Стефан (Хараламбидис)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Стефан и фамилией Хараламбидис.

Митрополит Стефан Metropoliit Stefanus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
2-й митрополит Таллинский и всей Эстонии
c 21 марта 1999 года
Избрание:	13 марта 1999 года
Церковь:	Константинопольская православная церковь
Предшественник:	Александр (Паулус)
Секретарь Ассамблеи православных епископов Франции
1987 — 1999
Преемник:	Кароль Саба
Епископ Назианзинский, викарий Галльской митрополии
25 марта 1987 — 13 марта 1999
Церковь:	Константинопольская православная церковь
Предшественник:	Павел (де Баллестер-Конвальер)
Преемник:	Феодорит (Поликсогопулос)
Имя при рождении:	Христакис Хараламбидис
Оригинал имени при рождении:	Χριστάκης Χαραλαμπίδης
Рождение:	29 апреля 1940(1940-04-29) (83 года) Костерманвиль, Бельгийское Конго
Принятие священного сана:	17 ноября 1968 года
Епископская хиротония:	25 марта 1987 года

Митрополи́т Стефа́н (греч. Μητροπολίτης Στέφανος, эст. Metropoliit Stefanus; в миру Христа́кис Хараламби́дис, греч. Χριστάκης Χαραλαμπίδης; род. 29 апреля 1940, Костерманвиль, Бельгийское Конго) — архиерей Константинопольского Патриархата, управляющий Эстонской апостольской православной церковью (с 1999).

Биография

Родился 29 апреля 1940 в Костерманвиле (ныне Букаву), в Бельгийском Конго (ныне — Демократическая Республика Конго) в греческой семье кипрских беженцев.

Обучался на медицинском факультете в католическом Университете в Лувене (Бельгия), откуда перевёлся на обучение в Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже (Франция), одновременно слушая лекции в Сорбонне.

Получив степень магистра в Сергиевском институте и диплом Сорбонны, он 6 января 1963 года был рукоположен во диакона, а 17 ноября 1968 года — в священника для служения в греческой Галльской митрополии во Франции.

В 1972 году возведён в сан протосинкелла, став ближайшим помощником митрополита Мелетия (Карабиниса) по управлению южным регионом Франции с проживанием в Ницце.

25 марта 1987 года был хиротонисан в титулярного епископа Назианзского, викария греческой Галльской митрополии во Франции. Являлся секретарём Ассамблеи православных епископов Франции, лектором Свято-Сергиевского православного богословского института и профессором кафедры патрологии в католической семинарии в Ницце.

Церковное служение в Эстонии

13 марта 1999 года назначен управляющим Эстонской апостольской православной церковью в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Интронизация состоялась 21 марта 1999 года с усвоением титула — «митрополит Таллиннский и всей Эстонии».

Как отмечает сам митрополит Стефан, «для меня назначение в Эстонию стало сюрпризом. До этого я был викарным епископом греческой архиепископии во Франции, проживал на юге, в Ницце. И когда мне сказали про Эстонию, я даже вначале не знал, где она находится. Предполагал, что где-то возле Сибири».

Конфликт с Московским Патриархатом

«С каждым днём становится всё более понятно, что для православия эстонский вопрос — это не вопрос противостояния двух властолюбивых патриархатов, или, как утверждала одна парижская газета в уничижительной статье, результат сепаратистского неповиновения, которое по природе своей «национально-религиозно, возникло на приграничных территориях в Балтийских странах при потворстве местных властей». Эстонский вопрос — это прежде всего дело совести, дело всеправославной совести, острый вопрос, показывающий, как мы понимаем Евангелие».

митрополит Таллинский Стефан
«Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране» С.141

Выступал против регистрации Эстонской православной церкви Московского Патриархата, которая произошла только в 2001 году.

Накануне визита в Москву (20 января 2005 года) президента Эстонии Арнольда Рюйтеля обвинил Московский Патриархат в создании напряжённости между православными в Эстонии. По его словам: «внешне всё выглядит так, будто между нами все вопросы решены, но на самом деле они вовсе не решены. На нашу Церковь оказывается страшное давление, и не только на уровне Эстонии, но и на международном уровне». Высказывание Стефана связано с тем, что при содействии главы эстонского государства Московскому Патриархату удалось добиться законной регистрации Эстонской Православной Церковью Московского Патриархата на территории Эстонии.

Митрополит Стефан явился инициатором публикации книги «Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране» (Таллин, 2007 ISBN 978-9949-15-711-2; ISSN 1736-6720), вызвавшей возмущение Патриарха Алексия II, который родился в Эстонии. В 2011 году в «Вестнике церковной истории» вышла статья под заглавием «История эстонского Православия и попытка её недобросовестной ревизии: О книге архимандрита Григория Папатомаса „Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране“», переработанная затем в книгу «Проблемы Православия в Эстонии: О книге архимандрита Григория Папатомаса „Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране“», авторы которой, аргументировано опровергают тезисы оппонента и приводят фрагменты множества документов со ссылками на архивные шифры.

6 сентября 2010 года после визита в Эстонию Председателя Отдела внешних церковных связей митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева), в пресс-сообщении Эстонской автономной православной церкви отмечалось, что «митрополит Стефанос удивлен демонстрацией высокомерного отношения» митрополита Илариона к автономной Православной Церкви Эстонии. Митрополит Иларион, по мнению митрополита Стефаноса «не продемонстрировал понимания истории и народа Эстонии».

Свободно владеет французским, греческим и немного эстонским, русским и церковнославянским языками.

Библиография

• Monseigneur Stéphanos, Ministères et charismes dans l'Église orthodoxe, Desclée de Brouwer, 1988.
• Monseigneur Stéphanos, Une saison en orthodoxie, L’année liturgique sur Radio-France Orthodoxie, éditions du Cerf, 1992 ISBN 978-2204045537
• Monseigneur Stéphanos, Premier regard sur l’orthodoxie, éditions du Dauphin, 1994.
• Métropolite Stéphanos de Tallinn et de toute l’Estonie et Jean-François Jolivalt, La véritable histoire des Orthodoxes d’Estonie, L’Harmattan, 2012 ISBN 978-2-336006260

См. также

• Список ныне живущих архиереев Константинопольской православной церкви

Ссылки

• [www.orthodoxa.org/GB/estonia/documentsEOC/historyEAOC.htm Митрополит Стефан (биография) (англ.)]
• [www.logosmedia.fi/henkilokuvat/stefanosmetropoliitta.html Митрополит Стефан (биография) (финск.)]
• [www.pravmir.ru/pravoslavie-v-estonii-vzglyad-dvux-mitropolitov/ Православие в Эстонии: взгляд двух митрополитов] (интервью)
• [www.pravmir.ru/protoierej-igor-prekup-o-problemax-pravoslaviya-v-estonii/ Протоиерей Игорь Прекуп о проблемах православия в Эстонии]

Отрывок, характеризующий Стефан (Хараламбидис)

– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.