Жеронимуш
| Монастырь | |
Жеронимуш
| |
| |
| Страна | Португалия |
Монастырь иеронимитов в предместье Лиссабона Белен[1], Жеронимуш (порт. Mosteiro dos Jerónimos) — самый грандиозный памятник позднеготического мануэлинского стиля португальского зодчества. Находится под охраной ЮНЕСКО как памятник Всемирного наследия человечества. Монастырские здания раскинулись в лиссабонском предместье Санта-Мария-де-Белен (Вифлеем) неподалёку от одноимённых башни и дворца.
Основанный Генрихом Мореплавателем в 1450 г (по данным БРЭ в 1501 году королём Мануэлом I Счастливым[1])., монастырь неразрывно связан с историей Великих географических открытий. Именно здесь Васко да Гама и его спутники провели в молитве ночь перед отплытием в сторону Индии. Строительство велось на деньги, вырученные от перепродажи индийских пряностей, с 1502 по 1520 и с 1550 по 1580 гг., а затем было возобновлено в XIX в.
Помимо королей Мануэла I и Жуана III, в монастыре покоятся Васко да Гама, Камоэнс и Фернандо Пессоа.
13 декабря 2007 года в монастыре в ходе проходившего в нем саммита лидеров стран-членов Европейского союза был подписан Лиссабонский договор.
В западном крыле монастыря находится Национальный археологический музей и Морской музей.
См. также
- Монастырь в Алкобасе
- Монастырь в Баталье
- Монастырь в Томаре
- Морской музей (Лиссабон)
- Национальный археологический музей (Лиссабон)
Напишите отзыв о статье "Жеронимуш"
Примечания
- ↑ 1 2 Жеронимуш // Железное дерево — Излучение. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2008. — С. 43. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 10). — ISBN 978-5-85270-341-5.</span>
</ol>
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Жиронимуш
[www.youtube.com/watch?v=O5DYpzP_xLg Монастырь Жеронимуш - Лиссабон] // Видео
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Жеронимуш
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
