Русахинили
Координаты: 38°31′14″ с. ш. 43°24′14″ в. д. / 38.52056° с. ш. 43.40389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.52056&mlon=43.40389&zoom=13 (O)] (Я)
Русахинили — столица древнего государства Урарту периода его заката, расположенная на укрепленной скале «Топрах-кале» к востоку от современного города Ван, в Турции. Русахинили был сооружён урартским царём Русой I после того, как ассирийский царь Тиглатпаласар III в 735 году до н.э. нанёс решающее поражение отцу Русы, Сардури II, и разорил предыдущую столицу Урарту, город Тушпу. Руса I назвал город в свою честь.
Содержание
История изучения
О существовании Урарту, как государства учёным стало известно к середине XIX века, после того, как в Европу попали первых копии клинописных надписей, сделанных на Ванской скале. Первые раскопки на Топрах-кале были произведены британским вице-консулом в Ване капитаном Клейтоном и археологом Ормуздом Рассамом в 1879 году. Основное внимание было уделено храму, который в то время еще хорошо сохранился на северном склоне скалы. В результате раскопок был обнаружен ряд ценных предметов, включая украшения, царские щиты, декоративные фризы из камня и прочее. Большинство этих находок попали в Британский музей.
В 1898—1899 годах на Топрах-кале работала немецкая археологическая экспедиция во главе с Леманом-Гауптом. Предметы, обнаруженные этой экспедицией, в основном попали в Берлинский музей, однако многие из них вывезены не были и составили основу фондов Ванского музея — археологического музея Турции, собравшего оставшиеся находки из Тушпы и Русахинили. По результатам работ экспедиции был опубликован многотомный труд Леммана-Гаупта[1].
В 1911—1912 годах небольшие раскопки на Топрах-кале произвел академик Орбели[2]
С конца Первой мировой войны по настоящее время на месте Русахинили расположен опорный пункт турецкой регулярной армии, поэтому Топрах-кале всё это время закрыт для туристов и археологов[3].
История города
Устройство города
Водоснабжение города
Царь Руса I для организации бесперебойного водоснабжения был вынужден организовать ряд сложных гидротехнических работ. В 30 км от города его усилиями было создано искусственное озеро с несколькими плотинами, соединявшееся двумя каналами с городом. Уровень воды озера был на 900 м выше Русахинили. Эти конструкции позволили населению сделать земли вокруг Русахинили орошаемыми и выращивать на них сады. Подача пресной воды в Русахинили составляла 2.5 — 3 м³/сек. Гидротехническое сооружение Русы I просуществовало около 2500 лет до 1891 года, когда было разрушено из-за недостатков технического обслуживания и сильного наводнения. Учёные считают систему водоснабжения Русахинили сооружением, которое не уступало аналогичным гидротехническим объектам современности[4].
Напишите отзыв о статье "Русахинили"
Литература
- Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту), Издательство Восточной литературы, Москва, 1959
- Марр Н. Я., Орбели И. А. Археологическая экспедиция 1916 года в Ван, Петроград, 1922
- Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи, Издательство АН СССР, Москва, 1960
- Barnett R. D. The Excavations of the British Museum at Toprak Kale near Van // Iraq, Vol. 12, No 1, 1950 ([www.jstor.org/stable/4241700 Электронная версия])
См. также
Примечания
- ↑ Lehmann-Haupt C. F. Armenien, Berlin, B. Behr, 1910—1931.
- ↑ Орбели И. А. Предварительный отчёт о командировке в Азиатскую Турцию 1911—1912 // Известия Академии Наук, 1912
- ↑ Турция. Окно в мир. «Эком-Пресс», Москва, 1997 ISBN 5-7759-0025-1
- ↑ Gunther Garbrecht The Water Supply System at Tuspa (Urartu) // World Archaeology, Vol. 11, No. 3, 1980 ([www.jstor.org/stable/124252 Электронная версия])
| |||||||||
Отрывок, характеризующий Русахинили
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
