Ногу свело!

Ногу Свело!
«Ногу свело!» на концерте в Красноярске, июль 2008 г.
Основная информация
Жанры	альтернативный рок, панк-рок, ска-панк, авангардный рок, инди-рок, арт-панк
Годы	с 1988 года
Страны	СССР СССР Россия
Город	Москва
Язык песен	русский, английский, немецкий, фонетические эксперименты
Состав	Макс Покровский Дмитрий Кричевский Игорь Лапухин Максим Лихачёв Александр Волков
Бывшие участники	Константин Андреев
[www.nogu-svelo.ru u-svelo.ru]

Ногу свело!Ногу свело!

«Ногу Свело!» — советская и российская рок-группа. Известна благодаря песням стёбно-издевательского характера с долей абсурдизма. Наиболее известные песни — «Хару-Мамбуру», «Из Алма-Аты», «Идём на Восток», «Лилипутская любовь» и др.

История группы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

1988—1997

1988 год — певец и бас-гитарист Максим Покровский пришёл по объявлению в институт МАДИ, где репетировали музыканты Виталий Акшевский и Василий Раевский. После пары репетиций было решено исполнять песни Макса и назваться «Ногу свело!». Вскоре барабанщик Раевский ушёл из группы. Было прослушано много ударников и в группу, наконец, пришёл Антон Якомульский, а затем — клавишник Михаил Серов. В таком составе группа выступила на Фестивале Надежд в рамках Рок-лаборатории. Некоторое время в группе «Ногу свело!» играли Костя Прокофьев и Дима Якомульский.

1989 год — группа записывает первые песни, такие как «Песня про соседа», «Поликлиника» и «Дурдом». Оригинальный мастер-тейп долгое время считался утерянным. Тем не менее, песня «Дурдом» вошла в альбом «1:0 в пользу девочек», а «Поликлиника» в студийном варианте так и осталась внеальбомной песней.

1991 год — в коллектив приходит Игорь Лапухин, работавший до этого в группе «Монгол Шуудан».В этом же году из группы уходит Михаил Серов. Вместе с еще одним бывшим участником «Ногу свело!» Виталием Акшевским (гитара, вокал) он организует гранж-группу «Танк Н'Герл».

1992 год — на виниле фирмы «Русский диск» выходит альбом «Капризы манекенщиц». Записан он весь усилиями трёх участников коллектива. К этому времени «Ногу Свело!» уже приняли участие в нескольких больших фестивалях, известность группы распространилась за пределы Москвы.

1993 год — к коллективу приходит настоящая известность, когда «Ногу Свело!» становятся лауреатами фестиваля «Поколение-93» с песней «Хару Мамбуру». На неё был снят первый видеоклип, а текст написан на несуществующем языке, явившимся результатом фонетических экспериментов Максима. С этого момента группа появляется в больших телешоу, на обложках журналов, её песни попадают на радио.

Также в этом году выходят 2 следующих альбома — «1:0 в пользу девочек» и «Хару Мамбуру».

Ансамбль принимает участие в одной из первых программ «А», и нескольких человек приглашают усилить духовую секцию. В их числе — Максим Лихачёв («Бригада С», «Квартал» и др.) — будущий тромбонист «Ногу Свело!», Игорь Марков ("Бригада С") - будущий трубач этой группы. Сначала Максим просто сотрудничает с группой, а через некоторое время становится её постоянным участником.

1994 год — 2 клипа («Хару Мамбуру» — анимационный — и «Весточка») становятся лауреатами фестиваля «Поколение-94».

«Ногу Свело!» принимает участие в рок-фестивале, проводимом во французском городе Монлюсоне, где получает специальный приз как «Лучшая альтернативная группа из России». А также — премию «Овация» в номинации «Открытие года».

1995 год — с клипом «Весточка» ансамбль завоёвывает гран-при фестиваля «Золотой Олень» в городе Брашове (Румыния).

В коллектив приходит клавишник Виктор Медведев. Выходит следующий (четвёртый) альбом — «Сибирская любовь». В ГКЦЗ «Россия» проходят 3 больших сольных аншлаговых концерта с презентацией программы «Сибирская любовь».

1994 и 1996 годы — группа принимает участие в национальных отборочных турах конкурса «Евровидение» с песнями «Сибирская Любовь» и «Московский Романс». Однако компетентное российское жюри решает, что «Московский Романс» (песня, исполняемая от лица нищих в московском метро) шокирует европейское жюри. Тем не менее, эти и многие другие песни становятся хитами.

Клип «Московский романс» получает награду «Поколения» как «самый скандальный клип года», «Хару Мамбуру» (анимация) — специальный приз MTV.

В 1996 году ансамбль получает премию «Звезда» в номинации «Лучшая альтернативная группа», а клип «Московский романс» — премию фестиваля компьютерного искусства «Fantasy» в номинации «Компьютерная графика».

Кроме того, в 1995 году по результатам опроса читателей «Московского Комсомольца» группа выигрывает в номинации «Открытие года» (премия «Звуковая Дорожка»). В 1996—1998 гг. и в 2005 побеждает там же в номинации «Альтернатива».

1997 год — выходит знаменитый «Счастлива, потому что беременна. Синий альбом», подаривший слушателям бессмертные «Лилипутскую любовь», «Московский романс», «Четыре друга» и множество других известных песен.

В этот период группой была написана музыка для шоу Московского цирка Никулина на Цветном бульваре. Российские цирковые артисты и по сей день работают под композиции «Ногу Свело!» во Франции, Монте-Карло, Германии и других европейских странах.

1998—2004

1998—2000 годы — музыканты не перестают выпускать новые альбомы. Выходят «Счастлива, потому что беременна. Зелёный альбом», «Каллы» и «Бокс» (самый тяжёлый, но полюбившийся публике).

Также в 2000 году появляется сингл «Матная песня», где нецензурное слово из 3 букв повторяется 51 раз.

2001 год — Максим в первый раз пробует себя в роли театрального актёра — участие в спектакле Сары Кейн «Cleanset» (режиссёр Живиле Монтвилайте).

2002 год — музыка «Ногу Свело!» начинает звучать на некоторых испанских радиостанциях: Radio Denia, Radio Pego, Europa Beidorm, Radio Benidorm, Cadena Cope (Valencia), Radio Gandia, Radio Naranja (Gandia).

Группа работает над записью и выпуском альбома «В темноте» и сингла «Бензин». Работа дает желаемые результаты: 3 песни («В темноте», «Наши юные смешные голоса», «Колыбельная песня») и видеоклип («Наши юные смешные голоса», режиссёр Михаил Сегал) прочно завоёвывают себе места в радио- и ТВ-хит-парадах.

2003 и 2004 годы — Покровский принимает участие в проекте телекомпании ВИД «Последний герой», показ которого проходит на Первом канале. О жизни на острове Максим, единственный из всех участников, пишет песню — «Я — не последний герой». В 2004 году выходит одноимённый сингл, на песню снимается видеоклип. Песня используется в титрах программы.

20 апреля 2004 года группа «Ногу Свело!» отмечает своё пятнадцатилетие грандиозным шоу в московском Театре эстрады, которое затем было показано на телеканале ТВЦ и несколько раз — на MTV-Россия.

В это же время группа выпускает альбом лучших песен — «Откровенные фотографии». В названии альбома заложена разгадка подготовленного группой для своих поклонников сюрприза: помимо музыкальных треков в нём есть фотографии, которые были сделаны в самых неожиданных местах и ранее никогда нигде не публиковались.

Выходит книга Максима Покровского «Детские рисунки», в которой опубликованы все стихи автора. Некоторые из них стали или станут песнями «Ногу Свело!», некоторые так и останутся стихами. Также в ней можно посмеяться над частушками и анекдотическими историями из жизни персонажа по имени Костя. Работы профессиональных фотографов и снимки из семейного архива автора чередуются с рисунками Максима Покровского.

Проходит премьера новой песни «Рекламное место сдаётся!». Она получает много откликов от слушателей, после чего на неё снимается видеоклип и издаётся сингл с одноимённым названием.

В 2004 году Максим как композитор пробует свои силы и в кино — саундтрек к пятисерийному художественному фильму «Время-Деньги» (режиссёр Евгений Лунгин). Фильм с успехом проходит в США и Австралии. Музыканты принимают участие в съёмках в роли самих себя.

2004 — Максим Покровский принимает участие в съёмках телешоу Российского телевидения «Форт Боярд», где была написана песня «Тюрьмы», прозвучавшая единственный раз, когда он сидел в подземелье форта.

2005 год — выход альбома «Москва — Шаверма» — инструментальная музыка к кинофильму Лунгина и одноимённая песня, на которую был снят видеоклип.

2004—2006

Конец 2004 года — начало 2005-го — Покровский пишет песню «Идём на Восток!» для к/ф «Турецкий гамбит» (реж. Джаник Файзиев). Песня становится основным саундтреком к фильму и ротируется ведущими радиостанциями России и ближнего Зарубежья, а клип «Идём на Восток!» занимает первые места в телевизионных хит-парадах. «Турецкий гамбит» проходит на экранах России, США и Европы.

2005 год — выходит новый альбом «Ногу Свело!» — «Идём на Восток!».

16 июня 2005 года группа «Ногу Свело!» устраивает для своих поклонников незабываемое шоу — концерт-презентацию альбома «Идём на Восток!». Мероприятие проходит в настоящем ангаре, на специально сконструированной из огромных катушек сцене. Группа въезжает в помещение на товарной платформе. Во время исполнения песни «Бензин» ревут мотоциклы (некоторые зрители приехали на концерт прямо на них), фанаты повторяют за Максимом каждое слово новых песен!

Кроме того, в этом же году Максим в качестве актёра вместе с Натальей Орейро принимает участие в съёмках сериала «В ритме танго» (реж. Александр Павловский). В фильме звучат песни «Ногу Свело!», на экране появляется весь коллектив.

Осенью 2005-го Покровский снимается в кинороли Горыныча в голливудском фильме «Форсаж да Винчи» (реж. Брент Хафф). Партнёрами Максима по фильму становятся такие голливудские звезды, как Дэвид Кэррадайн, Шерилин Фенн, Уильям Шокли, Эндрю Дивофф, Стивен Бренд и др. Главную роль в фильме исполнил друг Максима — Александр Невский.

В ноябре 2005-го проходит презентация долгожданного DVD «Пятнадцатилетие» (видеоверсии концерта в Театре эстрады) и переиздания трёх альбомов группы: «Счастлива, потому что беременна. Синий», «Счастлива, потому что беременна. Зелёный» и «Бокс». В рамках презентации Максим Покровский совместно с Игорем Угольниковым подготовили мини-спектакль, после просмотра которого зрители смогли насладиться необычным — камерным (бас-гитара, тромбон и электропиано) — концертом группы.

2006 год — Группа выигрывает в номинации «Лучший саундтрек» за песню «Идём на Восток!» для к/ф «Турецкий гамбит» на «Кинонаградах MTV Россия 2006»

Максим Покровский принимает участие в записи гимна Олимпиады в поддержку проведения игр в городе Сочи в 2014 году.

2007—2011

В 2007 году «Ногу Свело!» с успехом были встречены в Лондоне на III ежегодном фестивале «Русская зима» и на вечеринке Moscow Motion. В мае того же года группа выпускает DVD «Потерянный поезд» — знаменитый концерт в ангаре. На DVD вошёл также небольшой фильм о жизни группы, который Максим Покровский снимал самостоятельно во время гастролей ансамбля, и клип на песню «Бензин». Осенью участники коллектива принимают участие в съёмках фильма «День радио».

11 января 2010 года группа «Ногу Свело!» была переименована в «Голос Вселенной» на время съёмок клипа «Марсианский вальс». Летом 2010 года название «Ногу Свело!» вновь вернулось группе.

2011

В декабре 2011 года группа выпускает альбом «Обратная сторона ноги» с переработанными версиями лучших песен за 20 с лишним лет . Старые произведения переработаны в полуакустических аранжировках с доминирующими клавишными партиями .

25 октября 2013 года на iTunes и Google Play вышел сингл «Яйца Фаберже» с пятнадцатого студийного альбома, который вышел через год в двух вариантах — русскоязычном (Съешь моё сердце) и экспортном (Fast Food Kids).

В 2014 году песню «Доля женская, воля мужская», музыку к которой сочинил лидер «Ногу Свело!» Максим Покровский, исполнил Иосиф Кобзон.

Состав

<timeline> ImageSize = width:950 height:400 PlotArea = left:130 bottom:80 top:10 right:150 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/01/1988 till:01/01/2017 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy

Colors =

 id:Lead     value:red     legend:Вокал
 id:Guitar   value:green   legend:Соло-гитара
 id:Bass     value:blue    legend:Бас
 id:Klavier  value:purple  legend:Клавишные
 id:Trumbet  value:yellow  legend:Тромбон
 id:Drums    value:orange  legend:Ударные
 id:Vargan   value:claret  legend:Варган
 id:Lines    value:black   legend:Студийный альбом

Legend = orientation:ver position:right

ScaleMajor = increment:3 start:1988 ScaleMinor = unit:year increment:1 start:1988

LineData =

 at:01/10/1990 color:black layer:back
 at:15/06/1992 color:black layer:back
 at:14/06/1993 color:black layer:back
 at:15/07/1995 color:black layer:back
 at:01/09/1997 color:black layer:back
 at:22/02/1999 color:black layer:back
 at:11/11/1999 color:black layer:back
 at:15/06/2000 color:black layer:back
 at:25/06/2002 color:black layer:back
 at:01/06/2005 color:black layer:back
 at:09/03/2011 color:black layer:back
 at:19/10/2014 color:black layer:back

BarData =

 bar:Pokrovskiy  text:"Максим Покровский"
 bar:Akshevskiy  text:"Виталий Акшевский"
 bar:DYakomuljskiy text:"Дмитрий Якомульский"
 bar:Prokofjev   text:"Константин Прокофьев"
 bar:Lapuhin     text:"Игорь Лапухин"
 bar:Serov       text:"Михаил Серов"
 bar:Medvedev    text:"Виктор Медведев"
 bar:Volkov      text:"Александр Волков"
 bar:Raevskiy    text:"Виталий Раевский"
 bar:AYakomuljskiy text:"Антон Якомульский"
 bar:Krichevskiy text:"Дмитрий Кричевский"
 bar:Lihachev    text:"Максим Лихачёв"

PlotData=

 width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)
 bar:Pokrovskiy  from:start till:end color:Bass
 bar:Pokrovskiy  from:start till:end color:Lead width:3
 bar:Akshevskiy  from:start till:06/06/1990 color:Guitar
 bar:Raevskiy    from:start till:15/06/1988 color:Drums
 bar:AYakomuljskiy from:15/06/1988 till:15/03/2007 color:Drums
 bar:Serov       from:15/06/1988 till:01/06/1991  color:Klavier
 bar:DYakomuljskiy from:01/04/1989 till:01/06/1991 color:Guitar
 bar:Prokofjev   from:01/04/1989 till:01/06/1991 color:Guitar
 bar:Lapuhin     from:01/06/1991 till:end color:Guitar
 bar:Medvedev    from:01/02/1995 till:15/03/2008 color:Klavier
 bar:Lihachev    from:15/02/1993 till:end color:Trumbet
 bar:Krichevskiy from:15/03/2007 till:end color:Drums
 bar:Volkov      from:01/05/2008 till:end color:Klavier
 bar:Volkov      from:01/05/2008 till:end color:claret width:3
 bar:Lihachev     from:01/05/2008 till:end color:purple width:3

</timeline>

Дискография

Студийные альбомы

• 1990 — 1:0 в пользу девочек
• 1992 — Капризы манекенщиц
• 1993 — Хару Мамбуру
• 1995 — Сибирская любовь
• 1997 — Счастлива, потому что беременна: Синий альбом
• 1999 — Счастлива, потому что беременна: Зелёный альбом
• 1999 — Каллы
• 2000 — Бокс
• 2002 — В темноте
• 2005 — Идём на Восток!
• 2011 — Обратная сторона ноги
• 2014 — Съешь моё сердце

Синглы

• 2000 — Матная Песня
• 2002 — Бензин
• 2004 — Я — Не Последний Герой!
• 2004 — Рекламное Место Сдаётся!
• 2013 — Яйца Фаберже
• 2015 — In100gramm
• 2016 — Русский алфавит

Сборники

• 2004 — Откровенные фотографии
• 2005 — Москва-Шаверма

DVD

• 2005 — Пятнадцатилетие: Юбилейный концерт в театре Эстрады
• 2007 — Потерянный Поезд

Релизы группы, выпущенные под другими названиями

• 2010 — Марсианский Вальс (сингл; как группа "Голос Вселенной")
• 2014 — Fast Food Kids (международная версия альбома "Съешь Мое Сердце"; как группа MAX)

Видеография

• Хару Мамбуру (первая версия) (1993)
• Хару Мамбуру (вторая версия) (1994)
• Весточка (1994)
• Сандуновские бани (1994)
• Demoralization of Love (1995)
• Рождественская колыбельная (1996)
• Московский романс (1996)
• Лилипутская любовь (1997)
• День рождения (1997)
• Реки (1997)
• Аве Мария (1997)
• Я шагаю по Москве (1997)
• Волки (1998)
• S.O.S. in the Ass (1998)
• Кукла (1999)
• Клязьма (1999)
• Последнее танго (2000)
• Семь планет (2001)
• Бензин (2002)
• Наши юные смешные голоса (2002)
• Из Алма-Аты (2003)
• Я — не последний герой! (2003)
• Москва-Шаверма (2004)
• Рекламное место сдаётся! (2004)
• Идём на Восток! (2005)
• Апрель (2006)
• Сибирская любовь (2007)
• Шоппинг (2009)
• Марсианский вальс (2010)
• My name is Dick (2014)
• Have a Nice Flight (2014)
• Масло (2015)
• Съешь моё сердце (2016)

Награды

• 1993 — Фестиваль «Поколение», гран-при фестиваля;
• 1994 — Фестиваль «Поколение», клип «Весточка» получает гран-при фестиваля;
• 1994 — Спец. Приз МТВ получает клип «Хару Мамбуру» (анимация).
• 1994 — Музыкальный фестиваль в г. Монт-Люссон (Франция), специальный приз лучшей альтернативной группе из России.
• 1994 — Национальная премия «Овация», номинация «Открытие года».
• 1995 — Международный фестиваль «Золотой олень» (Румыния), клип «Весточка» получает гран-при фестиваля.
• 1995 — Премия «Звуковая Дорожка», номинация «Открытие года»
• 1996 — Фестиваль «Поколение», клип «Московский романс» получает награду как «самый скандальный клип года».
• 1996 — Премия «Звезда», номинация «Лучшая альтернативная группа».
• 1996 — Фестиваль компьютерного искусства «Fantasy», клип «Московский романс» в номинации «Компьютерная графика».
• 1996 — Премия «Звуковая Дорожка», номинация «Лучшая альтернативная группа».
• 1997 — Премия «Звуковая Дорожка», номинация «Лучшая альтернативная группа».
• 1998 — Премия «Звуковая Дорожка», номинация «Лучшая альтернативная группа».
• 2005 — Премия «Звуковая Дорожка», «Альтернатива года»
• 2006 — «Кинонаграды MTV Россия 2006», номинация «Лучший саундтрек» за песню «Идем на Восток!» для к/ф «Турецкий гамбит»

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• А. С. Алексеев. Кто есть кто в российской рок-музыке. — М. : АСТ : Астрель : Харвест, 2009. — С. 356—358. — ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). — ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). — ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).</span>

Ссылки

• [www.nogu-svelo.ru/ Официальный сайт Ногу Свело!]
• [insidernews.ru/42317/ «Меня раздражает практически ВСЁ» — интервью с лидером группы «Ногу Свело!» Максимом Покровским]
• [www.bogdanovich.eu/3101 О том, как мне «Ногу свело!»…]
• [facetoplace.ru/galleries/concerts/2014/07/23/nogu-svelo-v-glavklube Фотоотчет с концерта «Ногу Свело!» в московском Главклубе, июль 2014 г.]

Отрывок, характеризующий Ногу свело!

Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.