Ульстер (королевство)

Улад (Ульстер)
ирл. Ulaidh
королевство
II век до н. э. — IV век н. э.
Флаг Герб
Территория древнего королевства Улад. Теперь эта часть Ирландии известна как Ольстер — в честь древнего королевства
Столица	Эмайн Маха
Язык(и)	ирландский
Религия	Кельтское язычество
Форма правления	монархия
Короли Улада
- 1286-1272 до н. э.	Эбер Донн
- ок. 290-331	Фергус Фога

Ульстер (Улад; ирл. Ulaidh) — королевство в древней Ирландии со столицей в ныне не существующеей Эмайн махе. Ранняя легендарная история королевства известна, преимущественно, по легендам так называемого «Уладского цикла», который был записан значительно позже распада королевства (примерно в VII веке) ирландскими монахами, что записывали устные легенды и предания. Королевство существовало со II в. до н. э. по XIII век н. э. Согласно древним ирландскими легендами, с 1700 года до н. э. Археологические раскопки подтверждают существование королевства с указанной столицей, легенды сообщают об одежде жителей королевства, особенности обычаев и истории королевства.

Королевство Ульстер, которое, формально, находилось в вассальной зависимости от верховных королей Ирландии, было конфедерацией пяти вассальных королевств: Дал Арайде, Дал Риада, Дал Фиатах, Уи Эхах Кобо, Конайлле Муйртемне под властью ульстерских правителей.

Название

Название королевства возникло как этноним названия племени (туата) или группы племён, населявших эту территорию. Название племени упоминается Птолемеем — Улути (др.-греч. Ούολουντοι) или Уолунти или Волунти. Есть гипотеза, что название происходит от «ул» — борода, то есть — бородатые. Древние ирландские скальды сообщают, что предками уладов было племя эринов (др.‑ирл. Érainn) и дайрине (ирл. Dáirine). Легенды сообщают о древнем клане Дедад (ирл. Clanna Dedad), который был основателем королевства, и от названия этого клана происходит название королевства. Т. Ф. О’Рейли (ирл. TF O’Rahilly) считает, что одна из ветвей племени эринов — кельтского племени, что в древности заселило Ирландию, — ассимилировала большинство древних аборигенов. Также считается, что эрины и дедад — это племена, которые Птолемей упоминает как Дарини (лат. Darini).

Археологические артефакты

Фрэнсис Джон Бирн (ирл. Francis John Byrne) пишет, что археологические артефакты римского периода на территории королевства Ульстер бедные и скудные. Однако, тем не менее, археологические находки — оружие, изделия из металла — позволяют утверждать, что уже в III веке до н. э. на территории Ульстера проживали кельтские племена, находившиеся на стадии железного века и имевшие глубокие знания по металлургии и бывшие искусными оружейниками. Есть гипотеза, что они ещё раньше переселились с территории Британии и ассимилировали местное более древнее индоевропейское население.

История и легенды

Согласно «Книге захватов», разделение Ирландии на пять королевств, а значит и образование королевства Улад было организовано пятью братьями-вождями племени Фир Болг, которые завоевали Ирландию.

Королевство Улад прославилось в древней Ирландии своими воинами, военным искусством, боевыми колесницами. Короли Улада неоднократно сами становились верховными королями Ирландии. Королевство Улад, согласно легендам и преданиям, чаще конфликтовало и воевало с королевством Коннахт. Верховный король Ирландии часто должен был искать поддержки в королевстве Коннахт для того чтобы обуздать непокорный и воинственный Улад. Известный военный лидер королевства — легендарный ирландский эпический герой Кухулин (Пес Кулана).

Символом власти в королевстве Улад был конь. Легенды сообщают, что когда к власти в Улад]е приходил новый король, он совершал жертвоприношение коня. Символом королевства была отрубленная рука: согласно легенде, во время очередного завоевания Ирландии старейшины племени, плывя на кораблях, решили, что эта земля достанется тому, кто первым рукой коснется этой земли. И когда корабли приближались к земле Улада, один из вождей отрубил руку и кинул на берег.

Падение и распад королевства

Королевство Улад было уничтожено и разделено на три отдельные небольшие королевства в правление верховного короля Ирландии Муйредаха Тиреха (310—343 годы). Этот король взял на службу трёх братьев Колла, которые убили его отца. Согласно обычаям кровной мести, он должен был убить братьев Колла, но он знал пророчество друидов — если он убьет братьев Колла, то ни один из его потомков не будет верховным королём Ирландии. Муйредах Тирех решил, что братьям Колла следует иметь своё маленькое вассальное королевство. Он приказал братьям Колла идти войной на Улад], который в то время очередной раз выразил свою непокорность верховному королю. Братья Колла разбили армию Улада в сражении у Ахайд Лейхдейрк (ирл. Achaidh Leithdeircc) в 332 году, затем уничтожили столицу королевства — Эмайн Маха. После этого ни столица, ни королевство уже больше никогда не возродилось. Последним королём Улада был Фергус Фога (ирл. Fergus Foga), который был убит братьями Колла во время битвы. Братья основали на территории уничтоженного Улада королевство Айргиалла, которое существовало более 1000 лет и сыграло важную роль в дальнейшей истории Ирландии. Большая часть бывшего королевства Улад стала личными владениями королевского рода Уи Нейллов, которые до конца Х века были верховными королями Ирландии.

Средневековое королевство Улад

На обломках древнего королевства Улад образовалось значительно меньше королевство, которое носило это же название — Ульстер (Улад). Позже эти территории и королевство стали называться Ольстер — искажённое викингами и англо-саксами слово «Улад». Оно имело значительное влияние на историю Британских островов, хоть и не было уже мощным и централизованным.

В состав этого королевства некоторое время входили вассальные королевства: Дал Риада, населенный племенем скоттов, которое затем завоевало территорию северо-западной Британии и превратилось в IX веке в новое королевство — Шотландию, а также королевства Дал Арайде и Дал Фиатах. Средневековое королевство Ульстер просуществовало до 1201 года и был завоевано англо-нормандскими феодалами. Династия королей Ульстера МакДонлеви (ирл. MacDonlevy) была свергнута в 1177 году норманнским завоевателем Джоном де Курси. Однако титул королей Ульстера (Ольстера) за собой сохраняли в 1364—1542 годах короли небольшого ирландского королевства Тир Эогайн.

Источники

• Широкова Н. Мифы кельтских народов. — М: .. Астрель, Аст, Транзиткнига, 2005 — С. 116 -. 431 с.
• Legendary High Kings of Ireland. Historical Atlas / / Retrieved. — 2012.  (англ.)
• Irish History, the story of the Irish Race / / Retrieved. — 2012.  (англ.)
• McManus S. The Story of the Irish Race: A Popular History of Ireland. — New York: The Irish Publishing Co, 1990.  (англ.)
• Косиков Г. К. (ред.) Легенды и мифы средневековой Ирландии. — М.: Издательство Московского университета, 1991. — 284 с.
• Кельтские мифы. [Перевод Володарского Л. И.] — М.: Эксмо, 2009. — 638 с.
• Geoffrey Keating. Foras Feasa ar Éirin.  (англ.)
• Stewart Macalister RA (ed. & trans.) Lebor Gabála Érenn: The Book of the Taking of Ireland. Part V / / Irish Texts Society. — 1956. — P. 339—341.  (англ.)
• Annals of the Four Masters.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ульстер (королевство)

– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.