Иудея

Иуде́я (ивр. ‏יְהוּדָה‏‎, Иехуда; ивр. ‏אֶרֶץ יְהוּדָה‏‎, Эрец-Иехуда, «Земля Иехуды») — обширная историческая область Земли Израиля к югу от Самарии (Шомрон). Расположена в Израиле, в том числе и на занятых им в ходе «Шестидневной войны» (1967) территориях. До 1967 года находилась под контролем Иордании, аннексировавшей её в одностороннем порядке в результате Арабо-израильской войны 1947—1949 гг.

В конце XIII в. до н. э. Ханаан стал "землёй обетованной" для еврейских племён, вытесненных из Верхней Месопотамии вместе с другими семитскими племенами - арамеями-сутиями. Кочевым племенам, пришедшим из пустыни, Ханаан действительно мог показаться райским уголком, хотя на самом деле здесь есть и пустыни, и плодородные долины, и нагорья, и болота, и горы со снежными вершинами. Земля Ханаан (так древние евреи называли будущую Палестину), в которую Бог Яхве повелел идти Аврааму, легендарному предку еврейских и арабских племен, оказалась оживленным перекрёстком. Через неё проходили важные торговые пути, соединявшие цивилизации древности.

В Библии впервые упомянута как Земля Иуды (Иехуды) (Втор. 34:2). В качестве надела этого колена простиралась от Мёртвого до Средиземного моря (Нав. 15:1—12) и включала Иудейскую пустыню, Иудейские горы, Иудейскую низменность (Шфелат-Иехуда), значительную часть гор и низменности Негева.

В древности Иудея представляла полную противоположность Северу. Неприветливая и бесплодная, она была подобна гористой пустыне с оазисами.

См. также

• Палестина
• Ханаан
• Иудейское царство

Литература

• Иудея // Библейская энциклопедия архимандрита Никифора. — М., 1891—1892.
• Иудея // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
• [www.eleven.co.il/article/11880 Иудея] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Ссылки

• Влас Михайлович Дорошевич. «В земле обетованной. Долины Иудеи»
• Влас Михайлович Дорошевич. «В земле обетованной. В горах Иудеи»

Отрывок, характеризующий Иудея

Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.