Тиберий Эмилий Мамерк
| Тиберий Эмилий Мамерк лат. Tiberius Aemilius Mamercus | ||
| ||
|---|---|---|
| 470 и 467 до н. э. | ||
| Род: | Эмилии | |
| Отец: | Луций Эмилий Мамерк | |
Тиберий Эмилий Мамерк (лат. Tiberius Aemilius Mamercus) — римский политик и военачальник, консул в 470 и 467 до н. э.
Сын Луция Эмилия Мамерка, консула 484, 478 и 473 до н. э.
В 470 до н. э. консул, вместе с Луцием Валерием Потитом. Плебейские трибуны вновь внесли на рассмотрение сената земельный закон, и консулы выступили в его поддержку. По словам Дионисия Галикарнасского, Эмилий был настроен против сената из-за старинной обиды, нанесенной его отцу, которому отказали в триумфе[1]. После того, как Аппий Клавдий провалил законопроект, Эмилий выступил против сабинов, но не добился особого успеха[2].
В 467 до н. э. был консулом вместе с Квинтом Фабием. Борьба за принятие земельного закона продолжалась, и Эмилий снова оказал плебейским трибунам поддержку. После решения вывести колонию в Анций Эмилий снова направился против сабинов и разграбил их земли[3].
Напишите отзыв о статье "Тиберий Эмилий Мамерк"
Примечания
Отрывок, характеризующий Тиберий Эмилий Мамерк
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
