Саб-Зиро

Саб-Зиро
Sub-Zero
Саб-Зиро в Mortal Kombat 2011 года
Игровая серия	Mortal Kombat
Последнее появление	Mortal Kombat X
Появления	Би-Хань/Mortal Kombat Куай-Лянь/Mortal Kombat II
Идея	Джон Тобиас, Эд Бун
Художник	Джон Тобиас
Озвучивание	Люк Перри (мультсериал)
Анимация движений	Даниэль Песина (MK, MKII) Джон Тёрк (MK3, UMK3, MKT)
Живое исполнение	Франсуа Пети (первый фильм) Кейт Кук (второй фильм) Джей Джей Перри (телесериал) Райан Уотсон (Live Tour)
Дополнительная информация
Возраст	32 года (Mortal Kombat 4)
Пол	Мужской
Вид (раса)	Человек
Место рождения	Земное Царство (США-Китай)
Родственники	Нуб Сайбот (старший брат)
Формирование	Клан "Лин Куэй"
Стиль боя	Сётокан (MK:DA, MK:D, MK:A) Кун Фу Стиль Дракона (MK:DA, MK:D)
Оружие	Ледяной скипетр (MK4, MKG) Меч Кори (MK:DA, MK:D, MK:A)
Позиция	Добро

Саб-Зи́ро (англ. Sub-Zero, subzero [sʌbˈzɪərəʊ] — ниже нуля) — вымышленный игровой персонаж из серии Mortal Kombat. Он появляется в каждой игре этой серии, начиная с дебюта в 1992 году в первой игре Mortal Kombat. Он также появлялся в других произведениях медиафраншизы Mortal Kombat.

Рост: 188 см.

вес: 105 кг.

Концепция

Согласно одному из создателей Mortal Kombat Джону Тобиасу, Саб-Зиро был изначально задуман как персонаж по имени Ниндзя, таинственный представитель «Лин Куэй, легендарного клана китайских ниндзя». Джон Тобиас писал в своём Твиттере, что вдохновение пришло из книги «The Chinese Ninja Connection» Ли Синя, которая «постулирует исторические свидетельства существования Лин Куэй и их влияние на японских ниндзя. Я знал, что там были некоторые разногласия с утверждениями автора. Таким образом, мы разделяем персонажа на двоих изменив палитру, я думал, что это будет уместно, когда у одного китайское происхождение, а другого — японское, чтобы отчасти воплотить аргумент». Первоначально ледяного ниндзя звали Тундра, но имя было изменено, после того как один из разработчиков увидел фильм «Бегущий человек», где Subzero (без дефиса) — имя первого убийцы, напавшего на героя Арнольда Шварценеггера.

Появления

Би-Хань и Куай Лян были сыновьями китайского криоманта и простой американской женщины. Было известно что отец (четвёртый Саб-Зиро по линии) был секретным агентом клана Лин Куэй в США. Вскоре он женился на американской женщине и имел двух сыновей. Против воли матери, отец забирает с собой сыновей в Китай где они становятся воинами Лин Куэй, оставляя жену и дочь в США.

Старший из двух братьев Саб-Зиро по имени Би-Хань (кит. 避寒, пиньинь: Bìhán) был введён в первую игру Mortal Kombat, где он принимает участие в турнире «Смертельная битва». Ему было приказано Грандмастером клана Лин Куэй убить хозяина турнира Шан Цзуна и забрать его сокровище, но он не выполнил свою миссию, и был убит призраком Скорпиона, который стремился отомстить за свою смерть. Би-Хань становится нежитью по имени Нуб Сайбот.

В прямом продолжении Mortal Kombat II, место Би-Ханя занимает его брат Куай Лян (кит. 快凉, пиньинь: Kuàiliáng). После смерти брата на первом турнире, Лин Куэй посылают Куай Ляна, чтобы выполнить незавершенное задание — убить Шан Цзуна, которого он подозревает в убийстве своего старшего брата.

В Mortal Kombat 3 младший Саб-Зиро убегает от Лин Куэй, которые хотели превратить своих воинов в киборгов. Три киборга убийцы были запрограммированы, чтобы найти и уничтожить Саб-Зиро, который к этому времени получил видение от Райдэна и согласился присоединиться к восстанию против новой угрозы.

В дополнение к текущему Саб-Зиро, Ultimate Mortal Kombat 3 и Mortal Kombat Trilogy включают играбельного персонажа, известного как Классический Саб-Зиро. Его биография утверждает, что, хотя он, как полагали, умер после первого Mortal Kombat, но всё-таки вернулся, чтобы попытаться снова убить Шан Цзуна. Тем не менее, его окончание утверждает, что он не оригинальный Саб-Зиро, а неизвестный воин, который отсутствовал в предыдущем турнире.

В Mortal Kombat Mythologies: Sub-Zero, которая служит приквелом к первой игре Mortal Kombat, колдун Куан Чи, воспользовавшись услугами Лин Куэй, нанимает Саб-Зиро, чтобы найти древний амулет. С помощью Саб-Зиро заполучив амулет Куан Чи отправляется обратно в преисподнюю, а Саб-Зиро узнаёт от Райдэна, что это был ключ к освобождению Шиннока. В финальном противостоянии Саб-Зиро удаётся сорвать с шеи Шиннока амулет. Затем Саб-Зиро возвращает его Райдэну.

В Mortal Kombat 4 Райдэн вновь призывает Саб-Зиро помочь в защите Земного Царства против бывшего Старшего Бога Шиннока. В то же время, против Саб-Зиро сражается Скорпион, которому Куан Чи рассказал о том, что Саб-Зиро убил его семью. Но Скорпион оставляет Саб-Зиро после того, как узнаёт, что фактически, Куан Чи ответственен за гибель его жены и ребёнка, а также уничтожение клана Сираи Рю.

В Mortal Kombat: Deadly Alliance Саб-Зиро побеждает Сектора в борьбе за лидерство в управлении кланом Лин Куэй. Он также встречает Фрост, свою ученицу, и вместе они объединяются с воинами Земного Царства против союза Шан Цзуна и Куан Чи. В обоих играх Mortal Kombat: Deadly Alliance и Mortal Kombat: Unchained, Саб-Зиро сталкивается с противостоянием Фрост, но побеждает.

В Mortal Kombat: Deception Саб-Зиро присоединяется к группе Сюдзинко, чтобы отразить новую угрозу — Онага. В течение всей игры он также противостоит своему коррумпированному старшему брату Нуб Сайботу.

В Mortal Kombat: Armageddon в режиме Konquest, Саб-Зиро сталкивается с воином Тэйвеном, который вторгся во дворец Лин Куэй. Оба в итоге решили объединиться, чтобы остановить вторжение Нуб Сайбота и Смоука. После поражения захватчиков, Саб-Зиро остаётся с бессознательным Нуб Сайботом, чтобы найти способ спасти его.

Игра Mortal Kombat: Shaolin Monks знакомит игроков с событиями, которые предшествовали турниру в Mortal Kombat II. Саб-Зиро впервые появляется в качестве босса, но затем объединяется с главными героями Лю Каном и Кун Лао на короткое время, чтобы найти своего старшего брата.

Он, также появляется в кроссовере под названием Mortal Kombat vs. DC Universe, по сюжету Саб-Зиро участвует в войне между вымышленными вселенными и является главным героем в одной из глав в режиме истории. Эд Бун отмечает, что Саб-Зиро копирует Бэтмена от DC Comics поскольку оба «тёмные, таинственные, задумчивые персонажи». В концовке Саб-Зиро понимает, что он больше не убийца, которым был когда-то и оставляет Лин Куэй. Вдохновленный Бэтменом, он превращается в супергероя надев новый костюм с накидкой; но ему пока неизвестно, что Лин Куэй уже напали на его след, потому что не терпят дезертирство.

Оба воплощения Саб-Зиро появляются в игре Mortal Kombat 2011 года, где в числе персонажей появился также Саб-Зиро в виде киборга LK-520. Он по-прежнему может замораживать противника ледяной энергией, выпуская её не из рук, а из пушки у него в груди. Также Кибер Саб-Зиро может полностью покрыть себя льдом и если противник прикоснётся к нему, то мгновенно замёрзнет. Он может выпускать из груди бомбы, которые замораживают противника, а также умеет телепортироваться, разделяясь на несколько частей, а потом собираясь обратно в другом месте арены. Как и в своём человеческом облике Куай Ляна, он может создавать оружие изо льда — огромные мечи и ледяные глыбы. Кибер Саб-Зиро уже не выглядит как Сектор и Сайракс, а имеет свои индивидуальные особенности во внешности.

В игре события дружбы Смоука и Саб-Зиро развернулись по-другому. Райдэн успевает прийти на помощь Смоуку, которого схватили воины Лин Куэй. Таким образом, Смоука спасают и он остаётся человеком, однако, Лин Куэй добираются до Саб-Зиро и забирают его. Позже, он уже предстаёт в виде киборга, выполняющего приказы клана. Был схвачен и перепрограммирован защитниками Земли, но впоследствии убит Синдел, как и большинство земных воинов.

В составе бесплатного DLC с костюмами для Mortal Kombat 2011 года присутствуют Ретро Кибер Саб-Зиро и Классический Саб-Зиро.

Саб-Зиро появился в человеческом обличье как играбельный персонаж в Mortal Kombat X. Согласно комиксу-приквелу это вернувший человеческий облик Куай Лян.

Также Саб-Зиро появился в сериале Надоедливый апельсин в серии Annoying Orange Vs. Mortal Kombat в качестве облика Шанга Цунга.

Критика и отзывы

• Скорпион и Саб-Зиро разделили 5 место на списке лучших ниндзя по версии PC World в 2009 году.
• Заклятые враги разделили 4 место в списке лучших ниндзя по версии сайта WatchMojo.com в 2013 году.
• GamePro поставил Саб-Зиро и других ниндзя из серии на 3 место в их списке 2009 года лучших перекрашенных игровых персонажей, добавив, что «Midway Games превратили искусство создания новых персонажей из других, разноцветных персонажей, в науку».

Ссылки

• [www.themortalkombat.com/subzero Sub-Zero] (англ.) на официальном сайте
• Вики-проекты Mortal Kombat:
  • [mortalkombat.wikia.com/wiki/Sub-Zero Sub-Zero - The Mortal Kombat Wiki] (англ.) на сайте [mortalkombat.wikia.com/wiki/Mortal_Kombat_Wiki The Mortal Kombat Wiki]
  • [mortalkombat.wikia.com/wiki/Cyber_Sub-Zero Cyber Sub-Zero - The Mortal Kombat Wiki] (англ.) на сайте [mortalkombat.wikia.com/wiki/Mortal_Kombat_Wiki The Mortal Kombat Wiki]
  • [mortalkombat.wikia.com/wiki/Classic_Sub-Zero Classic Sub-Zero - The Mortal Kombat Wiki] (англ.) на сайте [mortalkombat.wikia.com/wiki/Mortal_Kombat_Wiki The Mortal Kombat Wiki]

Отрывок, характеризующий Саб-Зиро

Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.