Министр иностранных дел Сьерра-Леоне
Министр иностранных дел и международной кооперации Сьерра-Леоне (англ. Minister of Foreign Affairs and International Cooperation of Sierra Leone) — министерский пост правительстве Сьерра-Леоне, который занимается иностранными делами Сьерра-Леоне. Пост учреждён в 1961 году, после получения Анголой независимости. Нынешний министр иностранных дел — Зайнаб Хава Бангура.
Министры иностранных дел Сьерра-Леоне
- Джон Карефа-Смарт — (27 апреля 1961 — 1 мая 1964);
- Сирил Б. Роджерс-Райт — (28 ноября 1964 — 23 ноября 1965);
- Мейгор Каллон — (23 ноября 1965 — 27 марта 1967);
- Лесли Уильям Лей — (27 марта 1967 — 26 апреля 1968);
- Люсени А. М. Брива — (26 апреля 1968 — 11 апреля 1969);
- Сирил Патрик Форэй — (11 апреля 1969 — 21 апреля 1971);
- Соломон Пратт — (14 мая 1971 — 19 мая 1973);
- Десмонд Фашоли Люк — (19 мая 1973 — 1 июня 1975);
- Гарри Т. Т. Уильямс — (21 марта — 1 июня 1975);[1]
- Фрэнсис Мишек Мина — (1 июня 1975 — 13 мая 1977);
- Абдулай Осман Конте — (13 мая 1977 — 15 августа 1978);
- Абдул Карим Корома — (1 сентября 1978 — 5 сентября 1984);
- Шека Хассан Кану — (5 сентября 1984 — 13 июля 1985);
- Абдул Карим Корома — (13 июля 1985 — 23 ноября 1991);
- Ахмед Рамадан Думбуя — (23 ноября 1991 — 30 апреля 1992);
- Мухамед Ламин Камара — (1 декабря 1992 — 5 июля 1993);
- Карефа Каргбо — (5 июля 1993 — 4 сентября 1994);
- Абасс Бунду — (11 сентября 1994 — 18 июля 1995);
- Алюсини Фофана — (18 июля 1995 — 19 января 1996);
- Луисин Чалуба — (19 января — 29 марта 1996);
- Мейгор Каллон — (29 марта — 22 ноября 1996);
- Ширли Йема Гбуджама — (22 ноября 1996 — 25 мая 1997);
- Паоло Бангура — (8 июля 1997 — 12 февраля 1998);
- Сама Баня — (20 марта 1998 — 2 марта 2001);
- Ахмед Рамадан Думбуя — (3 марта 2001 — 14 мая 2002);
- Момоду Корома — (14 мая 2002 — 8 октября 2007);
- Зайнаб Хава Бангура — (23 октября 2007 — );
Напишите отзыв о статье "Министр иностранных дел Сьерра-Леоне"
Ссылки
- [rulers.org/fm4.html Министры иностранных дел Сьерре-Леоне].
Примечания
- ↑ Исполняющий обязанности
|
Отрывок, характеризующий Министр иностранных дел Сьерра-Леоне
Жюли сказала, что это прелестно.– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.