Ливенцов, Михаил Алексеевич

Михаил Алексеевич Ливенцов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">поручик М. А. Ливенцов</td></tr>
3-й Военный губернатор Акмолинской области
4 февраля 1883 — 16 октября 1890
Предшественник:	Цытович, Виктор Степанович
Преемник:	Санников, Николай Иванович
Рождение:	13 октября 1825(1825-10-13) Российская империя
Смерть:	12 мая 1896(1896-05-12) (70 лет) Санкт-Петербург Санкт-Петербургская губерния Российская империя
Военная служба
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Род войск:	пехота, казачьи войска
Звание:	генерал-лейтенант
Сражения:	Кавказская война, Крымская война, Туркестанские походы
Награды:	Орден Святой Анны 4-й ст. (1854), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1854), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1868), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1878), Орден Святой Анны 2-й ст. (1879), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1881), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1888), Орден Святой Анны 1-й ст. (1890)

Михаил Алексеевич Ливенцов (1825—1896) — генерал-лейтенант, Акмолинский губернатор.

Сын генерал-майора Алексея Михайловича Ливенцова, родился 13 октября 1825 года.

В военную службу вступил юнкером 14 июня 1839 года. Служил на Кавказе и принимал участие в военных действиях против горцев. 30 сентября 1848 года произведён в прапорщики.

С началом Восточной войны Ливенцов в рядах Грузинского гренадерского полка сражался с турками на Кавказе и 2 ноября 1853 года был произведён в подпоручики и в начале 1854 года награждён орденом св. Анны 4-й степени. За отличие в сражении 24 июля 1854 года при Курюк-Дара Ливенцов 28 декабря 1854 года награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 9577 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова). В донесении об отличии было сказано:

Находясь по званию жалонерного офицера при командире полка во время наступления войск наших для атаки центра неприятельской позиции, подпоручик Ливенцов получил приказание принять начальство над стрелками 3-го батальона. В эту минуту три турецкие батальона наступали на гренадер и собирались ударить на них в штыки. Вызвав тотчас же стрелков, он двинулся с ними вперёд и, удачно выбрав позицию, меткими выстрелами остановил первый натиск; но турки, пользуясь своей многочисленностью, успели обойти стрелков с фланга и одновременно бросились на них и на батальон. Окружённый со всех сторон неприятелем, подпоручик Ливенцов с редким присутствием духа и лично подавая подчинённым своим пример геройской неустрашимости, сомкнул стрелков, двинул их в штыки и дружным натиском успел пробиться сквозь ряды турок, не оставив в руках их никаких трофеев.

По окончании Крымской войны Ливенцов продолжал службу в Грузинском гренадерском полку и неоднократно бывал в походах против горцев. 3 сентября 1857 года он был произведён в поручики и 11 сентября 1861 года в штабс-капитаны.

С 22 февраля 1862 года Ливенцов состоял в распоряжении командующего войсками Терской области, с 8 октября 1863 года находился в отставке.

Вернувшись на службу 12 апреля 1867 года Ливенцов был назначен адъютантом при начальнике Главного управления иррегулярных войск, но на этой должности находился по 12 сентября того же года, затем до 1 мая 1872 года исполнял дела делопроизводителя канцелярии временного комитета для пересмотра казачьих законоположений и в течение последующих двух с половиной лет был столоначальником Главного управления казачьих войск. За это время он получил чины капитана (20 марта 1868 года), майора (17 апреля 1870 года) и подполковника (16 апреля 1872 года).

26 декабря 1874 года Ливенцов был назначен распоряжение Туркестанского генерал-губернатора и в этом качестве в 1875—1876 годах принял участие в войне против Кокандского ханства. 22 августа 1875 года за отличие был произведён в полковники.

1 июля 1876 года Ливенцов вновь оказался в Санкт-Петербурге, поскольку был назначен членом Комитета иррегулярных войск по пересмотру казачьих законоположений от Семиреченского казачьего войска.

4 февраля 1883 года он был зачислен по армейской пехоте и назначен Акмолинским губернатором и 30 августа 1885 года получил чин генерал-майора.

В сентябре 1890 года он вышел в отставку с производством в генерал-лейтенанты. Скончался в Санкт-Петербурге 12 мая 1896 года, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Среди прочих наград Ливенцов имел ордена:

• Орден Святого Станислава 2-й степени (1868 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени с бантом (1878 год, за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1879 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1881 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1888 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1890 год)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• [runivers.ru/lib/book4708/57849/Гизетти А. Л. Сборник сведений о георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий кавказских войск. Тифлис, 1901] на сайте Руниверс
• Список генералам по старшинству. Составлен по 1 сентября 1890 года. СПб., 1890
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Ливенцов, Михаил Алексеевич

Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.