Марков, Николай Евгеньевич
Николай Евгеньевич Марков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Марков Второй в 1913 году</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 ноября 1907 года — 9 июня 1912 года | |||
| |||
| 25 ноября 1912 года — 25 февраля 1917 года | |||
| |||
| 1910 — 1917 | |||
| Предшественник: | Александр Дубровин | ||
| Преемник: | должность упразднена | ||
| Вероисповедание: | Православие | ||
| Рождение: | 2 (14) апреля 1866 Симферополь, Российская империя или село Александровка, Щигровский уезд, Курская губерния, Российская империя | ||
| Смерть: | 22 апреля 1945 (79 лет) Висбаден, Нацистская Германия | ||
| Место погребения: | Православное кладбище Церкви св. Елизаветы в Висбадене | ||
| Род: | Марковы | ||
| Отец: | Евгений Львович Марков | ||
| Мать: | Надежда Николаевна Маркова (Дятлова) | ||
| Супруга: | Надежда Владимировна Маркова (Бобровская) (1868-1954) | ||
| Дети: | Надежда; Евгения; Татьяна; Лидия; Наталья | ||
| Партия: | Курская народная партия порядка; Союз русского народа и др. | ||
| Образование: | Московский кадетский корпус; Институт гражданских инженеров | ||
| Профессия: | инженер; архитектор | ||
| Деятельность: | политик | ||
Никола́й Евге́ньевич Ма́рков (Марков Второй) (2 апреля [14 апреля] 1866, Симферополь или село Александровка, Щигровский уезд, Курская губерния — 22 апреля 1945[комм. 1], Висбаден) — русский политик правых взглядов, публицист и писатель, потомственный дворянин из рода Марковых, коллежский советник, инженер-архитектор.
Один из учредителей Курской народной партии порядка, которая впоследствии вошла в Союз русского народа. Депутат III и IV Государственной думы от Курской губернии. Монархист, один из лидеров черносотенцев, радикальный антисемит. С 1910 года председатель главного совета Союза Русского Народа.
После революции 1917 года — участник Белого движения. С 1920-х годов находился в эмиграции, продолжив политическую деятельность в православно-монархическом русле. Выступал сторонником фашистских политических режимов. Сотрудничал с властью в Нацистской Германии. Поддержал последних в их плане вторжения на СССР, после чего во многом отошёл от активной политической деятельности, при этом продолжив публиковать статьи антисемитского содержания.
Содержание
Происхождение
Потомственный дворянин из рода Марковых. Отец — Евгений Львович Марков (1835—1903) — был известен как литератор, педагог и государственный деятель. По данным историка Михаила Смолина далёкий предок Николая Маркова принимал участие в Куликовской битве.[1] По отцовской линии родственник религиозной мыслительницы теософского направления Елены Блаватской и писательницы Веры Желиховской (соответственно и матери указанных личностей — Елены Ган), а также публициста Ростислава Фадеева.[2] Родной дядя — Владислав Марков был беллетристом.[3]
Историки Андрей Иванов и Дмитрий Богоявленский также указывал на следующие версии происхождения Маркова Второго: по первой версии, он вел своё происхождение от литовского дворянина, который перешёл на службу к русскому царю и получившему в XVII веке поместья недалеко от Курска; по другой версии, род Марковых вел своё начало от волошанина (румын или молдаванин) Марко Росса, который поступил на службу Великого княжества Московского во второй половине XV века.[4]
Сам Николай Евгеньевич Марков утверждал, что его род по отцовской линии ведётся от Марка Толмача, который во времена Ивана III получил поместье в Московском княжестве. Также он упоминал имели место и немецкие корни.[5]
Биография
Ранние годы
Родился 2 апреля 1866 года. Имеется несколько данных о его месте рождении. Согласно одним источникам он родился в Симферополе, где его отец служил директором гимназии и народных училищ Таврической губернии, по другим появился на свет в селе Александровка Щигровского уезда Курской губернии.
Детство провел в родовом имении Патепник Щигровского уезда Курской губернии. Мать — Надежда Николаевна Маркова (урожд. Дятлова) умерла рано, в связи с чем, воспитанием в основном занималась мачеха Анна Ивановна Сидоренко (урожд. Познанская)[6]. Среднее образование по одним данным получил в Курской гимназии[1], по другим в 8-ой Московской гимназии[6]. Окончил Московский кадетский корпус в 1883 году[7], а в 1888 году окончил Институт гражданских инженеров в Санкт-Петербурге. Учился на одном курсе с Львом Кекушевым, Илларионом Ивановым-Шицем и Виктором Величкиным, которые также стали известными архитекторами, тогда как большинство выпускников выполняли разнообразные инженерные работы[4][8]. После окончания ИГИ служил инженером на железной дороге, работал на строительстве Курско-Киевской железной дороги. Также работал в сфере архитектурного строительства, спроектировал собор в Конотопе, за что получил хороший гонорар, однако далее серьёзных построек, которые дали бы хорошую прибыль не был, в результате чего он был вынужден оставить работу инженера[9].
После смерти отца унаследовал участок земли в 368[10] (по др. данным — 250/360[4]) десятин в селе Охочевка Щигровского уезда Курской губернии. В этот же период Марков занялся сельским хозяйством, избирался гласным Щигровского уездного и Курского губернского земских собраний, членом Щигровской уездной, а затем и Курской губернской земской управы. В 1905 году в чине коллежского советника Николай Марков оставил службу.
Политическая и государственная деятельность
С нач. 1900-х годов начал заниматься политической карьерой. Выступал, как сторонник императорского строя. В 1904 году вступил в кружок консервативно настроенных курских дворян, который сложился вокруг графа Владимира Доррера. Выступил одним из учредителей Курской народной партии порядка (создана 5 сентября 1904, оформленная организационно в сентябре 1905 года[11]), заняв пост вице-председателя Щигровского отдела партии. В 1906 году партия вошла в состав Союза русского народа на правах её курского отделения, Николай Марков стал членом Совета этого отдела. Также основал Щигровский уездный отдел партии, которым руководил до февраля 1912 года.
Сам факт начала участия в политической деятельности (в частности революция 1905—1907 годов) заметно изменил характер Маркова, если раньше он был довольно застенчивым человеком, боявшимся большой аудитории, то впоследствии он превращается в довольно активного и напористого человека, не боявшегося публичных выступлений[12].
В декабре 1904 года направил адрес Николаю II, в котором подчеркивалась необходимость сохранять незыблемость самодержавного строя.
В числе курских дворян 20 июня 1905 года участвовал в депутации к Императору. Вновь подчеркнул в ней свою приверженность к Самодержавию, а также отстаивая сословные начала организации выборов.[13]
В мае 1906 года вошёл в Совет по организации съезда уполномоченных дворянских собраний. С 1905 года и до 1910-х годов Марков был постоянным участником съездов Объединенного дворянства. Входил в комиссию по еврейскому вопросу при Постоянном Совете Объединенного дворянства.
В этот же период начинает заниматься публицистической деятельностью. Издавал газету «Курская быль», с 1907 по 1909 год сотрудничал с газетой «Свет», носящей правомонархический характер. Через некоторое время Марков становится одним из постоянных авторов «Вестника Союза Русского Народа». Печатался под псевдонимами «Буй-Тур» и «Гой», также имели место публикации под именами «Tante Ivette», «Муринов». Также активно участвовал в работе «Земщины», издателем которой он стал в 1915 году.
После того, как СРН покинул Владимир Пуришкевич Марков вошёл в состав Главного совета партии.
На выборах во II Государственную Думу Марков был избран выборщиком в губернское избирательное собрание, однако в Госдуму не прошёл. В 1907 году избирается депутат III Государственной думы от Курской губернии, переизбирался в IV созыв. В Думе был известен как «Марков Второй», в связи с тем, что был ещё один депутат с такой фамилией (октябрист Николай Львович Марков). За внешнее сходство с царем Петром Первым получил прозвище «Медный Всадник», также удостаивался прозвища «курский зубр» (за сравнение правых с этим животным). В Думе был членом совета фракции правых, где был лидером умеренного крыла. Работал в следующих думских комиссиях: по государственной обороне, по Наказу, бюджетной, финансовой, о путях сообщения, финляндской, по исполнению государственной росписи, по военным и морским делам, по обсуждению вопроса об участии Думы в праздновании 300-летия дома Романовых.
В 1908 году участвовал в дуэли с депутатом от Кадетской партии Осипом Пергаментом. Однако дуэлянты выстрелили мимо, в результате чего никто не был убит[14].
В августе 1909 года возглавил курский отдел СРН, став таких образов одним из ключевых деятелей курского черносотенного движения. Также Марков Второй принимал активное участие в Русском собрании.
В 1909 год в СРН произошёл раскол, в результате чего произошло оформление двух течений. Первое возглавлял председатель СРН Александр Дубровин, который выступал против либерализации политической системы и реформ Петра Столыпина. Второе возглавлял Марков Второй, примирившийся с политическими реформами и взяло курс на сотрудничество с правительством, активно поддерживая проводимую в то время аграрную реформу. В результате противостояния руководящую роль в СРН занял Марков («земско-соборническое», или «обновленческое» крыло), дубровинцы же создали Всероссийский Дубровинский Союз Русского народа. Важным моментом, послужившим укреплению Маркова в роли главы Главного Совета стал ссора с Борисом Никольским, который поддерживал Дубровина. Скандал имел финансовую почву, Марков Второй уличал сторонника Дубровина в воровстве средств, в результате чего последний был исключён из «Русского собрания», а роль «курского зубра» в СРН возросла в той мере, в которой позволяла сместить «дубровинцев» из руководства партией[14].
В 1914 году активно участвовал в учреждении и работе Всероссийского Филаретовского общества народного образования.
В годы Первой мировой войны участвовал в организации и финансировании лазаретов для раненных, в частности лазарета в Петрограде на Каменном острове[15][16].
Если до войны «курский зубр» указывал на выгодность сотрудничества с Кайзеровской Германией, то с началом военных действий политическая риторика активно приобрела антинемецкий характер, указывая на постоянную связь германства с еврейством [17][18].
В 1915 году Марков Второй включён в состав Особого совещания по обороне. Он отстаивал необходимость значительного увеличения артиллерийских парков (больше требований со стороны совещания).[19] В целом во время войны требовал усиление государственного контроля и установление диктатуры.
В 1915 году был создан Совет монархических съездов, который смог сгладить противоречия марковцев и дубровинцев в целях объединения против растущей роли антимонархических сил.
22 ноября 1916 произнёс думскую речь, в которой обрушился на Владимира Пуришкевича, что стало реакцией на недавно произнесённую последним речь, где лидер РНСМА подверг жёсткой критике деятельность Правительства. Марков Второй выступил в защиту власти, обозначив Пуришкевича «новоявленным прогрессистом», а также оскорбил председателя Парламента Михаила Родзянко, назвав его «мерзавцем», это привело к удалению депутата на 15 заседаний, что являлось высшей мерой. В результате этого роль Маркова в правых кругах возрасла (благодарность была получена и от министра внутренних дел Алексея Хвостова)[20][21]. Однако, возглавляемая им фракция правых раскололась, из 53 депутатов покинули фракцию 34[22] (35[23]) человека, которые проявили несогласие с позициями Маркова.
Важной характерной чертой политической деятельности Николая Маркова Второго в большой степени носила антисемитский характер. В своих речах он с черносотенных позиций постоянно указывал на своего рода «еврейскую угрозу», которая, по мнению политика, имела целью разрушение самодержавия. Практически всегда указывал на связь разного рода противников действующего политического режима, и тех, кого он считал таковыми, на связь с еврейством[1].
Деятельность после революции
После Февральской революции в России вел конспиративную работу, для этого он сменил внешность (коротко остригся и отпустил бороду). Между 27 мая и 9 июня 1917 года был арестован на территории Финляндии и доставлен в Петроград для дачи показаний ЧСК, однако комиссия не нашла состава преступления и отпустила его.
Летом того же года принял участие в создании подпольной организации «Великая единая Россия», которая ставила своей целью спасение Царской семьи. Однако организация провалила цель, по поводу чего Марков Второй испытывал глубокую вину.[4]
Летом 1918 года Марков был обер-офицером для поручений Военно-гражданского управления в создаваемой германцами на оккупированных русских территориях северо-запада России (Псковская губерния) русской добровольческой «Северной армии» (позднее из её зачатков образовался Северный корпус).[24]
В 1919 году находился в армии Николая Юденича. Участвовал в Белом движении под именем «Льва Николаевича Чернякова». В 1918—1919 годах Николай Марков являлся членом «Братства Белого креста Великой единой России», редактировал выходившую в Ямбурге газету «Белый крест», вскоре запрещенную генералом Александром Родзянко за монархическую ориентацию.[4] В этот же период на территории Эстонии создан промонархический «Союз верных», в котором Марков Второй принял активное участие, сотрудничал с Советом обороны при Фёдоре Келлере.
Эмиграция
После поражения армии Юденича под Петроградом весной 1920 года находился в эмиграции на территории Веймарской республики, где вскоре создал «Русское общественное собрание» с целью объединения правых монархистов. В конце того же года создаёт Берлинское монархическое объединение, которое сплотило не малое число эмигрантских монархических группировок. Также в этот момент редактирует журнал «Двуглавый орел» (1920—1922 (в Берлине), 1926—1931 (в Париже))[4].
C 1922 связан с семьей Великого Князя Кирилла Владимировича, после его смерти в 1938 году — безусловный сторонник его сына Великого Князя Владимира Кирилловича. Проявлял большой и последовательный интерес к фашизму и нацизму, утверждая, что во многом эти учения имели черносотенный характер, в связи с чем указывал на позитивность сотрудничества с политическими режимами и движениям, основанными на этих идеологиях.
В Германии встретился с Александром Римским-Корсаковым, вместе с ним участвовал в съезде монархистов в Бад-Райхенхалле, избран председателем Высшего монархического совета (1921—1926, по другим данным до 1927). В рамках совета проводил консервативную линию, при этом он активно дистанцировался от Белого движения. Полагал, что возрождение России начнется с Земского Собора, который призовет нового Монарха. После оставления поста руководителя ВМС переехал в Париж.
По данным современного историка Александра Серегина организовал «Чёрный блок» (объединение депутатов Государственной Думы и членов Государственного Совета, стоявших на платформе СРН), однако другой историк — Дмитрий Стогов подверг критике утверждение о «Чёрном блоке» и указывает на то, что такой структуры никогда не существовало.[25]
Также Марков Второй был участником церковного Всезарубежного Собора, проходивший в 1921 году в Сремски Карловцы.[комм. 2] Был ревностным сторонником РПЦЗ.
В этот период внешность Маркова Второго окончательно становится следующей: окладистая борода и видоизмененная причёска (раннее она имела была кучерявой), в результате чего сходство с Петром I исчезло напрочь[26], что было отмечено в эмигрантской прессе.
Политическая деятельность в 30-е — нач. 40-х. Сотрудничество с Третьим Рейхом
В 1931 году Николай Марков председательствовал на монархическом съезде в Париже. На этом съезде он признавал права на Царский Престол Князя Кирилла Владимировича (с его семьёй Марков был связан ещё с 1922 года, что вызвало противостояние большинства делегатов съезда и членов ВМС). В результате этого противостояния он покинул ВМС (после смерти Кирилла Владимировича признал право на Престол его сына — Владимира Александровича). Кроме того, в кон. 1920-х — нач. 1930-х годов Николай Марков участвовал в работе Русской монархической партии, Комитета призыва к объединению вокруг главы Императорского Дома (кирилловцы), Союза «За Веру, Царя и Отечество», общества «Российское Согласие», Российского Имперского Союза-Ордена.
Однако черносотенный историк Михаил Назаров уверен, что Марков не поддерживал кирилловцев внутренне, а был вынужден подчиниться решению верхушки РПЦЗ, которая поддерживала Князя Кирилла.
Привлекался в качестве эксперта в Бернском процессе на стороне защитников версии достоверности протоколов сионских мудрецов.
После прекращения выхода издания «Двуглавый орёл» Марков остался без постоянного заработка и сильно нуждался. Ситуация изменилась после прихода к власти Гитлера, когда нацистский режим предложил Маркову работу[27].
В 1935 году в Эрфурте вступил в русскую секцию нацистской «Мировой службы» («Вельтдинст»), так называемого «антисемитского интернационала».
Начиная с 1936 года получил хорошо оплачиваемую работу редактора русского выпуска антисемитского еженедельника «Мировая служба. Международная корреспонденция по просвещению в еврейском вопросе» (нем. Welt-Dienst. Internationale Korrespondenz zur Aufklärung über die Judenfrage), который издавался Ульрихом Флейшхауэром. По согласованию с главным редактором, русский раздел еженедельника под руководством Маркова занимался только антисемитской пропагандой. Эта работа отнимала много времени, но позволяла не отвлекаться на поиск дополнительных заработков[28]. Марков участвовал также в создании антисемитской энциклопедии «Сегила Вери», где планировалось собрать всё, что «думают и знают о евреях арийцы»[29].
В 1938 году принял участие во II Всезарубежном Соборе РПЦЗ.
На протяжении 1930-х годов опубликовал в Германии книги и статьи антисемитского, антимасонского содержания. Наиболее известными можно обозначить такие труды, как «Войны тёмных сил» (первая часть книги появилась ещё в 20-х годах XX в.; также, согласно материалам Бахметьевского архива, была написана третья часть книги в 1931 году, которая не вышла в печать из-за финансовых трудностей и возможной пропажей рукописи[30]), «История еврейского штурма России», «Лик Израиля». После нападения нацистской Германии на Советский Союз по состоянию здоровья от активной политической деятельности отошёл, при этом издавал некоторые статьи на немецком языке (Der Jude ist der Parasit des Bauerntum, 1944; Die Rolle des Judentums in Russland seit seinem Erscheinen im 17. Jahrhundert bis zu seiner Machtergreifung 1917, 1944), в которых выступил поборником «окончательного решения еврейского вопроса» и сторонником войны с СССР.
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[cyberleninka.ru/viewer_images/15545899/f/3.png Изображение Н. Е. Маркова в эмиграции] (кон. 1920-х гг.) |
|
|
[rummuseum.info/node/4642 Памятник на могиле Н. Е. Маркова. Висбаден, Германия]. Фотография из коллекции А. В. Бадялова. |
С 1939 года в связи с переездом редакции «Мировой службы» перебрался вместе с семьёй во Франкфурт. Жил в гостиничном номере на Брентаноштрассе, 15, во время бомбардировок города в 1944 году жильё сгорело. После этого семья перебралась в Висбаден, где они проживали на Карлштрассе, 16[28].
Там же Николай Евгеньевич Марков и умер на 80-м году жизни за две недели до окончания Второй мировой войны, на тот момент город уже был занят американцами. Похоронен на Православном кладбище Церкви св. Елизаветы в Висбадене, могила расположена недалеко от горы Нероберг, где указана дата смерти — 22 апреля 1945 года[28][31].
Семья
Жена — Надежда Владимировна Маркова (урожд. Бобровская) (1868—1954; обвенчались в 1890 году), она также вместе с мужем участвовала в политической жизни, активный участник «Русском собрании». От этого брака было 5 дочерей: Надежда; Евгения; Татьяна; Лидия; Наталья.
Согласно материалам Бахметьевского архива Надежда обучалась в Педагогическом Институте в Петрограде, после революции жила в Бессарабии, где работала сельским учителем. Однако подвергалась психологическому прессингу за то, что она была дочерью видного черносотенного деятеля[32].
Евгения окончила бестужевские курсы, в годы Первой мировой войны работала сестрой милосердия, умерла в 1929 году в Севастополе, оставив сиротой годовалую дочь Магдалину[32].
Татьяна также окончила бестужевские курсы, в годы Первой мировой её послали в Лондон в составе русской комиссии. Там она жила до 1920 года, после чего воссоединилась с семьёй в Берлине. Жила вместе с родителями до их смерти, однако после заболела манией преследования, после чего попала в одну из германских богаделен[6].
Лидия Маркова не стала эмигрировать. В Советской России она фиктивно вышла замуж, взяв фамилию Шишелова. Участвовала в «буддийской религиозной секте», увлекалась оккультизмом, была сподвижником Александра Барченко. Сотрудничала с ОГПУ и в частности с Глебом Бокием, который также увлекался буддиской мистикой, была лаборанткой Научно-энергетической лаборатории ВИЭМ. Расстреляна по приговору НКВД 30 декабря 1937 года на полигоне «Коммунарка» (реабилитирована в 1989 году)[33].
Наталья в раннем возрасте вышла замуж за большевика, в результате чего исчезла из семейного круга[33].
Старший брат — Лев Марков (1862—1936) был известен, как предводитель дворянства Щигровского уезда Курской губернии. Помимо этого у Николая Маркова был младший брат — Ростислав, а также сёстры — Елизавета и Екатерина.[34]
Родной племянник (сын Льва Маркова) — Анатолий Марков, участник Белого движения, после поражения «белых» в эмиграции примкнул к русскому фашизму, был членом ВФП, возглавлял египетский очаг (отделение) партии.
Особенности политических и религиозных взглядов
На протяжении всей жизни оставался сторонником православной самодержавной монархии, придерживался уваровского принципа-триады — «православие, самодержавие, народность». Поддержку конституционалистской и столыпинской политики он обосновывал, тем что на это была воля монарха, однако уже на допросе ЧСК давал негативную оценку политике Столыпина.[35] Активно выступал за усиление лидирующей роли русского народа в Российской империи, в частности выступал за ослаблении автономного статуса (вплоть до его лишения) Финляндии в составе России.[36]
Несмотря на сотрудничество и поддержку фашизма и национал-социализма, оставался преданным монархистом, указывая на то, что эти политические строи для России неприемлемы и что в рамках должна возродиться именно самодержавная монархия[37] (право на престол оставлял за Кириллом Владимировичем и его потомками), а национал-социализм критиковался им за антихристианский, оккультный и проязыческий оттенок. При этом указывал на преемственность этих идеологий от идей черносотенного движения начала XX века.[38] Различными исследователями и в разных источниках также указывается влияние идей Маркова на фашизм и национал-социализм.[39][40]
К большевизму и другим леворадикалам/умеренным левым относился отрицательно и был их последовательным критиком. Ещё до революции предрекал, что русский народ пойдёт скорее за левыми силами, нежели за либеральными.[41] На открытии Рейхенгалльского съезда он признавал заслуги Белого движения, при этом предлагал дистанцироваться от него, равно как и от большевизма, заняв «третью позицию».[42] На съезде русской эмиграции в Париже (1926 год) он повторил эти мысли, предложив самоопределение «синие» (по цвету российского триколора, который стоит посредине между белым и красным цветом). До конца жизни выражал надежду на скорое свержение советского режима, так как, по его мнению, народ в стране Советов не тянулся к советским ценностям.[43]
Причинной победы большевизма в России видел в специфике самого русского народа. В частности были указаны такие свойства как анархизм, тяга к шири, бескрайности, безначалию, неуважение к правилу, закону, порядку, меже, границе, чужому и своему труду, к чужой и своей собственности, склонность к лени. По его мнению русский народ, как народ с восточным менталитетом, всегда был предрасположен к большевизму.[10]
Выражал надежду, что вождистские режимы впоследствии придут к монархическому строю. Подобную мысли он распространял не только на фашистские/национал-социалистические режимы, но и на сталинский СССР. Считал, что гитлеровская Германия должна сама перейти к монархическому правлению и помочь прийти к таковому в России.[44]
Поддержал Нацистскую Германию в их планах нападения на СССР, как необходимость «болезненной операции» с «социалистическим интернационализмом», но указывал, что эти действия будут своего рода «резанием живого мяса». [45]
В плане еврейского вопроса во времена Российской активно выступал за сохранение черты оседлости, говоря об опасности её ослабление. Согласно концепции Маркова Второго евреи с целью установления мирового господства претворяют в жизнь доктрину «иудейского мессианизма», сформулированную талмудическим иудаизмом. Также в трудах «курского зубра» использовался кровавый навет на евреев. Как и многие писатели черносотенного и антисемитского толка утверждал о связи масонства с еврейством (наиболее всего эту связь он рассматривал в одном из своих трудов — «Войны тёмных сил»). Антисемитизм Маркова Второго имел православный окрас, утверждая, что связка иудейства, масонства и их приспешников ставит своей целью уничтожение Христианской Церкви различными способами. Некоторые современные историки православно-монархического толка (напр. Дмитрий Стогов) обвиняют его в необоснованном (с православной точки зрения) использовании Священного Писания (в части Ветхого Завета) для критики еврейства и талмудического иудаизма (такой подход выразился в статье «Лик Израиля»), при этом Марков не отрицал священности Ветхого Завета, нежели некоторые другие деятели черносотенного толка (например Николай Жевахов). Однако Марков критиковал антихристианский настрой антисемитизма в гитлеровском национал-социализме.[37]
Марков Второй придерживался точки зрения, что «Протоколы сионских мудрецов» подлинны и что они воплощаются в жизнь. В своей статье «История еврейского штурма России» Марков говорит о том, что рукопись «Протоколов» была изъята в 1897 году во время конгресса сионистов в Швейцарии из портфеля Теодора Герцля, а «изъятие» произвёл агент российской тайной полиции.[46] При этом на Бернском процессе использовал тактику, согласно которой точно не указывался автор, а больше обращалось внимание на факт «исполнения сказанного в протоколах».
После революции активно поддерживал РПЦЗ. В 1926 году осудил деятельность таких церковных деятелей, как епископы Евлогий и Платон за раскольническую деятельность, чему посвятил свою статью «Правда о смуте церковной». Деятельность сергиансткого МП РПЦ осуждал, обвиняю в подчинении «богоборческой власти».[47]
Отношение к Николаю Маркову современников и исследователей
Упоминался в трудах Владимира Ленина свыше 40 раз, в основном в негативном контексте.[7]
Русский националист и публицист Михаил Меньшиков назвал Маркова Второго «лучшим оратором» Думы.
Курский губернатор Николай Муратов дал «курскому зубру» следующую характеристику:
Политический оппонент Маркова и противник черносотенного движения[49] Иван Ильин дал «курскому зубру» следующую характеристику: «Марков человек умный, волевой и патриотичный»[50] При всём этом в 1926 году в своей «Записке о политическом положении» (октябрь 1923) направленной генералу Петру Врангелю Ильин негативно обрисовывает Николая Маркова:Это был несомненно умный, даже очень умный человек, с большим характером, твердой волей, убежденный, искренний, упорный в достижении цели, но не добрый, не мягкий, а, напротив, злобный и мстительный. Политически развитый, с достаточной эрудицией, доктринер, как всякий парламентский деятель, но не сухой, а с большой способностью к концепции, хороший оратор, с иронией в речах, всегда умных, тонких, порой очень остроумных и всегда интересных, Марков был политическим бойцом первого сорта, и Дума была его сферой… Если бы в наших четырёх думах было побольше деятелей, подобных ему, правое дело не было бы в таком загоне.— [48]
.Атмосфера Высшего Монархического Совета — есть атмосфера Маркова. Он силен волею и темпераментом, грубо умен и грубо хитер, интрига его топорна; очень властолюбив и малообразован; одержим антисемитизмом и масонобоязнью; в экономике не понимает ничего и творческих идей не имеет; духовная культура за пределами православия для него почти не существует; это не вождь и не строитель, а трибун и демагог с чёрным блеском в зрачке— [51]
В творческой деятельности
Образ Маркова Второго был показан в советском фильме «Возвращение Максима» (роль сыграл актёр Николай Чистяков) в негативном свете. Черносотенный депутат, согласно фильму, выступает за давление на рабочее движения в виде социального и физического террора.[52]
Советский политический карикатурист Борис Ефимов нарисовал несколько высмеивающих сатирическух карикатуру на Маркова Второго. На одной показан тучный черносотенец с глупым лицом, в частности с носом в виде свиного пятачка, на фоне карикатурно изображённых соратников[53], на другой изображён Марков Второй уже в период эмиграции, в ней он изображён в виде уродливого зубра, который приветствует нацистским приветствием карикатурного немца в виде свиньи. [54]
Упоминается в различного рода литературных произведениях, посвящённых временам активного действия черносотенных организаций, например в романе Валентина Пикуля «Нечистая сила».
Публикации
Прижизненные
- Речи членов Государственной думы Маркова 2-го и Пуришкевича по запросу о Финляндии 12 и 13 мая 1908 года. Санкт-Петербург: Русский народный союз им. Михаила архангела, 1908.
- Ответ Маркова 2-го на статью Жеденева в "Русском знамени. Санкт-Петербург, 1910.
- Преступление Маркова 2-го. Петроград, 1916.
- Последняя речь Н. Е. Маркова 2-го в 4-й Государственной Думе. Заявление фракции правых. Петроград, 1916.
- Интернационал // Двуглавый Орел. № 1 (1920). С. 17-19; № 3 (1921). С. 39-42; № 5-7 (1921). С. 20-21, 30-32, 38-40.
- Ответ монархиста // Двуглавый Орел. № 3 (1921). С. 10-13.
- Краткий доклад о конгрессе сионистов в Карлсбаде // Двуглавый Орел. № 18 (1921). С. 30-32.
- Письмо дворянину Павлову // Двуглавый Орел. № 1 (1922). С. 19-22.
- Правда о смуте церковной. Париж, 1926.
- Русские деньги // Двуглавый Орел. № 1 (1926). С. 29-34.
- Равнение на Россию // Двуглавый Орел. № 2 (1926). С. 2-6.
- Иностранное вмешательство // Двуглавый Орел. № 9 (1927). С. 3-6.
- Русское в Германии // Двуглавый Орел. № 13 (1927). С. 11-13.
- Войны тёмных сил. В 2 кн. Париж: Долой зло, 1928—1930.
- Der Kampf der dunklen Mächte (1 n. Chr. bis 1917): historische Übersicht über die menschenfeindliche Tätigkeit des Judentums, vor allem in Russland (in Uebersetz. v. W. Klingelhöfer). Erfurt: U.Bodung, 1935. 2-е издание: Frankfurt/Main: Welt-Dienst Verlag, [1944].
- Откровения язычества // Двуглавый Орел. № 16 (1928). С. 5-9.
- Как пишется история // Двуглавый Орел. № 18 (1928). С. 23-25.
- Собор Воскресения // Двуглавый Орел. № 22 (1928). С. 1051—1053.
- О «деловом» объединении // Двуглавый Орел. № 23 (1928). С. 1090—1093.
- Книга В.В. Шульгина "Что нам в них не нравится" // Двуглавый Орел. № 28 (1929). С. 1342—1347.
- "Национал-реализм"? // Двуглавый Орел. № 32 (1929). С. 1521—1523.
- О Беседовском и пресмыкающихся // Двуглавый Орел. № 33 (1929). С. 1576—1579.
- "Соединённые Штаты и возрождение России" // Двуглавый Орел. № 39 (1930). С. 1864—1867.
- Das auserwählte Volk im Spiegel seiner eigenen Schriften. Erfurt: U.Bodung, 1936.
- История еврейского штурма России (доклад, прочитанный на собрании, посвященном памяти полковника Ф. В. Винберга в Берлине). [Харбин]: Наш путь, 1937.
- Отреченные дни Февральской революции. [Харбин]: Наш путь, 1938.
- Лик Израиля. Erfurt: U.Bodung, 1938.
- Der Jude ist der Parasit des Bauerntum. Frankfurt/Main: Welt-Dienst Verlag, 1944.
- Die Rolle des Judentums in Rußland seit seinem Erscheinen im 17. Jahrhundert bis zu seiner Machtergreifung 1917. Frankfurt/Main: Welt-Dienst Verlag, 1944.
- Переиздания трудов
- Войны тёмных сил. М.: Московитянин, 1993.
- Марков Н. Е. Войны тёмных сил / Составление, вступит. статья М. Б. Смолина; Художник Д. Е. Бикашов. — М.: ФондИВ, 2008. — 456 с. — (Имперская традиция). — 2 000 экз. (в пер.)
- Марков Н.Е. [www.rusinst.ru/docs/books/N.E.Markov-Dumskie_rechi.pdf Думские речи. Войны темных сил.]. — М.: Институт русской цивилизации, 2011. — 704 с.
Проекты и постройки
Николай Марков принимал активное участие в следующих архитектурных проектах и постройках
- Перестройка главного дома городской усадьбы Владимира Думнова — Николая Маркова (1896, Москва, Калашный переулок, 6, стр. 1)[55];
- Производственный корпус и общежитие для рабочих (1897, Москва, улица Льва Толстого, 23, стр. 3, 5)[55];
- Корпуса Хамовнического пивного завода (1897—1898, Москва, Кутузовский проспект, 12);
- Пристройка к зданию Ксенинского приюта (1899, Несвижский переулок, 1);
- Строительство Ермаковского училища по проекту Николая Фалеева (1904—1906, Пречистенская набережная, 11, стр. 1).
Адреса проживания
В Санкт-Петербурге/Петрограде:[56]
- Лиговский проспект, д. 30
- ул. Рыночная, д. 4
Заграницей:[28]
Напишите отзыв о статье "Марков, Николай Евгеньевич"
Примечания
- Комментарии
- Использованная литература и источники
- ↑ 1 2 3 Смолин М.Б. [www.hrono.ru/biograf/bio_m/markov4ne.php О причине смерти доподлинно не известно]. «Хронос». Проверено 1 февраля 2015.
- ↑ Марков, Евгений Львович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Марков, Владислав Львович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Иванов А.А., Богоявленский Д.Д. [rusk.ru/st.php?idar=161481 «Курский зубр» Николай Евгеньевич Марков (1866–1945)]. Русская линия (1 апреля 2006). Проверено 1 февраля 2015.
- ↑ Вестник Союза Русского Народа. — СПб., 1915. — 24 января. — № 203. — С. 4
- ↑ 1 2 3 Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 31.
- ↑ 1 2 Степанов В. [old-kursk.ru/people/markov100012.html Не зря называли «зубром»]. Дореволюционный Курск. Проверено 15 февраля 2015.
- ↑ Нащокина М. В. Московский архитектор Лев Кекушев. — СПб: Коло, 2012. — С. 14. — 504 с. — ISBN 978-5-901841-97-6.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 32-33.
- ↑ 1 2 Ромов Роман. [rusk.ru/st.php?idar=11341 Марков Николай Евгеньевич (1866–1945)]. Русская линия (22 апреля 2005).
- ↑ ГАРФ. Ф. 102. Оп. 233. Д. 828. Ч. 17. Л. 4.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 34-35.
- ↑ Курское эхо. — Курск, 1906. — 21 января.
- ↑ 1 2 Горбачёв П.О. [old-kursk.ru/book/ist-mem/pg019.html Н.Е.Марков: дебоши, драки и дуэли курского депутата]. Курск дореволюционный (4 апреля 2007). Проверено 7 февраля 2015.
- ↑ Земщина. — 1914. — 8 октября.
- ↑ ГАРФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 9. Л. 510
- ↑ Вестник СРН. — 1915. — 17 июля, 9 августа
- ↑ Иванов А. А. «Германофильство» русских правых накануне и во время Первой мировой войны: мифы и факты. — Челябинск: Вестник Чебоксарского кооперативного института, 2009. — № № 1 (3). — С. 207.
- ↑ Иванов, 2006, с. 56.
- ↑ Новое Время. — 1916. — 24 ноября (7 декабря)
- ↑ Голос Руси. — 1916. — 24 ноября (7 декабря)
- ↑ Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской империи. — М., 1998. — С. 559.
- ↑ Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны. — Л., 1967. — С. 275.
- ↑ Корнатовский Н. А. Борьба за Красный Петроград. — М.: АСТ, 2004. — С. 25—26. — 606 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5 000 экз. — ISBN 5-17-022759-0.
- ↑ Марков Н.Е. [www.rusinst.ru/docs/books/N.E.Markov-Dumskie_rechi.pdf Думские речи. Войны темных сил.]. — М.: Институт русской цивилизации, 2011. — С. 33-34. — 704 с. — ISBN 978-5-902725-80-0.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2014, с. 142.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 39-40.
- ↑ 1 2 3 4 Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 40.
- ↑ Иванов, 2006, с. 177.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 39.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков(2), 2014, с. 152.
- ↑ 1 2 Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 33.
- ↑ 1 2 Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 34.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 32.
- ↑ Щёголев П.Е. Падение царского режима.. — М.: Государственное издательство, 1926. — Т. 6. — С. 175-206. — 416 с.
- ↑ Марков Н.Е. [www.rusinst.ru/docs/books/N.E.Markov-Dumskie_rechi.pdf Думские речи. Войны темных сил.]. — М.: Институт русской цивилизации, 2011. — С. 48-71. — 704 с. — ISBN 978-5-902725-80-0.
- ↑ 1 2 Ганелин, 1998, с. 214.
- ↑ Марков Н.Е. [www.rusinst.ru/docs/books/N.E.Markov-Dumskie_rechi.pdf Думские речи. Войны темных сил.]. — М.: Институт русской цивилизации, 2011. — С. 580. — 704 с. — ISBN 978-5-902725-80-0.
- ↑ [www.eleven.co.il/article/8 Союз русского народа] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ Корнющенко Д.И. [cyberleninka.ru/article/n/fenomenologiya-i-metafizika-fashizma-politologicheskoe-esse Феноменология и метафизика фашизма. Политологическое эссе] // Пространство и время. — 2011. — № 3 (5). — С. 218-230.
- ↑ Государственная дума. Созыв IV. Сессия I.. — СПб., 1912.
- ↑ Марков Н.Е. Войны темных сил. Статьи. 1921–1937. — М., 2002. — С. 380, 381. — 582 с. — ISBN 5-89097-043-7.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков(2), 2014, с. 142-143.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков(2), 2014, с. 148.
- ↑ Ганелин, 1998, с. 217.
- ↑ Марков Н.Е. [www.rusinst.ru/docs/books/N.E.Markov-Dumskie_rechi.pdf Думские речи. Войны темных сил.]. — М.: Институт русской цивилизации, 2011. — С. 585. — 704 с. — ISBN 978-5-902725-80-0.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков(2), 2014, с. 149.
- ↑ Воспоминания Н.П. Муратова // ЦГАЛИ ф. 1208, оп. 1, д. 26, л. 262
- ↑ Ильин И.А. Черносотенство - проклятие и гибель России :Письмо И. С. Шмелеву // Вопросы философии. — 1994. — № 4. — С. 218-230.
- ↑ Ильин, 1999, с. 177-183.
- ↑ Ильин, 1999, с. 211-222.
- ↑ [youtube.com/watch?v=poBsN-0-pXw&t=64m54s Возвращение Максима (1937)] на YouTube
- ↑ [www.rulex.ru/rpg/portraits/27/27355.htm Марков 2-й (карикатура)]. Большой Русский Биографический Словарь. Проверено 23 февраля 2015.
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков(2), 2014, с. 145.
- ↑ 1 2 [reestr.answerpro.ru/monument/?page=0&search=%CD.+%C5.+%CC%E0%F0%EA%EE%E2&Submit=%CD%E0%E9%F2%E8 Городской реестр недвижимого культурного наследия города Москвы]. Официальный сайт Комитета по культурному наследию города Москвы. Проверено 26 марта 2013. [www.webcitation.org/6FdaendM7 Архивировано из первоисточника 5 апреля 2013].
- ↑ Иванов, Машкевич, Пученков, 2013, с. 36.
Литература
- Богоявленский Д. Д. Н. Е. Марков и Совет Министров: Союз русского народа и самодержавная власть // Консерватизм в России и мире: прошлое и на-стоящее. Сборник научных трудов. — Воронеж, 2001. Вып. 1;
- Богоявленский Д. Д. Проблема лидерства в Союзе Русского Народа // Дисс. канд. ист. наук. — М., 2002
- Кабытова Е. П. «Зубр» Николай Евгеньевич Марков 2-й «Дворянское собрание. Историко-публицистический и литературно-художественный альманах.» № 1. М., 1994, С. 142—146.;
- Иванов А.А., Машкевич С.В., Пученков А.С. [cyberleninka.ru/article/n/neizvestnye-stranitsy-biografii-n-e-markova-po-materialam-bahmetievskogo-arhiva Неизвестные страницы биографии Н.Е. Маркова: по материалам Бахметьевского архива] // Научный диалог. — 2013. — № 11 (23). — С. 30-43.;
- Иванов А.А., Машкевич С.В., Пученков А.С. [cyberleninka.ru/article/n/tsar-i-narod-vot-formula-nashego-vremeni-o-vzglyadah-n-e-markova-v-1930-e-gg «Царь и народ: вот формула нашего времени». О взглядах Н.Е. Марков в 1930-е гг.] // Новейшая история России. — 2014. — № 1 (9). — С. 141-156.
- Иванов А.А. Последние защитники монархии. Фракция правых IV Государственной Думы в годы Первой мировой войны (1914 — февраль 1917 гг.). — СПб., 2006. — 204 с.
- Бугров Ю.А. Дворяне Марковы. Родословная и дела «Курский край: Альманах», № 1. Курск, 1997, стр. 3-14.;
- Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е — 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А.В.Щусева и др. — М.: КРАБиК, 1998. — С. 127. — 320 с. — ISBN 5-900395-17-0.;
- Марков Н.Е. [www.rusinst.ru/docs/books/N.E.Markov-Dumskie_rechi.pdf Думские речи. Войны темных сил.]. — М.: Институт русской цивилизации, 2011. — С. 5-47. — 704 с. — ISBN 978-5-902725-80-0. (предисловие к книге Д. И. Стогова);
- Иванов А.А., Богоявленский Д.Д. [rusk.ru/st.php?idar=161481 «Курский зубр» Николай Евгеньевич Марков (1866–1945)]. Русская линия (1 апреля 2006).
- Стогов Д.И., Иванов А.А. [ruskline.ru/analitika/2008/11/14/chernosotency_i_bol_sheviki_pravyj_vzglyad_na_triumfatorov_oktyabrya/ Черносотенцы и большевики: правый взгляд на триумфаторов Октября]. Русская линия (14 ноября 2008). Проверено 7 марта 2015.
- Ромов Р. [rusk.ru/st.php?idar=11341 Марков Николай Евгеньевич (1866–1945)]. Русская линия (22 апреля 2005).;
- Иванов А.А. [rusk.ru/st.php?idar=172245 "Мы должны связать и красных и белых"]. Русская линия (9 июля 2007). Проверено 17 февраля 2015.;
- Смолин М.Б. [www.hrono.ru/biograf/bio_m/markov4ne.php О причине смерти доподлинно не известно]. Хронос. Проверено 1 февраля 2015.;
- Ганелин Р.Ш. Марков 2-й о своем пути от черносотенства к гитлеризму. — СПб: Евреи в России: история и культура. Сборник научных трудов., 1998. — С. 211-217.;
- Степанов А.Д.; Иванов А.А. [rusinst.ru/docs/books/Enciclopediya_Chernoi_sotni.pdf Черная сотня. Историческая энциклопедия 1900–1917.] / Платонов О.А.. — М.: Институт русской цивилизации, 2008. — С. 309-317. — 640 с. — ISBN 978–5–93675–139–4.;
- Базанов П.Н. [www.dissercat.com/content/izdatelskaya-deyatelnost-politicheskikh-organizatsii-russkoi-emigratsii-1917-1988-gg Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции:1917-1988 гг]. — 2005. — С. 309-317. — 645 с. — ISBN 978–5–93675–139–4.
- Ганелин Р.Ш. [ec-dejavu.ru/b-2/Black_Hundred.html От черносотенства к фашизму].;
- Смолин М. Б. Монархический ригоризм Имперского Зубра // Н. Е. Марков. Войны тёмных сил. Статьи. 1921−1937. М.: Москва, 2002;
- Салпанов Н. М. Проблема сохранения единства русского государства в выступлениях Н. Е. Маркова в III Государственной думе // Общественная мысль и политические деятели России XIX и XX вв. — Смоленск, 1996;
- Кирьянов Ю. И. Правые партии в России. 1911—1917. — М., 2001;
- Стрелков А. Т. Чёрная сотня в Центральном Черноземье. — Курск, 2003;
- Степанов С. А. Чёрная сотня. -М. , 2005;
- Репников А. В. Консервативные представления о переустройстве России (конец XIX — начало ХХ века). — М., 2006
- Репников А. В. Консервативные концепции переустройства России. — М., 2007
- Ольшанский Н.Н. [dlib.rsl.ru/viewer/01004165846#?page=21 3-й созыв Государственной Думы]. — СПб., 1910. — С. 21. — 126 с.
- Ильин И.А. Собрание сочинений. Дневник. Письма. Документы. (1903 — 1938). — М.: Русская книга, 1999. — С. 606. — 640 с. — 4000 экз.
- Келлог М. [www.thechristianidentityforum.net/downloads/Russian-Nazism.pdf The Russian Roots of Nazism White Émigrés and the Making of National Socialism, 1917–1945]. — Cambridge University Press, 2008. — 344 p. — (New Studies in European History). — ISBN 9780521070058.
Ссылки
|
Николай Евгеньевич Марков в Викицитатнике? |
|---|---|
|
Николай Евгеньевич Марков на Викискладе? |
- Боиович М. М. [dlib.rsl.ru/viewer/01003800760#?page=218 Члены Государственной Думы. Третий созыв. 1907—1912 гг.]. — М., 1913.. — С. 152. — 456 с.
- Боиович М. М. [dlib.rsl.ru/viewer/01003800761#?page=219 Члены Государственной Думы. Четвёртый созыв. 1912—1917 гг.]. — М., 1913.. — С. 152. — 456 с.
- [dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/8546 Марков Николай Евгеньевич] — статья из Биографического словаря (2000)
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/78915/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2 Марков, Николай Евгеньевич] — статья из Большой биографической энциклопедии (2009)
- Марков Николай Евгеньевич — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание).
- [marxism.academic.ru/856/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2_2-%D0%B9 Марков 2-й] — статья из Исторического справочника русского марксиста (1999)
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/190234 Марков Николай Евгеньевич] — статья из Большого энциклопедического словаря (2000)
- [www.rusidea.org/?a=25042207 Марков Николай Евгеньевич] — статья на сайте Издательства «Русская Идея»
- [youtube.com/watch?v=wGyzdalfsCE Вечер памяти Николая Маркова] на YouTube
| |||||||||||||||||||||||||
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Иванов, Машкевич, Пученков, 2014 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Марков, Николай Евгеньевич
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.
Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.
Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
- Родившиеся 14 апреля
- Родившиеся в 1866 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Симферополе
- Родившиеся в Курской губернии
- Умершие 22 апреля
- Умершие в 1945 году
- Умершие в Висбадене
- Члены Государственной думы Российской империи от Курской губернии
- Члены Союза русского народа
- Члены Государственной думы Российской империи III созыва
- Члены Государственной думы Российской империи IV созыва
- Русские эмигранты первой волны в Германии
- Монархисты России
- Русский фашизм
- Русские коллаборационисты с нацистской Германией
- Персоналии:Антисемитизм в Российской империи
- Антимасонство
- Мемуаристы русского зарубежья
- Архитекторы Российской империи
- Архитекторы Москвы
- Выпускники Второго Московского кадетского корпуса
- Выпускники Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета
