Кёлер, Вальтер

Вальтер Кёлер Walter Köhler<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
заместитель гауляйтера Бадена
август 1931 — май 1933
Предшественник:	нет
Преемник:	Герман Рён
министр-президент Бадена
6 мая 1933 — 4 апреля 1945
Предшественник:	Роберт Генрих Вагнер
Преемник:	Лео Волеб (после войны)
министр финансов Бадена
11 марта 1933 года — 4 апреля 1945
министр экономики Бадена
11 марта 1933 года — 4 апреля 1945
министр внутренних дел Бадена
1942 — 1945
Вероисповедание:	евангелист
Рождение:	30 сентября 1897(1897-09-30) Вайнхайм, Вюртемберг, Германская империя
Смерть:	9 января 1989(1989-01-09) (91 год) Вайнхайм, Вюртемберг, ФРГ
Супруга:	Эмилия Райнхард (Emilie Reinhard)
Дети:	пятеро детей
Партия:	Немецкая национальная народная партия (1918 - 1925), Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (1925—1945) (партбилет № 8 246)
Образование:	средне-специальное
Профессия:	банковский служащий, торговец
Деятельность:	политик, управленец
Военная служба
Годы службы:	1914 – 1918
Принадлежность:	Германская империя Германская империя
Род войск:	109-й лейб-гренадёрский полк
Звание:	унтер-офицер, обергруппенфюрер СА
Награды:	Железный крест II-го класса

Вальтер Кёлер (нем. Walter Köhler), полное имя — Вальтер Фридрих Юлиус Кёлер (нем. Walter Friedrich Julius Köhler; 30 сентября 1897 года, Бад-Вайнхайм, Вюртемберг, Германская империя — 9 января 1989 года, там же) — партийный деятель НСДАП, министр-президент (1933—1945), министр финансов, экономики и внутренних дел Бадена, обергруппенфюрер СА (9 ноября 1943 года).

Биография

Сын торговца колониальными товарами. До 1906 года посещал народную школу, в 1912 году окончил реальную гимназию в Вайнхайме. В последующие 2 года учился банковскому делу в Ладенбурге; затем работал в банке. В начале Первой мировой войны пошёл добровольцем в 109-й лейб-гренадёрский полк. С октября 1914 года воевал на Западном фронте, дослужился до унтер-офицера, за боевые заслуги был награждён Железным крестом II-го класса. В июле 1916 года попал в британский плен, из которого был освобождён в 1918 году.

После окончания войны вернулся в Вайнхайм, где работал в магазине своих родителей. В 1918 году Келлер вступил в право-консервативную Немецко-национальную народную партию и одно время руководил её молодежной организацией в Вайнхайме. Помимо этого, Кёлер был членом националистического Немецкого народного союза обороны и наступления. В мае 1925 года женился на Эмилии Райнхард, от которой имел пятерых детей.

В июне 1925 года вступил в НСДАП (членский билет № 8 246) и СА. Основал и возглавил группу НСДАП в Вайнхайме, которая позже была развёрнута в районную организацию НСДАП (крайз), кразляйтер. В конце 20-х годов был партийным оратором (Parteiredner) НСДАП в гау Баден. В 1928 году был избран депутатом Баденского ландтага, председатель фракции НСДАП в ландтаге. С августа 1931 года — заместитель гауляйтера Бадена Роберта Вагнера. С декабря 1932 по март 1933 года был управляющим делами гау и врио гауляйтера Бадена. Вскоре после прихода НСДАП к власти 11 марта 1933 года возглавил министерства финансов и экономики Бадена, а 6 мая 1933 года был назначен министром-президентом (премьер-министром) Бадена. На посту председателя правительства Бадена, министра финансов и экономики и президента Баденского государственного совета оставался до апреля 1945 года.

В ноябре 1933 года избран депутатом Рейхстага. С 1933 года — прусский государственный советник. С 1934 года руководил Баденской промышленной палатой (с начала 1943 года — Промышленная палата области Верхний Рейн). В 1936 году был назначен руководителем управленческой группы «Распределение сырья» (Rohstoffverteilung) в Управлении по четырёхлетнему плану, но в 1937 году ушёл с этого поста по собственному желанию.

Помимо этого, Келлер был председателем Наблюдательных советов «Badenwerk AG» (Карсруэ), «Badischen Staatsbrauerei Rothaus AG» (Ротхауз), «Vereinigten Badischen Staatssalinen Dürhaim-Rappenau AG» (Бад-Раппенау).

В 1942 году Келлер также стал баденским министром внутренних дел. После германской оккупации Эльзаса в 1940 году гауляйтер Р. Вагнер стал главой гражданского управления (Chef der Zivilverwaltung) Эльзаса, а Кёлер стал руководителем финансового и экономического отделов гражданского управления Эльзаса. На этом посту способствовал германизации Эльзаса и мобилизации эльзасского экономического потенциала на службу германской военной экономики.

Кёлер был арестован 4 апреля 1945 года французскими войсками в Карлсруэ. Последующие 3 года он провёл в лагерях для интернированных в Книлингене, Зекенхайме, крепости Хоэнасперг, а также в Людвигсбурге. В этот период Кёлер вызывался в качестве свидетеля на процесс по делу Круппа в Нюрнберге. В октябре 1948 года Судебная палата по денацификации в Карлсруэ квалифицировала Кёлера как «незначительно виновного» и приговорила его к 3 годам исправительно-трудовых работ, после чего он был освобождён с учётом срока, проведённого в заключении. Хотя на втором процессе по денацификации в апреле 1950 года Кёлер и был классифицирован как «виновный», приговор остался тем же, что и в 1948 году.

После освобождения в 1948 году жил в Карсруэ, где возглавлял основанное им страховое бюро; в 1960-е годы вышел на пенсию.

Литература

• Залесский К.А. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. — М.: Эксмо, 2005. — С. 256. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.

• Эрнст Отто Бройнхе (Ernst Otto Bräunche) «Вальтер Келер: Баденский премьер-министр — „приличный“ и „нравственно цельный“ национал-социалист?»(«Walter Köhler: Badischer Ministerpräsident — ein „anständiger“ und „moralisch integrer“ Nationalsozialist?»). — В: «Город Вайнхайм с 1933 по 1945 год» («Die Stadt Weinheim in der Zeit von 1933 bis 1945»). («Вайнхаймерский исторический листок», № 38), Вайнхайм, 2000, с. 135—160, ISBN 3-923652-12-7.  (нем.)
• Хорст Фердинанд (Horst Ferdinand) «Кёлер, Вальтер Фридрих Юлиус, национал-социалистский политик, торговец» («Köhler, Walter Friedrich Julius, NS-Politiker, Kaufmann»). В издании: «Баден-вюртембергские биографии» («Baden-Württembergische Biographien»). Том II, «Kohlhammer», Штутгарт, 1999, с. 276—280. ISBN 3-17-014117-1  (нем.)
• Роланд Петер (Roland Peter) «Политика вооружений в Бадене. Военная экономика и использование рабочей силы в пограничном регионе во Второй мировой войне» («Rüstungspolitik in Baden. Kriegswirtschaft und Arbeitseinsatz in einer Grenzregion im Zweiten Weltkrieg»). — Мюнхен, 1995, ISBN 3-486-56057-3.  (нем.)

Ссылки

• [www.reichstag-abgeordnetendatenbank.de/selectmaske.html?pnd=124231004&recherche=ja Вальтер Кёлер в Базе данных депутатов Рейхстага]
• [webopac.hwwa.de/digiview/DigiView_PND.cfm?PND=124231004 «Pressemappe 20. Jahrhundert»]

Отрывок, характеризующий Кёлер, Вальтер

На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.