Тит Квинкций Капитолин Барбат
| Тит Квинкций Капитолин Барбат лат. Titus Quinctius Capitolinus Barbatus | ||
| ||
|---|---|---|
| 471, 468, 465, 446, 443, и 439 до н. э. | ||
| Смерть: | после 423 до н. э. | |
| Род: | Квинкции | |
| Отец: | Луций Квинкций | |
| Дети: | Тит Квинкций Капитолин Барбат | |
Тит Квинкций Капитолин Барбат (Капитолийский Бородатый, лат. Titus Quinctius L. f. L. n. Capitolinus Barbatus; ум. после 423 до н. э.) — римский политик и военачальник, шестикратный консул (471, 468, 465, 446, 443 и 439 до н. э.).
Возможно, брат Луция Квинкция Цинцинната[1].
В 471 до н. э. в ходе борьбы с плебейскими трибунами, добивавшимися принятия закона Публилия Волерона, удержал своего коллегу Аппия Клавдия от крайних мер и искал примирения с плебеями. Совершил удачный поход на эквов[2].
В 468 до н. э. разгромил вольсков и эквов при Анции, и овладел этим городом[3]. По возвращении в Рим справил триумф[4]. В следующем году вместе с Публием Фурием и Авлом Вергинием руководил выводом колонии в Анций[5].
В 465 до н. э. вместе с Квинтом Фабием действовал против эквов у Альгида, затем оборонял Рим от нового набега эквов, а затем провел перепись населения[6]. В 464 до н. э. в ранге проконсула[7] командовал войском союзников в сражении с эквами в земле герников[8].
В 458 до н. э. был квестором и проконсулом, участвовал в походе Цинцинната на эквов[9].
В период правления децемвиров призывал сенатскую олигархию действовать умеренно и не озлоблять плебеев[10].
В 446 до н. э. вместе с коллегой Агриппой Фурием Фузом нанес поражение вольскам в битве при Корбионе[11]. Эту победу современные историки считают явно вымышленной[12].
В 444 до н. э., после того, как первые в римской истории военные трибуны с консульской властью сложили полномочия, будучи избранными огрешно, Квинкций Капитолин был назначен интеррексом и провел консульские выборы[13].
В 443 до н. э. в пятый раз был консулом. Занимался гражданскими делами, пока его коллега Марк Геганий Мацерин воевал с вольсками. По словам Ливия, на гражданском поприще сравнялся с консулом, который вел войну. Это было нелегко, но «пять консульских сроков, проникнутые одною заботой, да и вся жизнь, прожитая как подобает консулу, внушали глубокое почтение скорее к нему самому, чем к его должности»[14].
В 439 до н. э. был консулом в шестой раз, его коллегой был Агриппа Менений Ланат. В этом году Квинкций назначил Цинцинната диктатором, в основном, для организации расправы над Спурием Мелием[15].
В 437 до н. э. был легатом у диктатора Мамерка Эмилия Мамерцина и командовал левым крылом римской армии в битве при Фиденах[16]. Если это сообщение не является дублетом рассказа о сражении 426 до н. э., где легатом Мамерка Эмилия был другой Тит Квинкций[17].
Последний раз упоминается Ливием под 423 до н. э., в рассказе о процессе, начатом плебейскими трибунами против Тита Квинкция Пунийца и Марка Постумия за поражение, понесенное ими в 426 до н. э. под Вейями. Квинкций Пуниец был оправдан, в частности, благодаря просьбам престарелого Квинкция Капитолина, умолявшего народное собрание не заставлять его сообщать на том свете Цинциннату об осуждении ещё одного сына[18].
Его сыном был Тит Квинкций Капитолин Барбат, консул 421 до н. э. и военный трибун с консульской властью в 405 до н. э.[19]
Напишите отзыв о статье "Тит Квинкций Капитолин Барбат"
Примечания
- ↑ Broughton, p. 30
- ↑ Ливий. III. 56—60; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. IX. 43—50
- ↑ Ливий. III. 64; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. IX. 57—58
- ↑ [ancientrome.ru/gosudar/triumph.htm Триумфальные фасты]
- ↑ Дионисий Галикарнасский. Римские древности. IX. 59
- ↑ Ливий. III. 2—3; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. IX. 61
- ↑ Первый, кто упомянут в должности pro consule («вместо консула»)
- ↑ Ливий. III. 4—5; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. IX. 63—64
- ↑ Дионисий Галикарнасский. Римские древности. X. 23—24
- ↑ Дионисий Галикарнасский. Римские древности. XI. 15; 55
- ↑ Ливий. III. 66—70
- ↑ Cornell, p. 289
- ↑ Ливий. IV. 7
- ↑ Ливий. IV. 10, 9
- ↑ Ливий. IV. 13—14
- ↑ Ливий. IV. 17—18
- ↑ Cornell, p. 298
- ↑ Ливий. IV. 41, 10
- ↑ Pauly-Wissowa, Sp. 1018
Литература
- Broughton T. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I (509 BC — 100 BC). — N. Y., 1951
- Cornell T. J. Rome and Latium to 390 B.C. // The Cambridge Ancient History. Vol. 7, part. 2. The Rise of Rome to 220 B.C. — Cambridge University Press, 1990. ISBN 0-521-234468
- Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft: neue Bearbeitung, — Stuttgart: Alfred Drukenmüller Verlag. Band XXIV, 1963 (Pyramos — Quosenus)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Тит Квинкций Капитолин Барбат
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
