Осия (пророк)

Запрос «Осия» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Это статья о пророке. О книге см. Книга пророка Осии.

Оси́я (ивр. ‏הוֹשֵׁעַ‏‎, Оше́а, «спасение») — библейский пророк, сын Веерии (Беери́и), автор Книги Осии. Жил и пророчествовал в Израильском царстве во времена царя Иеровоама II вплоть до гибели Израиля и разрушения его столицы — Самарии. По всей видимости умер не позднее падения Самарии в 721 году, а значит его служение можно примерно отнести к периоду 752—721 гг. до н. э.

Биографических сведений почти не сохранилось. Пророк хорошо был знаком с жизнью еврейского духовенства и возможно был священником, или по крайней мере из священнического рода. Был женат на женщине по имени Гомерь, о которой упоминает в своей книге. Библейское предание гласит, что жена пророка была распутницей, изменявшей Осии, вследствие чего они развелись. Это было ещё одним мотивом к горячему проповедованию в среде израильтян покаяния и возвращения на пути Господа, к искренней вере. Осия прямо говорит, что Господь отвернётся от евреев и призовёт в Царствие своё язычников, которые веруют в него. Как и Амос, Осия боролся против идолопоклонства, пустившего свои корни в среде евреев, обращал их сердца к Господу. Именно Осии принадлежит фраза, ставшая особенно знаменитой в христианскую эпоху, отражающая веру в воскрешение и спасение людей через искупление их грехов Сыном Человеческим:

Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Осия 13:14)

Литература

• Генри Гелей. Библейский справочник. СПб: Библия для всех. 2000

Отрывок, характеризующий Осия (пророк)

На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.