Ри, Карлтон
Карлтон Ри | |
англ. Carleton Rea | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Страна: | |
Научная сфера: |
Систематик живой природы | ||
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Rea».
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=25403-1 Персональная страница] на сайте IPNI
|
Карлтон Ри (англ. Carleton Rea; 1861—1946) — английский ботаник и миколог, барристер.
Содержание
Биография
Карлтон Ри родился 7 мая 1861 года в городе Вустер в Вустершире в семье Томкинса Ри, бывшего коронера Вустера. Учился на юриста в Королевской школе в Вустере, затем поступил в Магдалинский колледж Оксфордского университета. Ещё учась в школе, Ри стал членом Вустерширского клуба натуралистов. В 1883 году Ри окончил Магдалинский колледж. С 1881 года Карлтон работал адвокатом (барристером). Свободное время он посвящал изучению ботаники и микологии. Свою первую публикацию Карлтон издал в 1892 году. Она была посвящена редким растениям долины реки Северн. В 1909 году была издана книга Ри и Джона Амфлета The botany of Worcestershire, посвящённая флоре Вустершира. Раздел книги, посвящённый мхам, был написан Джеймсом Бэгнолом. В 1896 году Ри стал одним из основателей Британского микологического общества и первым главным редактором издаваемого им журнала, в 1907 и 1921 избирался его президентом. В 1907 году Ри окончательно потерял интерес к адвокатуре. В 1934 году Карлтон стал почётным членом Французского микологического общества. Карлтон Ри скончался 26 июня 1946 года.
Жена Карлтона Ри, Эми Эмма Роуз, также интересовалась микологией, в 1915 году была избрана президентом Британского микологического общества.
Основной гербарий Ри, включающий 2000 образцов грибов, хранится в Ботанических садах Кью (K). Некоторые образцы имеются в Кембриджском университете (CGE) и в Ливерпульском музее (LIV). Рисунки грибов, созданные Ри и Роуз, хранятся в Музее естественной истории в Лондоне.
Некоторые научные работы
- Rea, C.; Amphlett, J.; Bagnall, J.E. (1909). The botany of Worcestershire. 654 p.
- Rea, C. (1922). British basidiomycetae. 799 p.
Виды грибов, названные в честь К. Ри
- Agaricus reae Bon, 1981, nom. nov. [syn. Agaricus brunneolus J.E.Lange ex Pilát, 1951]
- Cortinarius reae Moënne-Locc. & Reumaux, 2003, nom. nov.
- Hygrophorus reae Maire, 1910 [syn. Hygrocybe reae (Maire) J.E.Lange, 1923]
- Leptonia reae Maire, 1910 [syn. Entoloma reae (Maire) Noordel., 1992]
- Melanoleuca reae Singer, 1935
- Rhizopogon reae A.H.Sm., 1966
- Scleroderma reae Guzmán, 1967
Напишите отзыв о статье "Ри, Карлтон"
Литература
- Ramsbottom, J. (1948). «Carleton Rea». Transactions of the British Mycological Society 30: 180—185.
- Stafleu, F.A., Cowan, R.S. Taxonomic Literature. — Utrecht: Bohn, Scheltema & Holkema, 1983. — Vol. 4. — P. 612—613.
- Barnhart, J.H. Biographical Notes Upon Botanists. — Vol. 3. — P. 133.
Отрывок, характеризующий Ри, Карлтон
– Нет.– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.