Осада Иерусалима (37 год до н. э.)

Осада Иерусалима
Взятие Иерусалима Иродом Великим, Жан Фуке 1470–1475
Дата	37 до н. э.
Место	Иерусалим
Итог	Победа Ирода, свержение династии Хасмонеев
Противники
неизвестно неизвестно
Командующие
Ирод I Великий Гай Сосий Антигон II (Хасмоней)
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

См. также: Иерусалим в период Второго Храма

Осада Иерусалима в 37 году до нашей эры Иродом I Великим была завершающим шагом в его кампании по защите трона Иудеи. С поддержкой силами Рима, предоставленной Maрком Антонием, Ирод смог захватить город и свергнуть Aнтигона II, тем самым закончив правление Хасмонеев. Осада упоминается в рукописях Иосифа Флавия и Диона Кассия.

Предшествующие события

В 63 году до нашей эры, после победы в Третьей Митридатовой войне, Помпей Великий вмешался в противостояние между Гирканом II и Аристробулом II, осадил Иерусалим и провозгласил Гиркана первосвященником. Реальной властью обладал Антипатр Идумеянин —главный министр Гиркана. В 49 году до нашей эры Антипатр посоветовал Гиркану поддержать Юлия Цезаря в гражданской войне. Победив в войне, Цезарь даровал Гиркану титул этнарха, а Антипатру — прокуратора. Несколько лет спустя, Антипатр назначил своих сыновей — Фасаеля и Ирода — военными правителями Иерусалима и Галилеи соответственно. После очередной гражданской войны, Гиркан и Антипатр стали клиентами Марка Антония, который теперь управлял ближневосточными территориями Рима.

В 40 году до н. э. Антигон II, сын Аристобула II, предложил денег парфянским воинам, чтобы вернуть под свой контроль земли Хасмонеев. Парфяне вторглись в Римскую Сирию, захватили Иудею, пленили Гиркана II и Фасаеля и объявили Антигона II правителем Иудеи. Гиркан был изувечен, а Антипатр совершил самоубийство. Ирод был окружен в Масаде, но сумел бежать в Петру. Не получив поддержки от Набатейского царства, он направился в Рим. При помощи Марка Антония он был объявлен Римским Сенатом «Царем Иудейским» и вернулся в Иудею для возвращения власти.

Между 39 и 38 годами до н. э., римский полководец Публий Вентидий Басс нанес парфянам поражение. Ирод высадился в Акко и начал борьбу с Антигоном с целью завоевания Галилеи. провел соратников по побережью для взятия Яффы, после чего захватил Масаду, где находилась семья Ирода. Он отправился в Иерусалим, надеясь взять город и быстро завершить войну. Столкнувшись с коррупцией среди римских офицеров и силами Антигона, Ирод был вынужден отказаться от штурма. Вместо этого он управлял Иудеей, Самарией и Галилеей, сражаясь с мятежниками и разбойниками. К концу 38 года до н. э., восстановив мир в Галилее, Ирод был уже в состоянии начать марш на Иерусалим. Антигон дважды пытался остановить его, но обе попытки провалились.

Осада

Ирод разбил свой лагерь к северу от Второго Храма, неподалёку от перевала, позволяющего получить доступ к стенам города. То же самое место выбрал Помпей 26 годами ранее. В соответствии с записями Иосифа, под командованием Ирода была армия в 30,000 людей, хотя по современным оценкам у него должно было быть в 2 раза меньше людей. также его силы увеличились за счёт нескольких римских легионов, 6,000 конницы и сирийских вспомогательных войск, которыми командовал Гай Сосий. С приходом весны Ирод начал энергично осаждать Иерусалим. Его инженеры, следуя римским инструкциям, воздвигли укрепления и сторожевые башни, вырубили деревья, окружающие город, и применили осадные орудия и артиллерию. Осаждаемые страдали от нехватки продовольствия, которая усугублялась дефицитом, вызванным шмитой, но тем не менее были способны эффективно обороняться. Они выходили за стену, устраивали засады на осаждавших и препятствовали попыткам Ирода возводить оборонительные укрепления, и препятствовали попыткам римлян сделать подкоп под стену.

После 40 дней войска Ирода проломили то, что Иосиф назвал «северной стеной» — вероятно, вторую стену Иерусалима. Первая стена пала 15 днями позже, и вскоре внешний двор Храма тоже пал, а внешние галереи были сожжены, вероятно, защитниками. В то время, как Антигон заперся в цитадели, известной как Хасмонейский Барис, защитники обороняли внутренний двор храма и верхний город Иерусалима (юго-западный квартал). Они обратились к Ироду с просьбой пропустить в храм животных и другие дары для жертвоприношений. На протяжении осады Антигон использовал отсутствие у Ирода родословной как пропаганду, называя его простолюдином и уроженцем Идумеи, являющимся евреем лишь наполовину, публично спрашивая Ирода о его правах на трон. Ирод, боящийся за свою легитимность и популярность, тем не менее, отвечал на запросы. Дальнейшие обсуждения, однако, доказали бесплодность и войска Ирода напали на город. Взяв Иерусалим штурмом, и несмотря на просьбы Ирода о сдержанности, войска действовали безжалостно, грабя и убивая всё на своём пути, вынуждая Ирода жаловаться Марку Антонию. Ирод также пытался не допустить осквернения внутреннего святилища храма римскими солдатами, в конце концов подкупил Сосия и его войска, чтобы они не оставили его «царём пустыни».

Библиография

• Atkinson, Kenneth (April 1998). «[jsp.sagepub.com/content/9/17/95.citation Toward a Redating of the Psalms of Solomon: Implications For Understanding the Sitz Im Leben of an Unknown Jewish Sect]». Journal for the Study of the Pseudepigrapha 9: 95–112. DOI:10.1177/095182079800001706. Проверено November 18, 2011.
• Atkinson, Kenneth (October 1996). «[www.jstor.org/pss/1560892 Herod the Great, Sosius, and the Siege of Jerusalem (37 B.C.E.) in Psalm of Solomon 17]». Novum Testamentum (Brill) 38: 312–322. DOI:10.1163/1568536962613216. Проверено November 18, 2011.
• Armstrong Karen. [books.google.com/books?id=_MJuf1yZrY0C Jerusalem – One City. Three Faiths]. — New York: Ballantine Books, 1996. — ISBN 978-0-345-39168-1.
• Huzar Eleanor Goltz. [books.google.co.uk/books?id=Pos8_zvVYDUC Mark Antony, a biography]. — University of Minnesota Press, 1978. — ISBN 978-0-8166-0863-8.
• Josephus, Flavius. William Whiston, A.M., translator (1895). [www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus:text:1999.01.0148 The Works of Flavius Josephus]. Auburn and Buffalo, New York: John E. Beardsley. Retrieved 15 July 2010.
• Richardson Peter. [books.google.co.uk/books?id=MWTakr1BbvkC Herod: king of the Jews and friend of the Romans]. — University of South Carolina Press, 1996. — ISBN 978-1-57003-136-6.
• Rocca Samuel. [books.google.com/books?id=Gup5vH_B-aoC The Forts of Judaea 168 BC – AD 73]. — Oxford, United Kingdom: Osprey Publishing, 2008. — ISBN 978-1-84603-171-7.
• Rocca Samuel. [books.google.com/books?id=znRtCb6mXLIC The Army of Herod the Great]. — Oxford, United Kingdom: Osprey Publishing, 2009. — ISBN 978-1-84603-206-6.
• Sicker Martin. [books.google.com/books?id=UKK4ge9FD14C Between Rome and Jerusalem: 300 years of Roman-Judaean relations]. — Greenwood Publishing Group, 2001. — ISBN 978-0-275-97140-3.

Отрывок, характеризующий Осада Иерусалима (37 год до н. э.)

Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!