Линкей (сын Афарея)
Линкей (др.-греч. Λυγκεύς) — персонаж древнегреческой мифологии.[1] Из Мессении. Младший сын Афарея и Арены. Аргонавт, на корабле был впередсмотрящим[2]. Участник Калидонской охоты[3]. Отличался остротой зрения[4], по другой версии, ночью ничего не видел[5]. Бездетен[6].
Когда Афаретиды преследовали Диоскуров, Линкей с гор Тайгета увидел Кастора и Полидевка в дупле дуба[7]. В бою убит Полидевком[8]. По другим, убит Кастором[9]. По другому рассказу, убил Кастора, но убит Полидевком[10].
По истолкованию, первым начал добывать медь и серебро, также медь и железо, беря под землю светильники, почему и стали говорить, что он видит под землей[11].
Напишите отзыв о статье "Линкей (сын Афарея)"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.56
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика I 150—154; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 9, 16; Валерий Флакк. Аргонавтика I 461; Гигин. Мифы 14 (с.29, 35)
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 8, 2; Овидий. Метаморфозы VIII 304; Гигин. Мифы 173
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 10, 3; Гораций. Сатиры I 2, 91
- ↑ Гигин. Мифы 14 (с.29)
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IV 2, 7
- ↑ Стасин. Киприи, фр.15 Бернабе
- ↑ Стасин. Киприи, синопсис; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 11, 2
- ↑ Феокрит. Идиллии XXII 183—204; Гигин. Мифы 80
- ↑ Овидий. Фасты V 709—712
- ↑ Палефат. О невероятном 9
| ||||||
Отрывок, характеризующий Линкей (сын Афарея)
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
