Планциус, Петер
| Петер Планциус | |
| Pieter Platevoet | |
| Страна: |
Голландия |
|---|---|
| Научная сфера: | |
Петер Планциус (лат. Petrus Plancius; 1552 — 15 мая 1622) — голландский богослов, астроном и картограф.
Содержание
Биография
Родился во Фландрии, изучал теологию в Германии и Англии. В возрасте 24 лет стал священником голландской кальвинистской церкви. Опасаясь религиозных преследований инквизиции, в 1585 году бежит в Амстердам[1]. Там начинает интересоваться навигацией и картографией.
В 1589 году делает небесный глобус, на который наносит четыре новых объекта южного неба, пользуясь отчётами путешественников: два Магеллановых облака (ещё безымянные), созвездия Южный Крест и Южный Треугольник. В 1590 году создаёт пять карт Святой Земли и план Иерусалима для датского издания Библии, не имевших себе равных ни до, ни после по изяществу и содержанию — каждая украшена 15 гравюрами на темы Ветхого и Нового Заветов. В течение последующих двух лет издаёт ряд отдельных карт, а затем в 1592 году и большую карту мира под названием «Nova et exacta Terrarum Tabula geographica et hydrographica», ставшую очень популярной. На углах карты были помещены небесные планисферы, на которых впервые появились созвездия Голубь и Страж Полюса, не принятый сообществом астрономов. В 1594 году выпускает в свет знаменитую карту известного мира Orbis terrarum typus de integro multis in locis emendatus — первую в истории картографии, украшенную аллегорическими многофигурными сюжетами. Эта тема стала ведущей в картографических изображениях мира на двести лет вперёд.
В последующие несколько лет выступает помощником голландского правительства в организации экспедиций в Восточную Индию, занимаясь, в частности, обучением небесной навигации их руководителей. В противовес Испании и Португалии, освоившим путь в Индию через южную оконечность Африки, Планциус надеялся проложить северо-восточный маршрут по Северному Ледовитому океану. Гибель Баренца в третьей экспедиции в 1596 году положила конец этим попыткам.
Планциус возвращается к планированию экспедиций в обход мыса Доброй надежды, используя их также для научных исследований: изучения южного неба и магнитного склонения. По его инициативе во время плавания голландского купца Фредерика де Хаутмана в 1595—1596 годах (путешествие известно как нидерл. Earste Schipvaart или англ. First Voyage), его главный штурман Питер Дирксзун Кейзер (лат. Петрус Теодори) составил каталог 135 наиболее ярких звёзд южного неба, недоступных для наблюдения в Северном полушарии. Планциус использовал 122 звезды для составления новых двенадцати созвездий южного неба (созвездие Южный Треугольник уже фигурировало на первом глобусе Планциуса) и опубликовал их на небесном глобусе, сделанном совместно с мастером Юдокусом Хондиусом (лат. Jodocus Hondius). Эти 12 созвездий были помещены в «Уранометрию» Иоганна Байера и известны как новые созвездия Байера.
| 12 новых созвездий звёздного атласа «Уранометрия» Иоганна Байера |
| Журавль | Золотая Рыба | Индеец | Летучая Рыба | Пчела (Муха) | Павлин | Райская Птица | Тукан | Феникс | Хамелеон | Южный Змей (Южная Гидра) | Южный Треугольник |
После 1598 года интересы Планциуса переходят от картографии к проповедничеству. Только в 1612 году он готовит свой последний небесный атлас (изданный нидерл. Pieter van den Keere), добавляя восемь новых созвездий на основании собственных карт, карт Тихо Браге и других астрономов. Ряд созвездий несут религиозный оттенок последних лет проповедничества.
- Петух (лат. Gallus) — сюжет с отречением Петра;
- Муха (Северная Муха)(лат. Vespa) — пчела из истории Самсона;
- Верблюд (Жираф) — верблюд, привёзший Ревекку в Ханаан к Исааку;
- Иордан (лат. Jordanis) и
- Тигр (лат. Tigrus) — реки, омывающие Эдем;
- Единорог;
- Малый Рак;
- Южная Стрела.
Первые шесть созвездий были использованы Барчем, опубликовавшим их в своих небесных картах 1642 года, и известны как новые созвездия Барча. Два последних созвездия изредка появлялись в картах XVII века и были скоро забыты. Только два из восьми созвездий Планциуса признаны в современной астрономии — это Жираф и Единорог.
| Современные созвездия, введенные Якобом Барчем |
| Единорог | Жираф |
К сожалению, Петер Планциус был мало известен как астроном. Его небесные карты и глобусы не имели научного статуса, остались неизвестны в широких астрономических кругах, и созвездия, предложенные Планциусом, впоследствии оказались приписаны его последователям, а сам он незаслуженно забыт историками астрономии.
| Созвездия, предложенные Петером Планциусом — приписанные другим авторам и отменённые | ||||||||||||||||||||||||
|
Галерея
- 1590 Orbis Terrarum Plancius.jpg
Orbis Terrarum 1590
- 1594 Orbis Plancius 2,12 MB.jpg
Orbis Terrarum 1594
- 1592 4 Nova Doetecum mr.jpg
Nova Francia .. Terra Nova 1592
- 1592 Insullae Moluc. Plancius.jpg
Insulae Moluccae 1592
Напишите отзыв о статье "Планциус, Петер"
Примечания
- ↑ Ныне в его доме в Амстердаме располагается музей движения Сопротивления
Ссылки
- Планций, Петр // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Планциус, Петер
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
