Одед
Поделись знанием:
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Пророк Одед упоминается во 2-ом Паралипоменоне в гл. 28 торы. Он был из Самарии. Отец пророка Азарии.
Когда Израильтяне победоносно возвращались в Самарию из похода на Иудею, Одед убеждал Израильтян дать свободу плененным ими Иудеям (двести тысяч жен, сыновей и дочерей) и возвратить взятую ими воинскую добычу. «Господь Бог во гневе на Иудеев предал их в руку вашу». — А разве на самих вас нет вины пред Господом?" сказал Одед пред войском. В своей речи от 9 по 11 стихи, он призвал их возвратить плененных. В библии сказано:Там был пророк Господень, имя его Одед. Он вышел пред лице войска, шедшего в Самарию, и сказал им: вот Господь Бог отцов ваших, во гневе на Иудеев, предал их в руку вашу, и вы избили их с такою яростью, которая достигла до небес.— библия:2Пар.28:9
Он присоединился к некоторым Самаритянским лидерам, которые также призывали к этому, и их призыв был успешным И все пленные Иудеи были накормлены, одеты и обуты, помазаны елеем и отпущены в Иерихон к братьям их.[1]
Уильям Сачнид Вайд, профессор библеистики и северо-западных семитских языков в университете Калифорнии, Лос-Анджелес,[2] отмечает, что Одед является единственным пророком в Паралипоменоне, который не обращается к царю.[3]
Уильям Сачнид вайд утверждает, летописцы не считали легитимным, Северного короля и поэтому не упомнили его в Паралипоменоне.
Напишите отзыв о статье "Одед"
Примечания
- ↑ M. A. Macleod, "Oded, " in The New Bible Dictionary, p. 905.
- ↑ Уильям Сачнид Вайд профессор библеистики и северо-западных Семитских языков в университете Калифорнии, Лос-Анджелес
- ↑ [books.google.com.au/books?id=zICtAwAAQBAJ&pg=PA235 The Word of God in Transition: From Prophet to Exegete in the Second Temple Period]. — P. 235.
Ссылки
- Самей // Библейская энциклопедия архимандрита Никифора
- [hramnagorke.ru/life/2304 Пророк Самей]
- Димитрий Ростовский. Память святого пророка Самея
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Одед
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
