Мальчевский, Антоний
| Антоний Мальчевский | |
| Antoni Malczewski | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: |
поэт |
| Направление: | |
| Жанр: |
поэма |
Анто́ний (Антон) Мальче́вский (польск. Antoni Malczewski; 3 июня 1793, Княгинин на Волыни, по другим сведениям Варшава — 2 мая 1826, Варшава) — польский поэт, представитель «украинской школы» польского романтизма. Правнук Вильгельмины Марии — незаконнорожденной дочери саксонского курфюрста Иоганна Георга IV.
Биография
Недолго учился в Кременецком лицее. В 1811—1815 годах служил в армии Варшавского герцогства. Был ранен на дуэли (1811). Участвовал в обороне Модлина (1813).
После капитуляции крепости недолгое время был в русском плену. В 1815 году вышел в отставку. В своих путешествиях (Швейцария, Италия, Франция, Англия; 1816—1821) познакомился с Байроном, который, по преданию, беседам с Мальчевским обязан сюжетом своего «Мазепы». В 1818 году предпринял восхождение на вершину Эгюий-дю-Миди у западного подножья Монблана и стал восьмым туристом, покорившим Монблан, и первым среди поляков.
Вернувшись из-за границы, Мальчевский поселился на Волыни. Несчастная любовь к жене другого заставила его переселиться в Варшаву, где он вскоре умер, удручённый нуждой и неуспехом своего единственного законченного произведения — романтической поэмы «Мария».
Творчество
Автор первой польской романтической поэмы «Мария» („Maria. Powieść ukraińska“; 1825). Действие отнесено к XVII веку; в поэме изображены сцены жизни польской шляхты на Украине, лирические картины украинской природы, яркие характеры. В основе сюжета лежит действительная трагическая судьба Гертруды Коморовской, которая была похищена по приказу магната Потоцкого, не желавшего, чтобы она стала женой его сына. Опираясь на образцы поэм Байрона и Вальтера Скотта, Мальчевский претворил фабулу в пессимистичное повествование о бессилии человека перед непознаваемым злом мира. Местный колорит и особенности поэтического языка позволяли причислять Мальчевского, вместе с Северином Гощиньским и Юзефом Богданом Залеским, к «украинской школе».
«Мария» пользовалась огромной популярностью. Она, наряду с поэмами Адама Мицкевича, положила начало жанру романтической эпической поэмы в польской литературе. Лучшие польские издания «Марии» — А. Белевского (Львов, 1843) и Жупанского (Познань, 1865), варшавское 1876 года с иллюстрациями М. Э. Андриоли.
Поэма переведена на английский, белорусский (отрывки в переводе Александра Ельского), итальянский, латышский, немецкий, русский (отрывки в переводе Ивана Козлова), украинский, французский, чешский, эсперанто языки.
Напишите отзыв о статье "Мальчевский, Антоний"
Ссылки
- [www.rulex.ru/01130155.htm Мальчевский Антон (Словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона)]
- [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le6/le6-7511.htm?cmd=0&istext=1 Мальчевский Антон (Литературная энциклопедия)]
- [univ.gda.pl/~literat/autors/malcz.htm Antoni Malczewski] (польск.) (англ.)
- [univ.gda.pl/~literat/maria/index.htm Maria. Powieść ukraińska]
Отрывок, характеризующий Мальчевский, Антоний
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
