Руммель, Кароль

Кароль Руммель
Личная информация
Пол	мужской
Гражданство	Российская империя Российская империя → Польша Польша
Дата рождения	23 мая 1888(1888-05-23)
Место рождения	Гродно, Российская империя
Дата смерти	13 марта 1967(1967-03-13) (78 лет)
Место смерти	Эльблонг, Польша
Рост	172 см
Вес	63 кг
Награды и медали Конный спорт Олимпийские игры Бронза Амстердам 1928 Командное троеборье Государственные награды

Кароль Руммель (Карл Альфонсович Руммель, Караль Альфонсавіч Румель, Karol Rómmel; 23 мая 1888, Гродно, Российская империя — 19 марта 1967, Эльблонг, Польша) — подполковник кавалерии, российский и польский спортсмен-конник, участник летних Олимпийских игр 1912, 1924 и 1928 годов, бронзовый призёр Олимпиады-1928. Первый уроженец Беларуси — участник Олимпийских игр. Офицер российской и польской армий.

Биография

Родился в Гродно в семье потомка вестфальских дворян, генерала российской армии Альфонса Руммеля и шляхтянки Марии Марцинкевич. Окончил Одесский кадетский корпус (1906), Павловское военное училище (1908) в Петербурге,получил степень магистра в Академии искусств. Служил ротмистром в 14-м драгунском Малороссийском полку.

С молодых лет серьёзно занимался конным спортом. Был включён в состав российской команды на Олимпийских играх 1912 в Стокгольме. Участвовал в соревнованиях по преодолению препятствий (конкур) и находился в числе лидеров, но на последнем барьере его конь Зяблик зацепил балку и рухнул, подмяв всадника. Почти теряя сознание от нестерпимой боли, всё же вцепился в уздечку, взобрался на коня и, прижимая руку к груди, направился к финишу. Закончив дистанцию (15 место в индивидуальном зачёте), потерял сознание. С переломом пяти ребер его направили в стокгольмский госпиталь. За мужество был отмечен специальной наградой — золотой медалью, отлитой по приказу короля Швеции Густава V.

Участник Первой мировой войны. С 1919 года служил в польской армии в чине майора 8-го уланского полка, с которым участвовал в советско-польской войне. За отвагу награждён самым почётным польским военным орденом «Virtuti Militari» (серебряный крест). Завершил военную службу в чине подполковника кавалерии.

Участник Олимпийских игр 1924 в Париже (конкур — 11 место в индивидуальном зачёте, 6 — в командном; троеборье — 10 место в индивидуальном зачёте, 7 — в командном). На соревнованиях по троеборью одним из его партнёров по команде был будущий генерал и командующий Армией крайовой Тадеуш Коморовский «Бор». На Олимпийских играх 1928 в Амстердаме завоевал бронзовую медаль в составе польской команды по троеборью (в индивидуальном зачёте — 26 место).

1927 год, ноябрь вместе с лейтенантом Старнавским и капитаном Антаневичем завоевали главный трофей на международных соревнованиях по верховой езде в нью-йоркском «Медисон-сквер-гарден».

Участник многих международных соревнований по конному спорту (Ницца, Рим, Нью-Йорк, Париж, Люцерн, Лондон, Берлин). После ухода в отставку в 1930-е был четырёхкратным медалистом чемпионатов Польши по конкуру («золото» — 1935, 1937, «серебро» — 1938, «бронза» — 1934).

В 1939 году участвовал во Второй мировой войне, находился в плену в концлагерях Дахау и Маутхаузен. После войны находился на организаторской и тренерской работе, подготовил немало отличных конников. Был консультантом по конным вопросам художественных фильмов.

Награды

• Орден воинской доблести: Серебряный крест.
• Золотой Крест Заслуги.
• Орден Святых Маврикия и Лазаря.
• Амстердам Летние Олимпийские игры 1928 год. Бронзовая медаль.

Роли в кино

• Молчание (Milczenie, 1964 год, актер).
• Тарпанов (Tarpany, 1962 год, актер).
• Крестоносцы (Krzyzacy, 1960 год, рыцарь — нет в титрах). Консультант: верховая езда и фехтование.
• Лётна (Lotna, (1959 год, отец). Военный консультант.

Родственники

Старший брат Кароля — генерал Юлиуш, руководитель обороны Варшавы в 1939 году.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/vo/karol-von-rommel-1.html Руммель на Олимпийских играх]  (англ.)
• [www.olimpijski.sm.pl/294_1689.html Биография]
• [www.noc.by/html/games/1896-1952.html Олимпийские игры]
• [sportlib.iatp.by/OlimpicGames/Title/term_d_i.html Олимпийское движение в Белоруссии]
• [news.tut.by/sport/108557.html Первый белорусский олимпиец]

Отрывок, характеризующий Руммель, Кароль

В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.