Локомотив (организованная преступная группировка)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

ОПГ «Локомотив»
Место базирования	Россия Россия
Годы активности	2004—2009 годы, возможно продолжает действовать
Территория	Курган Курган
Криминальная деятельность	Вымогательство, заказные убийства, крышевание

ОПГ «Локомотив» — организованная преступная группировка, известная крышеванием, вымогательством в Кургане в 2004—2009-е годы, а также убийствами. По мнению начальника управления уголовного розыска УМВД России по Курганской области Юрия Александровича Рожкова организованное преступное формирование «Локомотив» продолжает действовать на территории Курганской области и в 2016 году.

ОПГ «Локомотив» была известна своими дерзкими преступлениями не только в родном городе, но и за его границами. Это была одна из самых крупных зауральских группировок. ОПГ действовала только в городе Кургане, держав в страхе весь город. «Подвиги» бандитов подробно описаны в 55 томах уголовного дела (2011 год).

20 декабря 2012 года Курганский городской суд признал виновным бывшего депутата Курганской областной Думы Михаила Николаевича Гурко в организации некоторых преступлений ОПГ «Локомотив».

В декабре 2015 года осуждены ещё несколько членов ОПГ «Локомотив».

Предыстория

С целью незаконного установления финансового контроля над деятельностью Центрального и Некрасовского рынков Кургана и получения денежных средств с торгующих там предпринимателей Дмитрий Попов организовал преступную группу «Локомотив».

Во главе ОПГ «Локомотив» стояли семь человек: Дмитрий Попов, Павел Каканов, Евгений Линд, Алексей Рыбак, Сергей Иванов, Игорь Губин и Сергей Авраменко. Некоторые участники ОПГ были ранее судимыми, экс-сотрудниками милиции и бывшими спортсменами. Также на ОПГ работал целый отряд наемных телохранителей из г. Москвы (лидер отряда телохранителей Александр "ПОВАР"). Из характеристик на лидеров ОПГ:

Дмитрий Попов, 1979 года рождения, ранее был судим. Павел Каканов, 1979 года рождения, ранее был судим четыре раза. Евгений Линд, 1982 года рождения, ранее не судим. Учился в военном институте. Алексей Рыбак, 1983 года рождения, ранее был судим шесть раз. Сергей Иванов, 1969 года рождения, экс-сотрудник милиции. Ранее не судим. Имеет награды. Игорь Губин, 1975 года рождения, ранее не судим. Сергей Авраменко, 1975 года рождения, ранее не судим....

Преступления

Некоторые из преступлений, которые совершила ОПГ «Локомотив»:

1. Нападение на заместителя главы городского самоуправления города Кургана Виктора Серкова (октябрь 2004) — Сергей Авраменко должен был нанести несколько несмертельных ударов молотком, когда Серков вышел из квартиры и начал спускаться, его догнал Авраменко, замахнулся, но с молотка слетел боек. Авраменко нанес удары рукояткой молотка и скрылся. Он сделал своё дело, Серкова надо было только напугать. В ходе судебных разбирательств Авраменко признается, что ему была поставлена задача «за пять тысяч рублей пробить одному человеку голову, но не убивать».
2. Напугать кандидата в губернаторы Курганской области Евгения Собакина (декабрь 2004) — Михаил Гурко принял активное участие в совершении хулиганства в составе организованной группы, один из членов которой, Авраменко, подъехав к дому по ул. Блюхера, где находился предвыборной штаб Собакина, забросил боевую гранату Ф-1 без боевого взвода в окно штаба, но не привел её в действие, т.к. взрывать не требовалось.
3. Покушение на заместителя директора по финансовым и экономическим вопросам РНЦ «ВТО» им. Илизарова Александра Федотова (июль 2006) — Гурко действовал под влиянием некоего «неустановленного следствием лица», которое «обратилось к Гурко и путём уговоров склонило его к причинению тяжкого вреда здоровью» Федотову «с целью прекращения его служебной деятельности, на которой он по решению правительства России занимался передачей в собственность РФ из собственности области курортов «Лесники» и «Озеро Медвежье». При подстрекательстве этого неизвестного Гурко и привлек к совершению преступления Попова, а тот по согласованному с Гурко плану – других участников группы. Гурко привез Федотова 20 июля 2006 года из бара «Бирхаус» на своей машине к месту преступления – дому, где жил Федотов, там оставил его и уехал. Шинкин ударил Федотова палкой по голове, а Авраменко ударил Федотова ножом в живот. За это преступление Гурко заплатил Попову 20 тыс. руб., а Авраменко получил 100 тыс. руб.
4. Убийство Геннадия Прокудина (2 декабря 2007 года) — Прокудин был конкурентом Попова. Алексей Рыбак убил его возле дома потерпевшего на улице Зорге. За исполнение заказа киллер из Каменска-Уральского Свердловской области получил 200 тысяч рублей.
5. Убийство предпринимателя Сергея Полетаева (март 2008) — Полетаев задолжал Попову крупную сумму денег за приобретенный автомобиль. Преступники (Авраменко, Линд, Иванов и Губин) встретились во дворе его дома. Представившись сотрудниками милиции (у Сергея Авраменко и Павла Каканова были при себе удостоверения), они надели на Полетаева наручники, посадили его в автомобиль. В машине на голову Полетаева надели шапку, дотянув её до подбородка, обмотали ноги скотчем. Доехав до гаражного кооператива, похитители перенесли Полетаева в другой автомобиль – фургон Сергея Иванова. Из гаражного кооператива преступники ехали по центру города. В машине они задушили предпринимателя. Чтобы скрыть следы преступления, друзья решили сжечь тело. Они заехали на автозаправку, купили бензин. После этого приехали в заброшенные гаражи в районе аэропорта, выгрузили там тело Сергея Полетаева и подожгли его. Труп случайно нашли участники игры «Ночной дозор».
6. Покушение на заместителя директора МУП «Зауралснаб» Валентину Ветцель (2008) — Сергей Авраменко подошел к ней и вылил на голову серную кислоту. Пострадавшая уверена, что организаторами нападения на неё также явились Гурко и Попов, так как считали, что из-за неё они потеряли доходы. По их мнению, она способствовала расторжению договора коммерческой концессии (вид отношений между рыночными субъектами, когда одна сторона передает другой за плату право на определенный вид бизнеса), заключенного между МУП «Зауралснаб» и индивидуальным предпринимателем. В результате расторжения договора Попов был лишен возможности собирать «дань» с предпринимателей и получать долю прибыли с микрорынка «Некрасовский».
7. Крышевание «Некрасовского» и «Центрального» рынков города Кургана.
8. Убийство Сурена Арутюняна (28 апреля 2009 года) — Сурен работал заместителем директора в небольшой строительной фирме и контролировал Центральный рынок Кургана. Не сумев с ним договориться, «локомотивовские» расстреляли Арутюняна, когда он гулял с собакой во дворе своего дома по ул. Галкинской.

Помимо этих преступлений участники преступной группы изобличены в незаконном приобретении, хранении, перевозке, ношении и передаче огнестрельного оружия, взрывных устройств и взрывчатых веществ. В ходе обысков у них обнаружен и изъят целый арсенал оружия и боеприпасов, состоявший на вооружении преступного формирования.

Связи с властью

На допросах члены ОПГ указывали, что заказчиком некоторых преступлений был местный предприниматель и депутат Курганской областной Думы IV созыва Михаил Николаевич Гурко, известный по прозвищу «Депутат». Осенью 2004 года он попросил главаря «Локомотива» напугать заместителя главы администрации города Кургана Серкова, а именно «потрясти его за шиворот и сказать, чтобы сидел дома». Он же передал преступникам всю информацию о вице-мэре. (Напомним, что в 2004 году в Курганской области, кроме выборов депутатов облдумы и губернатора, проводились еще выборы главы города Кургана). Гурко также попросил Попова «припугнуть Собакина» и закинуть в его офис гранату. За работу передал 500 долларов США. Попов указал, что он организовал причинение телесных повреждений Федотову по заказу Гурко. За работу получил 20 тысяч рублей.

В 2011 году Михаил Николаевич Гурко был объявлен в международный розыск через Интерпол. Уголовное дело было возбуждено следственным комитетом по УрФО в конце 2010 года по статье «бандитизм». В августе 2012 года экс-депутата задержали на Украине и экстрадировали в Россию, где передали следователям СКР Екатеринбурга.

Гурко сообщил следствию подробности о фактах коррупции и злоупотреблении полномочиями должностными лицами в органах власти Курганской области, связанных с передачей предпринимателем Павлом Анатольевичем Федулёвым взяток за назначение его друга Андрея Анатольевича Вихарева сенатором от региона. Гурко дал показания по делу об обстоятельствах, возможных исполнителях и организаторах убийства в 2002 году депутата Курганской областной Думы II созыва Александра Сергеевича Антошкина.

20 декабря 2012 года, Курганский городской суд (судья Вячеслав Володин) вынес приговор по уголовному делу в отношении бывшего депутата Курганской областной Думы 66-летнего Михаила Гурко. Он признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство, совершенное с применением оружия, организованной группой), п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершённые по найму, организованной группой). Суд признал Михаила Гурко виновным в указанных преступлениях и соответствии с позицией государственного обвинителя Управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Уральском федеральном округе приговорил его к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. На слушание его дела ушло меньше двух часов: уголовное дело по ходатайству самого Гурко рассматривалось в особом порядке - без допроса потерпевших и свидетелей. Обвинение на процессе представлял прокурор отдела Управления Генпрокуратуры по УрФО Илдар Якупов. Адвокаты Генрих Оганесян и Константин Каплунько воспользовались возможностью обратить внимание суда на то, что Гурко никогда не скрывался от следствия. Гурко заявил, что после покушения, совершенного на него в январе 2009 года, правоохранительными органами, расследовавшими это дело, ему была предоставлена защита. Однако спустя полгода ему якобы сказали, что осуществление защиты обходится слишком дорого, и посоветовали ему на время скрыться. По словам Гурко, он уехал из России, причём пересекал границу по своему паспорту и проживал в Херсоне легально под своей фамилией и регулярно отмечался в соответствующих органах. Он также периодически выезжал в Россию и вновь возвращался в Херсон. И, несмотря на всё, следствие решило объявить его в розыск, хотя, по словам адвоката Константина Каплунько, его «совершенно спокойно нашли там, где он и должен был быть». Уголовное дело по факту покушения на Гурко было закрыто. В качестве смягчающего обстоятельства адвокат Каплунько просил суд признать, что всё то, что совершено Михаилом Николаевичем, было совершено в силу материальной, служебной или иной зависимости, в которой он находился, от лиц, от которых поступали заказы.

Приговоры

Оглашение приговора 11 ноября 2011 года длилось около семи часов. Дмитрию Попову назначено наказание в виде заключения сроком на 24 года, Сергею Авраменко – на 22 года, Игорю Губину и Евгению Линду определено по 17 лет 6 месяцев, Алексею Рыбаку – 14 с половиной лет, Сергею Иванову – 12 лет, Павлу Каканову – 8 лет. Самому старшему Иванову на момент совершения преступлений было 36 лет, самому младшему – Рыбаку – 22 года. Наказание осужденные будут отбывать в исправительной колонии строгого режима.

Приговор вынесен с учетом высокой степени общественной опасности совершенных преступлений, относящихся к категории особо тяжких, обстоятельств уголовного дела, данных о личности и роли каждого из участников организованной преступной группы в совершении преступлений.

Суд также постановил взыскать с осужденных денежную компенсацию морального вреда в пользу потерпевших в размере 6 млн руб.

Коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ 27 марта 2012 года рассмотрела кассационные жалобы обвиняемых и их адвокатов и не нашла оснований для отмены или пересмотра приговора суда первой инстанции.

1 октября 2013 года вышел на свободу курганский бизнесмен и тренер областной школы олимпийского резерва по боксу Сергей Лосев. Суд его оправдал по части 1 статьи 105 УК РФ («Убийство») в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, при этом суд признал Лосева виновным по части 1 статьи 222 УК РФ («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств») и приговорил его к 2 годам лишения свободы. Но его освободили из-под стражи в зале суда, поскольку срок давности по этому делу уже истек. В сентябре 2004 года во дворе Курганской областной больницы был обнаружен труп неоднократно судимого Романа Турутина, убитого несколькими выстрелами. В 2009 году сыщики объявили о раскрытии преступления, а главным подозреваемым стал Сергей Лосев. Его признали виновным и приговорили к 13 годам лишения свободы. Кассационная инстанция решение суда отменила, но позднее Лосев снова был признан виновным в убийстве и осужден на 10 лет лишения свободы, но 1 октября 2013 года освобождён.

В Кургане около 20 часов 17 февраля 2014 года около спорткомплекса «Молодёжный» был убит местный криминальный авторитет, один из лидеров ОПГ «Локомотив» Вячеслав Шаров («Шара»), 1975 года рождения. Когда он подошел к своему автомобилю, в него выстрелили не менее пяти раз. Шаров скончался на месте. У Вячеслава Шарова были доли в одной из крупнейших ритуальных контор Кургана – ООО «Зауральский похоронный дом», а так же он владел смежным бизнесом: например 50% долей в ООО «Уралремстрой» (уборка кладбищ) и 33,3% в ООО «Гарант» (сбор сточных вод и отходов).

5 октября 2015 года Курганский областной суд приговорил организатора устойчивой вооруженной группы Андрея Андреева к 16 годам лишения свободы за совершение нескольких убийств, покушения на убийства, разбой и другие тяжкие преступления. Он скрывался от правосудия в Сочи, где оперативники УФСБ по Курганской области задержали его летом 2014 года.

8 октября 2015 года Курганский областной суд вынес приговор 42-летнему наемному киллеру Сергею Мельченкову, который расстрелял депутата Курганской областной Думы Александра Антошкина в собственном офисе в центре Кургана в 2002 году, суд приговорил его к 17 годам заключения с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Заказчиком убийства Александра Антошкина, по версии следствия, выступил один из лидеров банды, убитый в 2008 году. Организовал убийство Андрей Андреев, который вечером 4 декабря 2002 года на автомобиле ВАЗ-2107 привез к офису ООО «Новая Россия», расположенному по улице Коли Мяготина, 124а, Сергея Мельченкова, который стал ждать появления Антошкина возле окна его кабинета. Увидев вошедшего предпринимателя, Мельченков через стекло расстрелял Антошкина из автомата Калашникова. Потерпевший скончался на месте. В 2002 году Мельченков застрелил из обреза неоднократно судимого жителя Кургана Сухарева, у которого с лидерами «Локомотива» возник конфликт по переделу сфер криминального влияния.

В декабре 2015 года вердикт «пожизненное лишение свободы» получил Рафаэль Сизунов — за убийство троих человек и разбойное нападение.

24 декабря 2015 года Курганский областной суд приговорил за разбойные нападения, повлекшие тяжкий вред здоровью потерпевших, покушения на убийство, хищения чужого имущества и другие преступления Игоря Петрова к 12 годам лишения свободы, Николая Бабушева — к 16 годам. Оба будут отбывать наказание в колонии строгого режима.

Всего за преступления, совершенные с 2000 по 2009 год в Кургане, осуждены 18 участников «Локомотива». В общей сложности (исключая пожизненный срок), преступники получили 228 лет лишения свободы.

Ссылки

• [ura.ru/content/kurgan/14-11-2011/articles/1036257307.html «Локомотивщики» получили 115 лет «строгача» на всех]
• [www.stopcrime.ru/investigations/440/6204.html «Локомотив» заехал в колонию]

Отрывок, характеризующий Локомотив (организованная преступная группировка)

«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.