Самогонщики
Самогонщики | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария |
Леонид Гайдай |
В главных ролях | |
Оператор |
Константин Бровин |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
18 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Самогонщики» — советский комедийно-приключенческий короткометражный художественный фильм, снятый в 1961 году на киностудии «Мосфильм» режиссёром Леонидом Гайдаем. Вместе с фильмом «Пёс Барбос и необычный кросс» это первое произведение о трио антигероев-жуликов Труса, Балбеса и Бывалого. Фильм входит в «Сборник комедийных фильмов» (Мосфильм, 1961), куда также вошли фильмы, вышедшие порознь («Чужой бумажник», «Водяной», «Большие неприятности»).
Содержание
Сюжет
В небольшом бревенчатом домике в лесу трое друзей — Трус, Балбес и Бывалый — изготавливают на продажу (гонят) самогон. Дело идёт хорошо. Поработав, друзья пробуют спиртосодержащий продукт и, решив пошутить, кидают псу Барбосу сахар, смоченный в самогоне. Обиженный пёс опрокидывает бутылки и ёмкости с зельем, вынимает змеевик из самогонного аппарата, и бежит с ним в пасти из домика в лес. Троица пускается в погоню за собакой. В конце концов, все вместе прибегают к отделению милиции, где самогонщиков арестовывают.
В ролях
- Георгий Вицин — самогонщик Трус
- Евгений Моргунов — самогонщик Бывалый
- Юрий Никулин — самогонщик Балбес
- Владимир Пицек — строгий милиционер
Съёмочная группа
- Автор сценария: Леонид Гайдай
- Режиссёр: Леонид Гайдай
- Оператор: Константин Бровин
- Художник: Константин Степанов
- Композитор: Никита Богословский
- Текст песни: Владимир Лифшиц
- Директор: Петр Феллер
Напишите отзыв о статье "Самогонщики"
Ссылки
- «Самогонщики» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kinonews.ru/movie_9844/samogonshiki Фильм «Самогонщики» на сайте Киноньюс.ру]
- НТВ — [www.ntv.ru/peredacha/speto_v_SSSR/ Документальный цикл «Спето в СССР» — «Песня самогонщиков»] (эфир 30 октября 2010)
Примечания
|
Отрывок, характеризующий Самогонщики
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».