Пармен (линейный корабль, 1823)
«Пармен» — парусный 74-пушечный линейный корабль Черноморского флота России.
История службы
Корабль «Пармен» был заложен в Николаеве и после спуска на воду в 1824 году перешёл в Севастополь.
В составе эскадры находился в практическом плавании в Чёрном море в 1825 году.
Принимал участие в русско-турецкой войне. 21 апреля 1828 года вышел из Севастополя в составе эскадры вице-адмирала А. С. Грейга. 2 мая прибыл к Анапе, где 6 мая высадил десант. Дважды занимал позицию для бомбардировки крепости. 18 мая вместе с кораблем «Норд Адлер» отбил вылазку турецких войск против осаждавших крепость. После капитуляции Анапы 3 июля в составе эскадры вышел в море и, не заходя в Севастополь, к 13 июля прибыл в Коварну.
Принимал участие в блокаде Варны. Дважды занимал позицию перед Варной для её бомбардировки. 7 августа в составе эскадры, маневрируя под парусами, в течение трех часов интенсивно бомбардировал крепость на ходу. Потери экипажа от ответного огня противника составили двух убитых и 7 раненых, корабль получил 20 пробоин и 45 повреждений рангоута и такелажа. 22 сентября с 300-и ранеными и больными на борту ушел в Одессу, а затем в Севастополь.
5 марта 1829 года «Пармен» пришел из Севастополя в Сизополь, где 28 марта принимал участие в отражении атаки турецких войск на крепость. До окончания войны в составе эскадры и отрядов неоднократно выходил в крейсерство к проливу Босфор. C 3 по 5 мая крейсируя у анатолийского берега во главе отряда капитана 1 ранга И. С. Скаловского, принимал участие в уничтожении в Пендераклии турецкого корабля и 16-и малых судов. После ухода флота 7 октября был оставлен в Сизополе.
В 1830 году в составе эскадры контр-адмирала М. Н. Кумани принимал участие в перевозке войск из портов Румелии в Россию.
В 1833 году принимал участие в экспедиции Черноморского флота на Босфор.
6 марта в составе отряда контр-адмирала М. Н. Кумани прибыл в Одессу. Погрузив в Одессе войска 16 марта вышел в море и к 24 марта прибыл в Буюк-Дере, где высадил войска. 28 июня, приняв на борт войска, с эскадрой вышел из Босфора и, высадив войска в Феодосии, 22 июля вернулся в Севастополь. Больше в море не выходил, поставлен на стоянку в Севастополе.
В 1835 года «Пармен» переоборудован в блокшив, а в 1842 году разобран[1].
Командиры корабля
Командирами корабля в разное время служили:
- И. С. Скаловский (с 1823 года по 17 июля 1829 года).
- С. А. Антипа (с 17 июля 1829 года по 1835 год).
Напишите отзыв о статье "Пармен (линейный корабль, 1823)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [flot.sevastopol.info/ship/parus/lineynie/parmen.htm Корабль «Пармен»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 16 июня 2013. [www.webcitation.org/6HPm8aYl3 Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].
- ↑ [litnik.org/index.php/nikolaevskaya-starina2/nikolaevskij-khronograf-oktyabr Николаевский хронограф. Октябрь] (рус.). Николаев Литературный. Проверено 16 июня 2013. [www.webcitation.org/6HPm9V2nJ Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].
Литература
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
Отрывок, характеризующий Пармен (линейный корабль, 1823)
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
