Пирогов, Александр Степанович

Александр Степанович Пирогов
Основная информация
Дата рождения	22 июня (4 июля) 1899(1899-07-04)
Место рождения	Рязань, Российская империя
Дата смерти	26 июня 1964(1964-06-26) (64 года)
Место смерти	остров Медвежья Голова, Шиловский район, Рязанская область, РСФСР, СССР
Страна	Российская империя, СССР
Профессии	камерный певец, оперный певец
Певческий голос	бас
Коллективы	ГАБТ
Награды

Алекса́ндр Степа́нович Пирого́в (22 июля [4 августа] 1899, Рязань — 26 июня 1964, остров Медвежья Голова, Рязанская область) — русский советский оперный певец (бас). Народный артист СССР (1937). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1943, 1949). Представитель знаменитой певческой династии Пироговых.

Биография

Александр Пирогов родился в Рязани, куда его отец, Степан Иванович Пирогов, переселился с семьёй в поисках заработка из села Новосёлки Рязанской губернии; Александр был младшим из пятерых сыновей.

Петь начал с шестнадцати лет, в 1917 — 1918 годах учился на историко-филологическом факультете Московского университета и одновременно в Музыкально-драматическом училище Московского филармонического общества у В. С. Тютюнника.

Артист хора Передвижного театра Реввоенсовета Республики (199—1922), солист московской Свободной оперы (бывший Оперный театр Зимина) (1922—1924), солист ГАБТ (1924—1955). За время работы в нём спел весь основной классический русский и зарубежный басовый репертуар, а также ряд ролей в новых советских операх. Вершиной творчества Пирогова считается образ Бориса Годунова в одноимённой опере М. П. Мусоргского.

Выступал также как камерный певец, в его репертуаре были романсы русских композиторов, народные песни. Обладал голосом редкой красоты и выразительности, широкого диапазона и неповторимого тембра. В 1943 году передал присуждённую ему Сталинскую премию суммой 100 000 рублей, в Фонд обороны.

Депутат ВС РСФСР 4 созыва.

Александр Пирогов умер 26 июня 1964 года на острове Медвежья голова на реке Оке (Шиловский район Рязанская область). Похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 3).

Награды и премии

• заслуженный деятель искусств РСФСР (1934).
• народный артист СССР (1937).
• Сталинская премия первой степени (1943) — за выдающиеся достижения в области театрально — вокального искусства.
• Сталинская премия первой степени (1949) — за исполнение заглавной роли в опере «Борис Годунов» М. П. Мусоргского.
• два ордена Ленина (1937, 1951).
• медали.

Династия

Братья

• Григорий Степанович Пирогов (1885—1931), оперный певец
• Алексей Степанович Пирогов (по сцене Пирогов-Окский) (1895—1978), оперный певец
• Михаил Степанович Пирогов (1887—1933), протодиакон.

Память

В Москве, на доме, где жил певец, установлена мемориальная доска (Брюсов переулок, дом 7). В Новосёлках существует мемориальный музей братьев Пироговых. В Рязани находится училище имени Григория и Александра Пироговых. В честь Александра Пирогова назван пароход.

На острове Медвежья Голова, где умер певец, стоит памятник, на котором высечены слова: «Здесь, на Медвежьей Голове, 26 июня 1964 года умер прославленный русский певец народный артист СССР Александр Степанович ПИРОГОВ».

Ссылки

• Анисимов А. Александр Степанович Пирогов. — М.: Искусство, 1953. — 15 с. — (Большой театр СССР). — 10 000 экз.
• Бэлза И. Ф. Александр Степанович Пирогов // Большой театр СССР. Опера, балет. — М.: Музгиз, 1958. — С. 424-428. — 568 с. — 10 000 экз.
• [operamusic.ru/818-bratya-pirogovy.html Биография братьев Пироговых]
• Пирогов Александр Степанович (1899—1964) // Вокально-энциклопедический словарь: Биобиблиография : в 5 т. / М. С. Агин. — М., 1991-1994.
• [www.rybnoe.net/news/1/2009-07-04-280 110 лет со дня рождения Александра Степановича Пирогова]

Отрывок, характеризующий Пирогов, Александр Степанович

Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.