Кутшеба, Тадеуш

Тадеуш Кутшеба
Tadeusz Kutrzeba
Дата рождения	15 апреля 1886(1886-04-15)
Место рождения	Краков
Дата смерти	8 января 1947(1947-01-08) (60 лет)
Место смерти	Лондон (Великобритания)
Принадлежность	Австро-Венгрия Австро-Венгрия → Польша Польша
Звание
Командовал	Армия «Познань»
Сражения/войны	Первая мировая война Советско-польская война Сентябрьская кампания
Награды и премии

Тадеуш Кутшеба (польск. Tadeusz Kutrzeba; 15 апреля 1886, Краков — 8 января 1947, Лондон) — капитан генерального штаба императорской и королевской армии Австро-Венгрии, генерал дивизии Войска Польского Второй Республики, командующий армией «Познань» в оборонительной войне 1939 года.

Биография

Родился 15 апреля 1886 года в семье Луизы (Ludwiki) и капитана австро-венгерской армии Томаша Кутжебы (Tomasza Kutrzeby). Поступил на инженерный факультет Терезианской военной академии, которую с отличием окончил в 1906 году. Благодаря этому, с 1906 год по 1910 год служил в 9-м Инженерном батальоне родного города Кракова. С 1910 года по 1913 год учился в Академии Генерального штаба в Вене. В 1911 году произведен в поручики. В 1913—1914 годах служил и работал над проектированием укреплений на границе с Черногорией в Сараево, где стал свидетелем убийства эрцгерцога Фердинанда.

После начала Первой мировой войны получил звание капитана инженерных войск. С 15 марта 1915 года, в составе австро-венгерской армии, служил на восточном фронте офицером связи. В июне 1915 года был отправлен на Итальянский фронт, где среди прочего, инспектировал укрепления в Тироле. С марта 1918 года был назначен на должность начальника штаба австрийской базы в Брэила на Дунае.

После распада Австро-Венгерской империи и возрождения польской государственности, 29 ноября 1918 года вступил в Войско Польское, начальник 1-го, затем 3-го отдела Генштаба. С октября 1919 года начальник штаба 1-й пехотной дивизии легионеров. В декабре 1919 года получил звание майора. Во время Советско-польской войны, с апреля 1920 года начальник штаба 3-й армии, с июня 1920 года — Северо-Восточного, а затем Центрального фронта. В 1920—1921 годах начальник штаба 2-й армии. С мая 1921 начальник 3-го отдела бюро Высшего военного совета. В мае 1922 года был повышен в звании до полковника. С 23 декабря 1924 года заместитель начальника Генштаба. После прихода к власти Пилсудского, в декабре 1926 года, был назначен заместителем начальника Генерального штаба. 16 марта 1927 года президент Польши Игнаций Мосцицкий, по просьбе министра военных дел Юзефа Пилсудского, выдвинул его в бригадные генералы. С ноября 1928 года комендант Высшей военной школы в Варшаве. В январе 1938 года подготовил «Проект стратегического плана на случай войны с Германией», который был высоко оценен маршалом Эдвардом Рыдз-Смиглы. 23 марта 1939 года назначен инспектором армии «Познань».

Во время Польской кампании в сентябре 1939 года командовал армией «Познань» (4 пехотные дивизии, 1 кавалерийская бригада). Армия занимала позиции в Велико Польше на линии Франкфурт-на-Одере — Познань. 8 — 9 сентября контрударом остановил на Бзуре наступление 10-й германской армии. 9 сентября ему были также подчинены остатки армии «Поморье», понесшей тяжелейшее поражение от германских войск. Уже во время боев в сентябре 1939 года назначен заместителем командующего армией «Варшава», в его обязанности входила, организация обороны столицы. Оборонял позиции до последней возможности, исчерпав которую капитулировал.

До конца войны находился в лагерях для военнопленных. В мае 1945 года был освобожден англо-американскими войсками и эмигрировал в Великобританию. В Лондоне возглавлял историческую комиссию «сентябрьской кампании».

8 января 1947 года умер от рака в лондонской больнице. Был похоронен с воинскими почестями на кладбище Бруквуд. Посмертно удостоен ордена воинской доблести III класса.

В 1957 году, в соответствии с его волей, его прах был перезахоронен в Польше, на Аллее Почёта кладбища Воинское Повонзки в Варшаве.

Автор военно-исторических трудов.

Награды

• Орден воинской доблести: Командорский крест, Рыцарский крест, Серебряный крест.
• Орден Возрождения Польши: Командор, Офицер.
• Крест Храбрых: 3 раза.
• Золотой Крест Заслуги с мечами.
• Золотой лавр Академический (Złoty Wawrzyn Akademicki).
• Орден Короны (Бельгия).
• Орден Орлиного креста II степени.
• Крест Свободы I класса 2-й степени.
• Офицер ордена Почетного легиона.
• Военный орден Лачплесиса III степени.
• Орден Звезды Румынии: Командор.

Источники

• Залесский К. А. Кто был кто во Второй мировой войне. Союзники СССР ID 1824322 Издательство: АСТ, Астрель, ВЗОИ ISBN 5-17-025106-8, 5-271-09368-9, 5-9602-0484-3; 2004.
• Tadeusz Kryska-Karski i Stanisław Żurakowski: Generałowie Polski Niepodległej, Editions Spotkania, Warszawa 1991, wyd. II uzup. i poprawione, s. 45.
• Piotr Stawecki: Słownik biograficzny generałów Wojska Polskiego 1918—1939, Warszawa 1994, ISBN 83-11-08262-6, s. 187—188.
• Marek Jabłonowski i Piotr Stawecki, Studium planu strategicznego Polski przeciw Niemcom Kutrzeby i Mossora, Instytut Wydawniczy Pax, Warszawa 1987, ISBN 83-211-0863-6.

Отрывок, характеризующий Кутшеба, Тадеуш

– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.