 2007 начался пятнадцатисерийный третий сезон. Первая серия третьего сезона привлекла 824 000 зрителей Showtime. 5 ноября 2007 было объявлено, что Showtime заказали 4 сезон, состоящий из 13 серий, и он вышел в эфир 16 июня 2008.

Премьера 4 сезона привлекла 1,3 миллиона зрителей, что было самой большой аудиторией за всю историю канала. К 8 сентября 4 сезон смотрели примерно 879 000 зрителей.

Сцены снаружи снимаются практически эксклюзивно в Stevenson Ranch, пригородная зона Santa Clarita Valley, California. Кадр с широким фонтаном и знаком Agrestic в заставке 1-3 сезонов был снят на углу Stevenson Ranch Parkway и Holmes Place. Название Stevenson Ranch было цифровым путём изменено на Agrestic и в последующих сериях на Magestic.

Спутниковый снимок сверху в начале заставки (сезоны 1-3) это Calabasas Hills, сообщество в Калабасе, Калифорния. Боб Гринблатт, президент развлекательной части (President of Entetainment) корпорации сетей Showtime, объявил 18 июля, что будут сняты ещё два тринадцатисерийных сезона.

Обзор сезонов

Сезон 1

Действие происходит в богатом пригороде Лос-Анджелеса, Калифорния, под названием Агрестик (Agrestic). Это дом для Нэнси Ботвин (Мэри Луис Паркер), чей муж внезапно умер от сердечного приступа во время пробежки со своим сыном Шейном (Александр Гоулд) до начала первого сезона (в предыстории). Дети Нэнси — Сайлас (Хантер Пэрриш) и Шейн — посещают муниципальную школу «Агрестика».

Нэнси начинает продавать марихуану своим зажиточным соседям и друзьям, чтобы поддержать свой стиль жизни представительницы верхушки среднего класса. Она покупает траву у Хейлии Джеймс (Heylia James), основного распространителя в районе Вест Адамс, Лос Анджелес (West Adams, Los Angeles), с которой она познакомилась через племянника Хейлии Конрада (Conrad). Когда её клиенты узнают о магазине медицинской марихуаны с большим выбором высококачественной травы, её продажи начинают падать, соответственно, она концентрирует свои кулинарные навыки и выдумывает марихуановые сладости, чтобы распродать низкокачественный продукт. Позже, по совету своего бухгалтера, члена городского совета Дага Вилсона (Doug Wilson), и с помощью своего адвоката, мужа её подруги Силии Хоудз (Celia Hodes) Дина (Dean), она открывает булочную, как прикрытие для продажи травы. А сами булочные изделия Нэнси покупает в Costco (сеть мелкооптовых супермаркетов) и продаёт в качестве своего продукта. Сайлас начинает встречаться с Меган (Megan), привлекательной глухой девочкой из его школы. Шейн, свидетель смерти своего отца, — более проблемный ребёнок, способный на импульсивные иррациональные поступки. В результате в школе ему дают прозвище «Странный Ботвин». В одной сцене Шейн кусает другого ребёнка за ногу на соревнованиях по боевым искусствам.

Нэнси подружилась с маниакальной, помешанной на внешности и властной Силией Хоудз (Celia Hodes), которая является президентом родительского комитета муниципальной школы «Агрестика» и имеет ряд семейных проблем. Она не ладит с изменяющим ей мужем Дином (Dean) и со своей сексуально активной пятнадцатилетней дочерью Квин (Quinn) (бывшей девушкой Сайласа), которую она отсылает в школу-интернат в Мексику. Её младшая дочь, одиннадцатилетняя Изабель (Isabelle), имеет лишний вес, а также решает дальше в сезоне, что она лесбиянка (возможно, чтобы избавиться от навязанных мамой диет и споров из-за её лишнего веса), но тогда Силия начинает доставать её по обоим поводам. К концу сезона Силии ставят диагноз двустороннего рака груди, и перед операцией она цепляет Конрада и занимается с ним сексом. Конрад — давний друг Энди Ботвина (Andy Botwin), младшего брата бывшего мужа Нэнси. Энди говорит, что переехал в дом Ботвинов, чтобы помогать Нэнси, но на самом деле кажется, что он действует исходя из противоположных целей. Когда ему приходит требование немедленно явиться на ранее согласованную службу в армии (где он должен пройти обучение и отправиться в Ирак) либо сесть в военную тюрьму, он объявляет, что учится на раввина, чтобы избежать военного долга.

Нэнси расширяет зоны продаж до местного колледжа Валли (Valley College), её начинает домогаться дилер соперник, и в оконцове^[что?] у них случается быстрый необычный секс. Однажды начальник охраны колледжа имитирует арест и, угрожая благополучию детей и всей семьи Нэнси, «конфискует» у неё всю траву, которую она принесла на продажу. Втайне от Нэнси, Конрад с друзьями вышибают из этого копа всю дурь, в обоих смыслах. Кроме того, тот приходит и лично извиняется перед Нэнси, обещая впредь всячески способствовать её «бизнесу». Позже у Нэнси возникает взаимная симпатия с Питером Скоттсоном (Peter Scottson), отцом одиночкой мальчика, покусанного Шейном на соревнованиях по карате. Сезон заканчивается на том, что Конрад убеждает Нэнси не только продавать, но и самой выращивать траву. Однако осуществление этого плана становится несколько труднее в последние минуты сезона, когда Нэнси решается переспать с Питером, чтобы снять накопленный стресс, и едет к нему домой. Сразу после секса она, надев его куртку, заходит в ванную и видит в зеркало надпись на куртке DEA Управления по борьбе с наркотиками.

Сезон 2

Второй сезон, оставаясь комедийным, носит более мрачный оттенок, потому что теперь Нэнси вовлечена в более опасные аспекты наркобизнеса. Игнорируя советы Хейлии, Конрад и Нэнси запускают небольшое экспериментальное выращивание и в оконцовке снимают для выращивания пригородный дом. Нэнси привлекает других людей в свою деятельность, включая своего деверя Энди, и Дага. В этом сезоне Питер сообщает Нэнси, что он знает, чем она занимается, и они женятся, чтобы легально защитить Нэнси от Питера. Пока бизнес Нэнси растёт, Силия баллотируется и получает место Дага — пост члена городского совета. Для этого она запускает по Агрестику кампанию «антинарко», с камерами наблюдения и знаками «территория, свободная от наркотиков».

В ходе событий дети Нэнси узнают больше о её нелегальном занятии, но реагируют на это по-разному. Шейн по-прежнему испытывает проблемы с адаптацией в школе и в конце концов заинтересовывается безумной бывшей девушкой Энди, Кэт (Kat). Сайлас, напротив, снимает стресс совершая акты вандализма, особенно снимая камеры и знаки Силии.

Наркобизнес Нэнси и Конрада достигает небывалого успеха, когда трава Конрада, о которой Снуп Дог зачитал рэп во время случайной счастливой встречи в звукозаписывающей студии, полностью удовлетворяет клиентов, но их репутация приносит им и незадачи. Изначально брак Нэнси с агентом Управления по борьбе с наркотиками держит её в сохранности, пока её американских соперников арестовывают, но их отношения значительно ухудшаются, когда Питер начинает наседать на Нэнси, чтоб она прекратила продавать траву. Последняя капля наступает для Нэнси, когда за ужином Питер применяет физическую силу по отношению к Сайласу. Нэнси звонит Конраду и говорит ему, что она не любит Питера; Питер подслушивает разговор по параллельной линии.

Сериал заканчивается сложным сплетением хитростей, потому что Питер начинает требовать всю наличную прибыль с быстрых продаж. В тайне Хейлия нанимает армянских громил чтобы убить Питера в возмездие. Клиент Нэнси Разворот (U-turn) c пушкой требует весь урожай. Только что убившие Питера армяне прибывают в этот же самый момент, ожидая получить наличные от продаж в качестве вознаграждения. И только тогда Нэнси понимает, что Сайлас стянул весь урожай, как заявление, чтобы его в конце концов тоже взяли в бизнес. И в это же время к нему приближаются Силия с полицией за вандализм. Это оставляет Нэнси в конце сезона между дулами ребят Разворота и армянских гангстеров, направленных на неё с обеих сторон, «на самом интересном месте».

Сезон 3

Третий сезон раскручивает тугой клубок, запутанный в финальном эпизоде 2 сезона. Нэнси удается избежать пули Ютёрна и армянских головорезов, поступив «на службу» к Ютёрну. Помимо этого, по рекомендации Силии Ходс, Нэнси начинает работать на Салливана Грофа — общественного деятеля, решившего подкупом присоединить Агрестик к Маджестику. Ютёрн заставляет Конрада выращивать для него травку, а Нэнси он планирует сделать своим преемником, что жутко бесит его помощника Марвина. В результате чего Марвин помогает Ютёрну умереть во время сердечного приступа на пробежке. Внезапный переход Силии Ходс и Дага от конфронтации к сексу рушит их браки и финансовое благосостояние. Марвин принимает на себя управление бизнесом Ютёрна, и Нэнси, благодаря его мягкотелости и конкурирующей с ним мексиканской группировке, освобождается от всех долгов. И тут же впутывается в переплёт с байкерами, заставляющими её угрозами продавать их травку, которую никто не хочет покупать. Шейн и Изабель, отправленные в религиозную летнюю школу Маджестика, становятся изгоями для всех и друзьями друг для друга. Энди безуспешно пытается отмазаться от службы в Ираке. Нэнси находит себе новых друзей в лице бывшей жены Питтера Валери и главы мексиканских наркоторговцев Гильермо. А Сайлас становится частью семейного бизнеса и, продавая травку на общественных работах, встречает религиозную фанатичку Тару, которая становится его напарницей и подружкой. Шейн тем временем окончательно съезжает с катушек от напряжения, связанного со страхом потерять мать в разборках наркодилеров, и начинает разговаривать с умершим отцом. Гильермо, крышующий бизнес Нэнси, расправляется с байкерами, спалив по ходу дела весь Агрестик. Нэнси решает воспользоваться случаем и начать жизнь заново, и чтобы убедиться, что огонь таки доберется и до её дома, она поджигает его и покидает с семьей Агрестик.

Сезон 4

5 ноября 2007 года было объявлено, что канал Showtime выпустит в эфир четвёртый сезон Weeds, состоящий как минимум из 13 серий. Сезон вышел в эфир 16 июня 2008, в понедельник, последний — 15 сентября 2008, в понедельник. Первая серия под названием «Мама думает, что птицы преследуют её» стала последней серией, в заставке которой играла песня Little Boxes. Следующие серии начинались с небольшой анимированной карточки для титров, связанной с сюжетом. Актёрский состав изменился во многом из-за семейного переезда. Мэри-Кейт Олсен (Тара)и Мэтью Модаин (Салливан Грофф)(Mary-Kate Olsen and Matthew Modine) больше не появлялись в шоу, а Роумани Малко (Конрад) и Тони Патано (Хейлия) (Romany Malco and Tonye Patano), которые играли ключевые роли в предыдущих сезонах, основательно переместились на второй план. Альбер Брукс (Albert Brooks) присоединился в качестве отца Энди Ленни Ботвина (Lenny Botwin) и играл в первых четырёх сериях сезона. Гильермо Диаз (Гильермо Гарсия Гомес) и Джек Стелин (капитан Рой Тилл)(Guillermo Diaz and Jack Stehlin), игравшие эпизодические до этого роли, стали очень значимыми персонажами.

В этом сезоне Нэнси переезжает в выдуманный город Рен Мар (Ren Mar), расположенный на границе Сан Диего и Тихуаны (Штаты/Мексика), после сожжения своего дома в предыдущем сезоне. Здесь она начинает нарко трафик для Гильермо, а также ей приходится справляться с Силией, посланной шпионить за Нэнси, чтобы вытащить собственную шкуру из тюрьмы. Энди и Даг становятся койотами (перевозчики нелегалов из Мексики в Штаты), при этом Даг уехал из Агрестика, чтобы избежать вопросов по городскому бюджету; Сайлас налаживает свой травяной бизнес с маминого благословения, а Шейн медленно слетает с катушек после знакомства с двумя девочками из школы. В ходе сезона роль Нэнси меняется, когда ей поручают управлять с помощью Силии магазином для беременных, в подсобном помещении которого выходит тоннель из Мексики для облегчения контрабанды наркотиков. Начиная медленно понимать, что туннель также используется для контрабанды людей и оружия, Нэнси решает уведомить Управление по борьбе с наркотиками, несмотря на свои романтические отношения с коррумпированным мэром Тихуаны, на которого работает Гильермо. В последней серии Эстебан (мэр) узнаёт, что Нэнси — крыса (предатель). По предъявлении этого обвинения Нэнси сообщает Эстебану, что беременна от него.

Сезон 5

После того, как Нэнси сообщает Эстебану, что беременна, он оставляет её в живых, но приставляет к ней телохранителей и заставляет сделать биопсию, чтобы убедиться, что ребёнок мальчик и его. Беспокоясь о безопасности своего младшего сына, Нэнси отправляет его к своей сестре, Джилл Прайс-Грей (Дженнифер Джейсон Ли), вместе с Энди. Позднее Джилл привозит Шейна и Энди обратно и объясняет, что Шейн сфотографировал её секс с Энди в прачечной и обещал показать фото мужу Джилл. Старший сын Нэнси, Сайлас, составляет план по легальной продаже марихуаны в медицинских целях, и для этого просит у матери денег. Телохранитель Нэнси, нанятый Эстебаном, таинственно исчезает, что заставляет Нэнси паниковать, так как он, скорее всего, был убит.

Тем временем попытка Куинн вымогать деньги у знакомых и друзей Силии проваливается, так как никто не соглашается платить за Силию никаких денег. Квинн планирует продать Силию на органы, однако это невозможно, так как у неё был рак и она проходила курс химиотерапии. Это приводит к ссорам между Квинн и Рудольфо и их отношения заканчиваются. Силия просит Рудольфо позволить остаться с ним, но тот накачивает её наркотиками и отправляет в автобусе в Техас. Так как Силии больше некуда идти, она останавливается в гараже у Нэнси и находит там тело пропавшего телохранителя. Новый телохранитель Нэнси ловит агента службы по борьбе с наркотиками Роя Тилла, следящего за домом.

Энди обманом получает 180 тысяч долларов с банковского счёта Джуды. Он предлагает Нэнси сделать аборт и бежать, так как имея ребёнка от мексиканского наркобарона, Нэнси никогда не будет свободна. Вместо этого Нэнси оставляет Энди прощальную записку и переезжает с Сайласом и Шейном к Эстебану.

Шесть месяцев спустя Эстебан делает предложение Нэнси, и она соглашается, но женщина из прошлого Эстебана, Пилар (Кейт Дель Кастилло), приходит к Эстебану с неожиданным визитом. Пилар убеждает Эстебана, что женитьба на Нэнси негативно скажется на карьере Эстебана и тот расторгает помолвку. Нэнси узнаёт, что в доме Эстебана готовится комната для её родов, так что никаких записей о рождении ребёнка не будет. Она бежит из дома Эстебана при помощи Энди и едет к доктору Одре Китсон (Аланис Мориссет), которая вызывает у Нэнси роды. Эстебан отказывается подписывать свидетельство о рождении, тогда Нэнси указывает Энди как отца её ребёнка. Она возвращается к Энди. Энди проводит бар-мицва для ребёнка, что приводит в бешенство Эстебана, ведь он не является евреем, как и Нэнси. Тем временем Нэнси пытаются убить, но в итоге стреляют в Шейна. Сезар признаётся, что имеет отношение к покушению, заказчиком которого является Пилар. Нэнси, узнав это, стреляет Сезару в плечо. Эстебан находит замену себе на пост губернатора, но, с благословения Нэнси, участвует в выборах как независимый кандидат.

Шейн в это время продаёт травку в школе, а когда его учитель отбирает у него сумку с товаром, Шейн приходит к нему в квартиру с пистолетом, отбирает товар, грабит и убивает птицу учителя. Сайлас отказывается ехать в Европу, беспокоясь, что Шейн скоро «свихнётся». После того, как в Шейна стреляют, он отказывается пить болеутоляющие, вместо этого он начинает употреблять алкоголь.

Энди начинает встречаться с Одрой и делает ей предложение. Нэнси и Эстебан женятся у Эстебана дома. Нэнси посещает Гильермо в тюрьме и просит организовать убийство Пилар, а в обмен помогает его экстрадиции в Мексику. Несмотря на уход от Пилар, Эстебан становится фаворитом среди кандидатов на пост губернатора, но его арестовывают по подозрению в сговоре, вымогательстве и уклонении от уплаты налогов. Нэнси и Сезар идут вызволять Эстебана из тюрьмы, но узнают из новостей, что Эстебан освобождён и продолжит участие в предвыборной гонке. Выясняется, что Пилар организовала его арест и согласилась на осворбождение при условии, что он будет делать всё, что она скажет.

На вечере сбора средств в пользу партии Пилар уводит Нэнси во двор. Когда они доходят до бассейна, Пилар сообщает, что ей известно о сговоре Нэнси и Гильермо. Она также предполагает, что Шейн и Сайлас не вписываются в планы Эстебана. Нэнси предупреждает Пилар, что она убьёт её, если что-то случится с детьми. В этот момент Пилар получает удар в голову и падает в бассейн, истекая кровью. Камера показывает Шейна, стоящего рядом с Нэнси, держащего молоток для крокета, которым он убил Пилар.

Сезон 6

Премьера шестого сезона состоялась 16 августа 2010 года. В мае 2010 года, Элизабет Перкинс (Селия Ходс) объявила, что она покинет сериал. Линда Хэмилтон будет участвовать в роли Линды, вместе со своей подругой Фионой Линда поможет Нэнси в её бизнесе. Было подтверждено, что Mark-Paul Gosselaar поучаствует в одном из эпизодов в предстоящем сезоне.

Тизер к новому сезону был выпущен 3 июня 2010, где Нэнси под песню April Smith and the Great Pictuer Show — Terrible things закапывает молоток для крокета и под звуки сирены полиции тизер заканчивается. Дженнифер Джейсон Ли (сестра Ненси) и Аланис Мориссетт (бывшая девушка Энди), актёр Ричард Дрейфусс согласился появиться по меньшей мере в четырёх сериях сезона. Премьера сезона была сорвана из-за утечки информации 1 августа 2010.

После убийства совершенного Шейном, Нэнси с детьми и Энди пытаются покинуть страну, но из-за проблем на границе остаются в США и оседают в провинциальном городке. Они меняют фамилию и устраиваются работать в гостиницу. В это время люди Эстебана идут за ними.

Сезон 7

Премьера на телеканале Showtime состоялась 27 июня 2011 года. В 7-м сезоне рассказывается о жизни главных героев спустя некоторое время после событий финальной серии 6-го сезона. Нэнси выходит из тюрьмы, её освобождают за «хорошее поведение» и переводят в реабилитационный центр. Об этом, естественно, узнают Энди, Шейн и Сайлас, живущие в Копенгагене. Захватив также сожительствующего с ними Дага, они прилетают в Нью-Йорк, мучающиеся страхом — сильно ли изменила Нэнси тюрьма? Как выясняется позже, ничуть: в первые серии Нэнси занимается тем, что меняет гранаты её бывшей сокамерницы-лесбиянки на пару килограммов травы.

Сезон 8

Телеканал Showtime решил продлить Weeds на 8-й сезон. Руководство телеканала официально заявило о том, что этот сезон станет финальным. Производство шоу началось в 2012-м году. Показ на канале Showtime состоялся 1 июля 2012 года в 10:00. После выстрела в голову Нэнси постепенно реабилитируется и ищет способы вырваться из порочного круга торговли марихуаной. У неё завязывается роман с раввином, живущим по-соседству. Шейн заканчивает полицейскую академию и получает жетон, все больше сближаясь со своим наставником-детективом и отдаляясь от семьи. Сайлас мечтает о том, чтобы продолжать выращивать марихуану, сперва работая в фармацевтической компании, а затем, польстившись на предложение табачного гиганта, задумавшего перевести торговлю марихуаной в статус легального бизнеса, уговаривает Нэнси войти в дело. Энди живёт с сестрой Нэнси, но затем внезапно женится на молодой официантке. Даг, тем временем, вынужден превратить фальшивый дом для бездомных для отмывания денег в настоящий приют и лично работать с бездомными. В результате он превращает их кружок в религиозную секту. Нэнси решает вернуться в Агрестик, после пожара переименованный в Регрестик, купив там участок под выращивание марихуаны, и встретиться со старыми друзьями и врагами, вновь втянув их в бизнес. Сайлас встречает Меган — свою первую любовь, и возобновляет с ней отношения. Энди решает, что больше не может оставаться с Нэнси, и уходит. Сезон завершился 17 сентября 2012 года. В последней 12-13 серии действие происходит на несколько лет позже в недалеком будущем, охватывая два дня празднования Бар-Мицвы Стиви. Нэнси стала магнатом легальной торговли марихуаной, владея 51 % бизнеса. Она вдова раввина. Сайлас женился на Меган и растит маленькую дочь. Шейн, сделав выбор в пользу своего наставника детектива, скатывается на дно и много пьет. Энди не разговаривает с Нэнси, живёт в Рен-Мар, у него 3-летняя дочь вне брака, свой ресторан, и он счастлив. Даг пытается наладить отношения со своим взрослым сыном геем. Серия ставит точку в истории семьи Ботвин, которая ненадолго снова собирается вместе, чтобы отпраздновать бармицву Стиви.

Главные персонажи

Главная героиня — Нэнси Ботвин

Овдовевшая Нэнси — глава семейства

Её старший сын — Сайлас Ботвин

Младший сын — Шейн Ботвин

Деверь (брат умершего мужа) — Энди Ботвин

Музыка

Традиционно в начальной заставке каждого эпизода сериала звучит песня «Little Boxes» в исполнении либо её автора Мальвины Рейнольдс, либо других известных музыкантов (Элвис Костелло, Донован, Энгельберт Хампердинк, Джоан Баез, Регина Спектор, Linkin Park и др). В конце финального эпизода третьего сезона песня «Little Boxes» звучит в исполнении Пита Сигера. В заставке 12 серии третьего же сезона песня практически полностью была спета Ангелиной Мойсовой на русском языке.

Ссылки

• [www.sho.com/site/weeds/home.do Официальный сайт сериала] (англ.)
• «Косяки» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Дурман (телесериал)

Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.