Помаре IV
Помаре IV<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 11 января 1827 — 17 сентября 1877 | |||
| Предшественник: | Помаре III | ||
| Преемник: | Помаре V | ||
| Рождение: | 28 февраля 1813 | ||
| Смерть: | 17 сентября 1877 (64 года) | ||
| Род: | Помаре | ||
| Отец: | Помаре II | ||
| Супруг: | Тапоа II Тенаниа | ||
| Дети: | Помаре V | ||
Содержание
Биография
Незаконная дочь Помаре II, сводная сестра Помаре III.[1] Стала правительницей острова Таити в возрасте 14 лет после смерти своего брата, Помаре III. В 1824 году вышла замуж за Тапоа II, шестнадцатилетнего правителя острова Бора-Бора, однако в 1829 году, когда стало известно о его бесплодии, она отказалась от мужа и в 1832 году вышла замуж за Тенаниа с острова Раиатеа.[1] Помаре объединила острова Раиатеа и Бора-Бора с Королевством Таити. В период с 1843 по 1877 год правила под контролем французской администрации.
Внутренняя политика
Королева Помаре изначально не проявляла никакого интереса к христианству, а в 1830 году даже выразила свою поддержку местной секте мамаиа, появившейся в 1826 году и представлявшей собой смешение христианский идей с дохристианскими верованиями острова Раиатеа (включало в себя вольное сексуальное поведение, пьянки и веру в неизбежное возвращение Христа; секта просуществовала до 1841 года)[2][3] Тем не менее, несмотря на шаткое положение христианских учений на островах, именно христианский миссионер Джордж Притчард стал в 1830-е годы королевским советником, а в 1832 году королева Помаре попыталась назначить его в качестве британского консула (одобрение его кандидатуры британским правительством было получено только в 1838 году).[2] К тому времени Папеэте стал крупным портовым городом, в котором часто бывали европейские торговцы.
Внешняя политика
В 1836 году на островах Общества высадились первые католические миссионеры-французы, хотя к тому времени большая часть населения, в том числе знать, исповедовала христианство, но в протестантском виде, завезённом на архипелаг британским миссионерами из Лондонского миссионерского общества.[4] По совету протестанта-миссионера Притчарда королева Помаре приняла решение о запрете деятельности католической миссии, и в скором времени прибывшие католические священники были изгнаны с островов.[2] Этот шаг вызвал недовольство французского правительства, которое приняло решение отправить к берегам острова Таити фрегат Venus под командованием Абеля Дюпти-Туара, чтобы добиться выплаты компенсации в размере 2000 испанских долларов и официальных извинений от королевы. Помаре была крайне подавлена этими действиями и приказала Притчарду собрать необходимую сумму, а после этого сместила его с должности советника (в 1844 году он был депортирован с острова французами[5]). Хотя Помаре хотела вмешательства британского правительства в конфликт (для этой цели она послала королеве Виктории петицию об установлении над Таити британского протектората), в 1839 году Британская империя отказалась от получения контроля над островом.[6]
Установление протектората
Этим воспользовались французы: в 1842 году французский корабль под командованием капитана Абеля Дюпти-Туара официально захватил Маркизские острова, а чуть позже направился к острову Таити, где французы вновь потребовали выплаты 2000 испанских долларов в течение 48 часов, чего не могло сделать таитянское правительство. Королева Помаре согласилась на любые условия французов, опасаясь оккупации острова. В результате Дюпти-Труар установил над Таити французский протекторат (официально решение об этом было принято правительством Франции в 1843 году).[6] Когда Дюпти-Туар побывал на Таити в третий раз, он хотел объявить о полном французским суверенитете над островом и свергнуть королеву, однако французское правительство отказалось от этой идеи. Помаре же тем временем переехала на остров Раиатеа, где в 1847 году официально признала установление французского протектората.[6] События, разворачивавшиеся вокруг Таити, вызвали большое недовольство населения британский колоний Австралия и Новая Зеландия. Для того, чтобы успокоить британское правительство, Франция пообещала не ущемлять на острове интересы протестантских миссионеров, Британия, в свою очередь, отказалась от военного вмешательства. В 1847 году между Британией и Францией было подписано соглашение, по которому за Британской империей сохранялась Новая Зеландия, а за Францией — Маркизские острова вместе с Таити.[6] Помаре IV, в свою очередь, возвращалась с острова Раиатеа на Таити, её власть сохранялась, но при этом сильно ограничивалась.
Королева Помаре умерла в 1877 году. Престол наследовал её сын, Помаре V.
Напишите отзыв о статье "Помаре IV"
Примечания
- ↑ 1 2 Robert L. Gale. A Herman Melville encyclopedia. — Greenwood Publishing Group, 1995. — С. 360. — 536 с. — ISBN 0313290113.
- ↑ 1 2 3 Brij V. Lal, Kate Fortune. The Pacific Islands: an encyclopedia. — University of Hawaii Press, 2000. — С. 143. — 664 с. — ISBN 082482265X.
- ↑ John Garrett. To live among the stars: Christian origins in Oceania. — University of South Pacific, 1982. — С. 254. — 412 с. — ISBN 2825406929.
- ↑ John Garrett. To live among the stars: Christian origins in Oceania. — University of South Pacific, 1982. — С. 253. — 412 с. — ISBN 2825406929.
- ↑ John Garrett. To live among the stars: Christian origins in Oceania. — University of South Pacific, 1982. — С. 255. — 412 с. — ISBN 2825406929.
- ↑ 1 2 3 4 Ernest Stanley Dodge. Islands and empires: Western impact on the Pacific and east Asia. — University of Minnesota Press, 1976. — С. 169. — 364 с. — ISBN 0816607885.
| Предшественник: Помаре III |
Королева Таити 1827—1877 |
Преемник: Помаре V |
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Помаре IV
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».
Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
