Лопухин, Дмитрий Александрович

Дмитрий Александрович Лопухин
Дата рождения	25 марта 1865(1865-03-25)
Место рождения	Орловская губерния
Дата смерти	23 ноября 1914(1914-11-23) (49 лет)
Место смерти	Варшава
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Гвардейская кавалерия, Генштаб
Годы службы	1887—1914
Звание	Генерал-майор
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война
Награды и премии	ЗО 4-й ст. 3-й ст. 4-й ст. 2-й ст. 3-й ст. 2-й ст. 3-й ст.

Дми́трий Алекса́ндрович Лопухи́н (25 марта 1865, Орловская губерния — 23 ноября 1914, Варшава) — русский генерал, герой Первой мировой войны.

Биография

Из дворян Орловской губернии. Сын известного юриста Александра Алексеевича Лопухина и Елизаветы Дмитриевны Голохвастовой. Братья Алексей и Виктор были государственными служащими. Алексей занимал должности директора Департамента полиции и губернатора Эстляндской губернии.

Окончил 1-ю Орловскую гимназию и Московский университет. В 1888 году выдержал офицерский экзамен при 3-м военном Александровском училище, был определен корнетом в Нижегородский 44-й драгунский полк.

Чины: поручик (1891), штабс-ротмистр (1896), капитан ГШ (1900), подполковник (1904), полковник (за боевые отличия, 1905), генерал-майор (за отличие, 1914).

В 1900 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба (по 1-му разряду). В 1900—1902 отбывал цензовое командование эскадроном в 44-м драгунском Нижегородском полку. Служил обер-офицером для особых поручений при командующем войсками Кавказского военного округа (1902—1904).

Участвовал в русско-японской войне будучи старшим адъютантом управления Кавказской конной бригады (1904—1905). Был ранен, награждён Золотым оружием «За храбрость» и несколькими орденами. Позднее служил: штаб-офицером управлении Приамурской сводной казачьей бригады (1905—1907), помощником делопроизводителя Главного управления Генштаба (1907), начальником штаба 36-й пехотной дивизии (1907—1911). В 1911—1914 годах командовал 9-м уланским Бугским полком.

В феврале 1914 года был назначен командиром лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка. С началом Первой мировой войны также принял командование 1-й бригадой 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Участвовал в Восточно-Прусской операции в августе 1914. Отличился в Каушенском бою 6 августа, в котором погиб его единственный сын.

20 ноября был смертельно ранен в бою у Белхатова, обороняя направление на Петроков. Через три дня скончался от ран в Варшаве. Посмертно награждён орденом Святого Георгия 4-й степени

За то, что руководя в бою 6 августа под Каушеном центром и левым флангом боевого порядка, все время лично находился в боевых линиях, которые, несмотря на жестокий артиллерийский и ружейный огонь противника, объезжал верхом, чем особенно поднял дух своих частей; удержал занятые с начала боя позиции, несмотря на упорные и энергичные попытки немцев охватить левый фланг и сбить центр на шоссе, куда сосредоточен был особенно сильный фронтальный и фланговый огонь противника артиллерийский и ружейный. Ободряя личным примером все части своего боевого порядка, двинул их вперед, с боя взял позицию противника, нанеся ему огромные потери и тем особенно способствовал окончательному успеху боя - полному поражению немецкой пехотной бригады с 3-мя батареями.

По отзыву современника, Лопухин «был человек редких качеств души и сердца. Честный, прямой, простой во всех своих проявлениях, скромный, в то же время в себе уверенный без самомнения, отзывчивый, чуткий, добрый, где надо — стойкий и мужественный до бесстрашия. Он всею своею жизнью до героического её конца являл незабываемый образ едва ли не последнего рыцаря без страха и упрека. Надо к этому прибавить, что он был образованный человек и был военный по призванию».

Семья

Был женат на фрейлине княжне Елизавете Михайловне Султан-Гирей (ум. после 1941), отец её владелец Минеральных вод на Кавказе был магометанином, а мать, по происхождению итальянка, — католичкою. Елизавета Михайловна была также католичкою. Это обстоятельство долгое время препятствовало Лопухину поступить в Академию Генерального штаба. И только долгие и настойчивые хлопоты влиятельных родственников позволили ему, в виде совершенного исключения, поступить в академию. В годы войны активно занималась благотворительностью, состояла попечительницей общества Красного Креста в Орле. На деньги вырученные от продажи своего орловского имения, содержала полевой госпиталь и работала в нем старшей операционной сестрой. После революции имела возможность эмигрировать, но этому помешал её второй муж И. В. Стеценко. Он выхлопотал у С. М. Кирова разрешение на их переезд с Кавказа в Москву. В 1920-е годы Елизавета Михайловна преподавала французский язык в семье Б. Л. Пастернака, который отзывался о ней, как «о друге и умной, иронической даме очень высокого происхождения».

Единственный сын Георгий (1892—1914) был корнетом 6-го эскадрона Конно-Гренадерского полка, погиб в бою у Каушена. В своем фронтовом дневнике генерал Снесарев писал:

У нас [фронтовиков - противоположное отношение к долгу]. У ген[ерала] Лопухина убивают единственного сына. Он ежится, крестится, а затем говорит: "Помолимся и погорюем потом, теперь надо продолжать дело". Порадовался ли бы хороший Алексеенко, узнав, что [тыловые государственные мужи] почтили его память бездельем в роковые минуты жизни государства? А вот боевой генерал, потеряв единственного сына, готов продолжать общее дело. Есть, значит, вера в это великое дело, и он не опозорит память погибшего.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1897);
• Орден Святой Анны 3-й ст. (1902);
• Орден Святого Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (1905);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. с мечами (1905);
• Орден Святой Анны 2-й ст. с мечами (1905);
• Золотое оружие «За храбрость» (ВП 03.11.1906);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1909);
• Орден Святого Георгия 4-й ст. (ВП 13.01.1915, посмертно).

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:284627 Лопухин, Дмитрий Александрович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1974 Лопухин, Дмитрий Александрович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.regiment.ru/bio/L/342.htm Лопухин Дмитрий Александрович]
• [hero1914.com/zabytye-geroi/ Герои Первой Мировой]
• [hero1914.com/kaushenskij-boj-196-avgusta-1914-goda/ Гвардия не сдается (Каушенский бой 19 августа 1914 г.)]

Отрывок, характеризующий Лопухин, Дмитрий Александрович

– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.