Курако, Михаил Константинович

Михаил Константинович Курако
Место рождения:	имение Козелье, Могилёвская губерния, Российская империя (ныне Краснопольский район Могилёвской области)
Место смерти:	Кузнецк
Научная сфера:	Металлургия
Место работы:	Краматорский металлургический завод, Юзовский металлургический завод, Енакиевский металлургический завод, Кузнецк
Известные ученики:	И. П. Бардин, М. В. Луговцев, Г. Е. Казарновский, Н. Г. Кизименко, В. Я. Гребенников, В. И. Гулыга
Известен как:	основатель школы русских доменщиков

Михаи́л Константи́нович Кура́ко (23 сентября 1872 — 8 февраля 1920) — русский металлург, основатель школы российских доменщиков, член РКП(б).

Биография

Ранние годы

М. К. Курако родился и провёл детские годы близ села Козелье Могилёвской губернии в родовом поместье своего деда, отставного генерала Арцымовича. Отец Курако был отставной полковник, ветеран Севастопольской кампании. Учился в Полоцком кадетском корпусе.

На металлургических заводах юга

Трудовую деятельность начал в 1890 году в доменном цехе Александровского железоделательного и железопрокатного завода Брянского акционерного общества (ныне Днепропетровский металлургический завод им. Г. И. Петровского). Был каталем — возил вагонетки с рудой весом около 1000 килограммов. Затем работал пробоносом — брал пробы жидкого шлака и чугуна у доменных печей для передачи на анализ. Приобретя опыт, стал подручным горнового.

В 1892 году Михаил Константинович перешёл на Гданцевский завод в качестве горнового. В 1896 году работал уже сменным мастером на нём, а в 1898 году перешёл на Мариупольский завод. В 1900 году Курако работал обер-мастером, сменив американца Кеннеди. Самостоятельно изучил физику, химию, английский язык (французский знал ранее).

В 1900 году мне пришлось поехать по делам на Мариупольский завод, — тот самый, который выстроил у нас известный американский конструктор доменных печей Кеннеди. Там совершенно неожиданно я опять встретил Курако. Не успели мы поздороваться, как он повлек меня к доменной печи: «Посмотрите, какое замечательное здесь фурменное устройство». Там были фурмы американского типа, очень легкие, простые и удобные. Перед этим я находился пятнадцать месяцев в заграничной командировке, осматривал металлургические заводы в разных странах Европы. Устройств такого типа я не встречал. Мне они понравились, и я высказал это Курако. Он пришел в восторг, чуть ли не бросился меня обнимать, — так приятно ему было, что я оценил американские устройства. За протекшие с нашей первой встречи четыре года Курако необычайно вырос в теоретическом отношении. Я удивился, как в такой короткий срок он мог ознакомиться с литературой, в большинстве иностранной, изучить английский язык (французский он знал раньше), усвоить новейшие американские доменные методы. Он показал мне наброски своих чертежей — то, что он самостоятельно проектировал для будущего.

— воспоминания профессора Рубина.

В Донбассе

В 1903 г. М. К. Курако, благодаря незаурядным способностям стал начальником доменного цеха Краматорского металлургического завода, хотя и не имел специального образования. Он был одним из первых русских начальников цеха на заводах юга России, наводнённых иностранными специалистами. С этого же времени он начал конструировать доменные печи. Вскоре появляются «куракинские» фурмы, фурменный прибор, желоба, холодильники и другие конструкции, прочно вошедшие во все доменные цехи юга России. По его чертежам была построена доменная печь с наклонным скиповым подъёмником; это был первый русский подъёмник. Одновременно и независимо от американского инженера Макки М. К. Курако работал над созданием такого колошникового прибора, который бы устранял неправильное распределение сырых материалов при загрузке доменной печи. Эту задачу он успешно разрешил, и при постройке новой доменной печи установил свой аппарат, давший положительные результаты.

В результате работ Курако произошло принципиальное усовершенствование конструкции доменной печи и технологии доменного процесса. Он впервые в России ввёл кладку только из четырёх стандартных марок фасонного огнеупорного кирпича (вместо сотен применявшихся), что позволило производить капитальный ремонт печей за 30—35 дней вместо 50—60 дней. Введённый М. К. Курако стандарт четырёх марок шамотного кирпича применяется до сих пор почти без изменений.

За активное участие в революционных событиях 1905 года был сослан в Вологодскую губернию (1906). После ссылки вернулся в Донбасс (1908), на Юзовский (ныне Донецкий) металлургический завод, где работал помощником начальника доменного цеха, а затем до 1913 г. его начальником. На Юзовском заводе он создал школу доменщиков — «куракинскую академию», из которой вышли крупные инженеры, профессора и академики (И. П. Бардин, М. В. Луговцев, Г. Е. Казарновский, Н. Г. Кизименко, В. Я. Гребенников и много других).

В 1913—1916 гг. М. К. Курако работал на Енакиевском металлургическом заводе начальником доменного цеха. В 1916—1917 гг. вновь работал на Юзовском металлургическом заводе.

В Сибири

В 1917 году, получив предложение от акционерного общества «Копикуз» («Копи Кузбасса») проектировать и затем строить металлургический завод в Кузнецком бассейне, по замыслу самый крупный в России, М. К. Курако уезжает в Сибирь. Здесь он получил возможность построить первый в России доменный цех с полной механизацией, без каталей, чугунщиков и прочих квалификаций, присущих старым доменным цехам. В Томске руководил проектированием доменного цеха Кузнецкого завода. В 1918 г. приступил к составлению книги по конструированию доменных печей, которая была издана в Енакиево уже после его смерти.

Во время очередной командировки в Кузнецк М. К. Курако заболел сыпным тифом. Он умер в Кузнецке 8 февраля 1920 года, похоронен по завещанию в Осиновке Кузнецкого района. В 1947 году был перезахоронен в Кузнецке на Верхней Колонии. Кузнецкий металлургический комбинат, проектирование которого начинал М. К. Курако, был построен в 1929—1936 гг. под руководством его ученика и соратника — академика И. П. Бардина.

Научная деятельность

• Сконструировал и построил на одной из печей Краматорского завода первый в России механический скиповой подъёмник для загрузки шихты;
• Разработал оригинальную конструкцию горна, которая и поныне применяется на доменных печах;
• Усовершенствовал фурменный прибор для подачи дутья;
• Ввёл 4 стандартные марки фасонного огнеупорного кирпича, что позволило вдвое сократить продолжительность капитальных ремонтов печей.

Публикации

Курако М. План доменного цеха. Енакиево, 1921.

Память

• Именем Курако назван один из центральных проспектов Новокузнецка; на доме № 12 помещена мемориальная табличка.

• Памятник М. К. Курако установлен перед доменным цехом Енакиевского металлургического завода.
• В пос. Краснополье (Могилёвская область, Белоруссия), близ которого родился М. К. Курако, установлен обелиск с памятной доской.
• В 1966 году Гурьевскому металлургическому заводу (Кемеровская область) присвоено имя М. К. Курако.
• Мемориальная доска в честь металлурга-конструктора доменных печей М. К. Курако установлена в Могилёве (улица Курако, 8).
• Мемориальная доска размещена на Доме техники Донецкого металлургического завода.
• Мемориальная табличка в Краматорске на доме, где жил М. К. Курако, в период его работы на Краматорском металлургическом заводе.
• В честь Курако названы улицы в Донецке, Енакиево, Краматорске, Магнитогорске, Мариуполье, Могилёве, переулок в Липецке.
• В 1962 году к 90-летию со дня рождения М. К. Курако в Донецке был выпущен почтовый конверт с его портретом и 23 сентября проводилось гашение почтовой корреспонденции специальным памятным штемпелем.

• Пантеон-могила М. К. Курако в Новокузнецке (Центральный район, Верхняя Колония, Сад металлургов, Пантеон кузнецких металлургов) с 1960 года является объектом культурного наследия (памятником истории) федерального значения (Приложение № 1 к Постановлению Совета Министров РСФСР от 30.08.1960 г. № 1327).

Отображение в литературе

О деятельности М. К. Курако рассказано в повестях А. А. Бека «Курако» (1935, журнал «Знамя», № 5) и «События одной ночи» (1936, журнал «Знамя»).

Биографическая книга И. Александрова (псевдоним А. А. Бека) и Г. Григорьева «Курако» вышла в серии ЖЗЛ в 1939 г. (переиздана в 1958 г.).

В 1930-е годы А. А. Бек писал в журнале «Сибирские огни», что хотя М. К. Курако умер в Кузбассе в 1920 году, именно по его проекту в 1930-е годы был построен в Кузбассе металлургический комбинат, который сыграл значительную роль в судьбе страны. К тому времени роль Курако была предана забвению и по сути А. А. Бек вернул его имя в историю русской науки и техники.

См. также

• Новокузнецкий металлургический комбинат

Литература

• Александров И., Григорьев Г. Курако. ЖЗЛ (Жизнь замечательных людей). Вып. 2 (146). М. : Мол. гв., 1939. 200 с. (2-е изд. — 1958).
• Люди русской науки : Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники, т. 1 / Под ред. С. И. Вавилова. М., Л..: Гос. изд-во техн.-теоретической лит-ры, 1948.
• Великий мастер доменного дела М. К. Курако (К 30-летию со дня смерти). Сталинск, 1950.
• Бек А. А., Григорьев Г. А. Михаил Константинович Курако: биографический очерк. М.: Металлургиздат, 1953. 166 с.
• Бек А. Курако, в кн.: Бек А. Мои герои, М., 1967.
• Бек А. А. Курако; События одной ночи; Влас Луговик; Последняя домна; Новый профиль : повести. Собр. соч. в 4 т. М. : Худ. лит., 1974. Т. 1 : Повести и рассказы.

Ссылки

• [dhblacksmith.narod.ru/domen.htm Загадка доменной печи]. [www.webcitation.org/6CbztWX5f Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [infodon.org.ua/pedia/422 Курако М. К. — замечательный доменщик-самоучка]. [www.webcitation.org/6CbzuSkVZ Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [ru.wikibooks.org/wiki/Русская_техника:Глава_II Русская техника:Глава II](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20061010093128/ru.wikibooks.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%82%D0%B5%D1%85%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0:%D0%93%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B0_II Архивировано из первоисточника 10 октября 2006].

Отрывок, характеризующий Курако, Михаил Константинович

– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?