Меркулов, Михаил Александрович

Михаил Александрович Меркулов
Депутат Первой Думы, 1906 г.
Дата рождения:	1875(1875)
Место рождения:	с. Стаканово Щигровский уезд Курская губерния
Дата смерти:	9 декабря 1937(1937-12-09)
Место смерти:	Курск
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	православие
Партия:	эсер
Род деятельности:	депутат Государственной думы I созыва от Курской губернии

Михаи́л Алекса́ндрович Мерку́лов (1875 — 9 декабря 1937) — эсер, депутат Государственной думы I созыва от Курской губернии.

Биография

Родом из крестьянской семьи села Стаканово Щигровского уезда Курской губернии. Получил общее начальное в уездной школе и Щигровском уездном училище, а затем и агрономическое образование в высшей сельскохозяйственной школе. Земледелец и садовод. Был в Курской губернской земской управе помощником щигровского уездного агронома и практикантом по сельскому хозяйству. Владел земельным наделом в 60 десятин.

С 1903 года член партии социалистов-революционеров. Среди лидеров социалистов-революционеров и Крестьянского союза в Щигровском уезде Курской губернии. Имел подпольную кличку «Дядя». Избран от крестьян Щигровского уезда в состав депутации к императору Николаю II, но был вычеркнут из депутатского списка курским губернатором ввиду «неблагонадежности». Арестован по распоряжению местной администрации. Выпущен из тюрьмы накануне выборов в Государственную думу I созыва. Отправлен в административном порядке в ссылку в Архангельскую губернию.

26 марта 1906 избран в Государственную думу I созыва от общего состава выборщиков Курского губернского избирательного собрания. Входил в Трудовую группу. Член Аграрной комиссии. Подписал законопроект «33-х» по аграрному вопросу и заявление об образовании местных аграрных комитетов. Участвовал в прениях по вопросам об ответном адресе и аграрному. Придерживался идеи национализации земли и безвозмездной передачи её крестьянам на уравнительных началах. В мае 1906 года после поездки в Курскую губернию, где встречался с избирателями, на одном из заседаний Трудовой группы представил отчет о поездке.

Член редколлегий газет «Известия крестьянских депутатов», «Трудовая Россия» (1906), редактор газеты «Голос» (1906). В 1907 году участвовал в вооружённом восстании в Щигровском уезде («Щигровская республика»). В 1909 арестован, в июле 1909 приговорён временным военным судом в Курске к смертной казни, замененной 10 годами каторги.

Освобожден только после Февральской революции 1917. Делегат 1-го Всероссийского съезда крестьянских депутатов в Петрограде, член исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов. В сентябре 1917 года присутствовал на Демократическом совещании в Петрограде. 3 октября 1917 года избран кандидатом в члены Временного совета Российской республики (Предпарламент) от Советов крестьянских депутатов.

Депутат Учредительного собрания от Курского избирательного округа по списку № 1 (партия эсеров), участник заседания Учредительного собрания 5 января 1918. Позднее примыкал к группе «Народ». После конца Гражданской войны начал работать агрономом-садоводом в совхозе «Хава» Рождественско-Хавского района, Центральной Чернозёмной области.

Член Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Арестован 21 сентября 1930 г. ОГПУ по ЦЧО. Коллегия ОГПУ 18 февраля 1931 году обвинила его ст. ст. 58-10, 58-11 в том, что, он примыкал к Трудовой крестьянской партии, пропагандировал идеалы этой партии, хранил нелегальную литературу, осужден по делу Трудовой крестьянской партии, приговорён к высылке на Урал на 3 года с конфискацией имущества и высылкой туда же на Урал семьи. Данное дело было прекращено и по нему он был реабилитирован 28 мая 1957 году Военным трибуналом Воронежского военного округа.

После освобождения жил в Болшеве, работал в производственной артели. По другим сведениям в Москве, работал в артели «Багет».

Арестован 10 февраля 1937 г. Приговорен Тройкой при УНКВД по Курской области 9 декабря 1937 г., по обвинению по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР, «за участие в контрреволюционной эсеровской организации, в проведении антисоветской деятельности» к расстрелу. Расстрелян в Курске 9 декабря 1937 г.

Реабилитирован по этому делу в 1989 году.

Литература

• [www.tez-rus.net/ViewGood31078.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. С. 369.]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003750528#?page=193 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Первый созыв. М, 1906. С. 157.]
• [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=012002&id=6771&cType=1 Первая Государственная Дума. Алфавитный список и подробные биографии и характеристики членов Государственной Думы.] — М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1906. — 175 с.
• Государственная Дума первого призыва. Портреты, краткие биографии и характеристики депутатов. — Москва: «Возрождение», 1906. С. 112.
• [rusnewhist.ucoz.ru/_ld/0/3_ScQ.pdf Салтык Г. А. Депутаты-куряне в истории Российского парламентаризма. // Парламентаризм в России: проблемы и перспективы. Изд-во С.-Петербургского университета, 2006. 446 с. - С. 115-123.]

Рекомендуемые источники

• Колесниченко Д. А. Трудовики в первой российской революции. М,, 1985;
• Колесниченко Д. А. Состав Трудовой группы в I и II Государственных думах: Сводная таблица членов фракции. М., 1988. С. 44-46;
• Политические партии России. Конец XIX первая треть XX века: Энциклопедия. М, 1996.
• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв). Дело 65. Лист 26 оборот; Фонд 1327. Опись 1. 1905 год. Дело 141. Лист 14 оборот-15.

Отрывок, характеризующий Меркулов, Михаил Александрович

Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.