Названия Кропивницкого

Название	Год присвоения
Елисаветград	1784 год
Зиновьевск	1924 год
Кирово	1934 год
Кировоград	1939 год
Кропивницкий	2016 год

На протяжении своей истории Кропивницкий несколько раз менял своё название вследствие значительных исторических изменений, происходивших на территории государств, в составе которых он находился. Во время нахождения города в составе Российской империи, он назывался Елисаветградом, после установления советской власти в 1924 г. было выбрано название Зиновьевск, которое в 1934 г. было изменено на Кирово, а пять лет спустя преобразовано в Кировоград. В 2016 году город получил современное название.

Елисаветград (1752—1924)

«Елисаветград» происходит от названия крепости святой Елисаветы. 4 января 1752 года сенаторы Российской империи предложили императрице основать новую крепость. Елизавета Петровна согласилась и поручила разработать план строительства на землях Гетманщины и Запорожской Сечи.

Проект новой крепости был разработан прапорщиком геодезии Емельяном Гурьевым, курсантами Киевских гарнизонных полков сержантом Семёном Леонтьевым и рядовым Иваном Фёдоровым. 21 сентября 1752 года проект получили в Петербурге. Торжественная закладка состоялась 18 июня (по старому стилю) 1754 года. Крепость назвали именем матери Иоанна Крестителя (Предтечи).

О присвоении имени крепости упоминается в жалованной грамоте основателю Новой Сербии Ивану Хорвату: «… сдѣлать въ нынѣшнемъ году земляную крѣпость, которую именовать крѣпостью Святыя Елисаветы…» от 11 (22) января 1752 года. Выбор этого имени был обусловлен тем, что Святая Елисавета была небесной покровительницей императрицы Елизаветы, которая выступала формальной основательницей всех населённых и фортификационных пунктов, заложенных при её правлении.

После присоединения Крыма в 1783 году крепость святой Елисаветы потеряла стратегическое значение, была разоружена, а в итоге и ликвидирована как военная единица. В документе от 10 февраля 1784 года отмечалось, что, «по своему положению внутри государства крепостью более считаться не может, а потому обращается на внутренний город» С того времени крепость вместе с предместьями получила права города и стала именоваться Елисаветградом.

Считается, что название «Елисаветград» возникло естественным путём из названия «Крепость святой Елисаветы». Типичный для славянской топонимики корень «-град» имеет параллели во всех славянских языках, в частности, важных для русской ойконимики древнерусском (городъ) и старославянском (градъ), и имеет общее первоначальное значение «обгороженное место». Первое его документальное упоминание в похожей форме датируется 22 марта (2 апреля) 1764 года в распоряжении про образование Елисаветградской провинции Новороссийской губернии и формирование Елисаветградского пикинёрного полка. С 1784 года в официальный оборот входит собственно название Елисаветград.

Зиновьевск (1924—1934)

После установления советской власти в бывшей Российской империи, топонимика претерпела серьёзные изменения из-за несоответствия многих (монархических и религиозных) названий новой идеологии. Не стал исключением и Елисаветград.

Уже в начале 20-х годов руководство города не раз поднимало вопрос об изменении названия. К этому побудил Ленинский декрет от 12 апреля 1918 года «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников российской социалистической революции».

Толчком для переименования Елисаветграда стало изменение названия Петрограда на Ленинград. На VIII партийной конференции 23 апреля делегат Амосов заявил, что «Елисаветград давно проектировался партийными и советскими органами до переименования в революционное название». На этом же заседании рассмотрели возможные названия города. Рабочий «Красной звезды» предлагает наречь город Ильич, другой делегат — Троцкий. Однако на голосование выносилось два названия: «Зиновьевск» и «Левград». 11 июня 1924 года городская комиссия по переименованию принимает решение назвать город Зиновьевском.

7 августа 1924 года город был официально переименован в Зиновьевск в честь советского государственного деятеля Григория Зиновьева (настоящее имя Евсей-Гершен Ааронович Радомысльский), в то время члена Политбюро ЦК ВКП(б) и председателя Исполкома Коминтерна, который родился в Елисаветграде 11 (23) сентября 1883 года.

«Время Кирова»

После резонансного убийства 1 декабря 1934 года секретаря Оргбюро ЦК ВКП(б) и члена Политбюро ЦК ВКП(б) Сергея Кострикова (Кирова) (который никогда не бывал в Кировограде и никак с ним не связан) 27 декабря 1934 года было принято постановление о переименовании Зиновьевска в «Кирово».

• Во-первых, Григорий Зиновьев, в честь которого город назывался ранее, был арестован в декабре 1934 года по обвинениям в подготовке и осуществлении покушения на С. М. Кирова, за что был впоследствии расстрелян.
• Во-вторых, это было обусловлено волной аналогичных переименований по всей территории тогдашнего СССР (Два «Кирова» в РСФСР: центр одноименной области и городок в Калужской области; Кировабад в АзРСР, Кировакан в Армянской ССР, Кировград в РСФСР, Кирово в Донецкой области УССР; Кирово в УзССР, Кирово-Чепецк в РСФСР и т. п.).

С 10 января 1939 года город стал носить название «Кировоград». Очередное переименование было связано с образованием Кировоградской области.

Перспективы нового переименования

С начала 1990 г. общественность Кировограда периодически обращается к теме переименования идеологизированных советских названий, главным пунктом которой является изменение нынешнего названия города.

В 1920-х годах в Елисаветградском дискурсе стали появляться другие названия города, не связанные с коммунизмом. Так обсуждался вариант назвать город Тобилевичи в честь семьи выдающихся украинских деятелей театральной культуры, братьев Тобилевичей — Ивана Карпенко-Карого, Николая Садовского и Панаса Саксаганского, при непосредственном участии которых в 1865 году в городе было создано сначала любительскую, а в 1882 году и первую в Украине профессиональную театральную труппу (потом это название поддерживал также писатель Юрий Мушкетик).

Вторая волна обсуждения возможных названий города началась в результате перестройки в СССР. В городе обсуждались как названия связанные с географическим расположением города (Ингульское, Ингулоград; Степоград, Золотое Поле, Златополь), так и с его историческим прошлым (Славянополь; Бугогардовское или Новый Гард — от поселения запорожских казаков на Южном Буге и Буго-Гардовской паланки, на территории которой располагалась крепость св. Елисаветы; Лелековск — от названия зимовника и нынешнего пригорода Кировограда), либо условно-положительные (Долеград, Доброград, Перлинодар).

Кировоград не попал в волну переименований начале 90-х годов. Но начиная с 1991 года в городе постоянно интеллигентские круги обсуждают проблему названия родного города. Рассматриваются как давно озвученные варианты, так и придумываются новые. Например, известный краевед Юрий Мативос отстаивал название Новокозачин. Историк Сергей Плачинда предложил дать городу название Скифополь. Также с мыслью о скифах предложил городу новое имя председатель Кировоградской областной организации «Молодой Народный Рух» Дмитрий Синченко Екзампей — сакральное место Великой Скифии, которое, по преданию Геродота, размещалось именно на территории современной Кировоградской области.

16 апреля 2000 года, вместе с Всеукраинским референдумом было решено провести местный референдум. В нём приняли участие только те граждане, которые имели кировоградскую прописку. Им было предложено определиться: оставить городу действующее название — Кировоград, поддержать предложения о присвоении областному центру другого названия или поддержать предложения о возвращении городу старого названия Елисаветград. В списки были внесены 205338 жителей города, из них приняли участие 119591, то есть 58,24 %. 70,88 процента участников референдума проголосовали за то, чтобы оставить название «Кировоград». Почти поровну было сторонников двух других предложений.

23 февраля 2014 года памятник Кирову c центральной площади Кировограда был перенесён и в обществе возобновились дискуссии относительно нового названия города.

Согласно принятому Верховной Радой Украины в апреле и подписанному Президентом Украины в мае 2015 года закону «О запрете пропаганды коммунистического и национал-социалистического тоталитарных режимов», парламент или местные органы власти должны в течение 9 месяцев принять решения о переименовании Кировограда (как и других населенных пунктов, названия которых связаны с коммунистическими деятелями). В октябре одновременно с местными выборами проводился опрос горожан, по результатам которого из предложенных вариантов нового названия Елисаветград, Благомир, Эксампей, Козачин, Златополь, Кропивницкий, Ингульськ. Из 45,8 тысяч опрошенных (всего в городе проживает около 200 тысяч) 35 тысяч отдали предпочтение историческому названию "Елисаветград". Второе место занял вариант "Ингульск" (4,3 тысячи). Результаты были направлены Горсоветом в Верховную Раду, которая должна решить вопрос с переименованием города.

23 декабря 2015 года профильный Комитет Верховной Рады по вопросам государственного строительства и местного самоуправления рекомендовал переименовать Кировоград в Ингульск от речки Ингул, которая протекает через весь город.

20 января 2016 года власти Кировограда объявили, что отказываются менять название города из-за недовольства местных жителей. Кировоградский горсовет попросил Верховную Раду отложить переименование до проведения местного референдума. Вторым пунктом выражено несогласие с вариантом названия Ингульск.

Впоследствии было предложено другое название — Кропивницкий, в честь актёра и драматурга Марка Кропивницкого, оставившего заметный творческий след в истории театра конца XIX — начала XX веков. Весной среди жителей города проводился по этому поводу опрос, который показал, что 82 % горожан против переименования. В итоге 10 июня 2016 года депутаты горсовета не поддержали данное предложение. 14 июля 2016 года Верховная Рада Украины переименовала город Кировоград в Кропивницкий. Соответствующее постановление №4222 за основу и в целом поддержали 230 народных депутатов на заседании.

Литература

• Кизименко П. Пам’ять степів. — Кіровоград: Поліграфічно-видавничий центр «Мавік», 2003. — 246 с.; 31 л. іл.
• Поспелов Е. М. Географические названия мира: Топонимический словарь: Ок. 5000 единиц / Е. М. Поспєлов; Отв. ред. Р. А. Агеева. — 2-е изд., стереотип. — М.: Русские словари: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство АСТ», 2002. — 512 с.
• Постолатій В. До історії останнього перейменування Кіровограда // Матеріали обласної історико-краєзнавчої конференції. Актуальні аспекти дослідження історії міста (до 250-річчя заснування Єлисаветграда — Кіровограда) / У 2-х част. — Кіровоград, 2005. — Част. 1. — С. 18 — 28.
• УРЕ / Вид. 2-е. — К.: Головна редакція УРЕ, 1980. — Т. 5. — С. 202—203
• [www.academia.edu/12970859/Чухліб_Т._Як_нам_перейменувати_Кіровоград_козацький_край_чи_частина_русского_мира_доповідь_Перейменувальні_процеси_в_топоніміці_як_ціннісний_вибір_українського_суспільства._Кіровоград_11_червня_2015_р._-_9_с Чухлиб Т. Как нам переименовать Кировоград?] (укр.)
• Янко М. Т. Топонімічний словник-довідник України: Словник-довідник. — К.: Знання, 1998. — 432 с. — Бібліогр.: с. 403—429.

Отрывок, характеризующий Названия Кропивницкого

– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.