Фаворский, Алексей Евграфович

Алексей Евграфович Фаворский
А. Е. Фаворский
Дата рождения:	20 февраля (3 марта) 1860(1860-03-03)
Место рождения:	Павлово, Нижегородская губерния, Российская империя
Дата смерти:	8 августа 1945(1945-08-08) (85 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	химик-органик
Место работы:	Петербургский университет, Санкт-Петербургский государственный технологический институт
Учёное звание:	академик АН СССР (1929)
Альма-матер:	Петербургский университет
Научный руководитель:	А. М. Бутлеров
Известные ученики:	В. Н. Ипатьев, С. В. Лебедев, А. Е. Порай-Кошиц Н. А. Домнин
Награды и премии:

Алексе́й Евгра́фович Фаво́рский (1860—1945) — русский, советский химик-органик. Герой Социалистического Труда. Лауреат Сталинской премии первой степени.

Биография

Родился 20 февраля (3 марта) 1860 года в селе Павлово (ныне город, Нижегородская область). Происходил из православного духовенства: его отец Евграф Андреевич Фаворский — священник села Павлова-на-Оке Нижегородской губернии, ныне — Нижегородской области. Брат адвоката А. Е. Фаворского, дядя известного советского художника В. А. Фаворского. Жена: Мария Александровна Монастырёва — дочь присяжного поверенного А. Н. Монастырёва.

Среднее образование получил в Нижегородской и Вологодской гимназиях. В 1878 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Императорского СПб. университета, где и окончил курс со степенью кандидата в 1882 году. Будучи студентом 4-го курса и по окончании курса работал в химической лаборатории университета в отделении А. М. Бутлерова. В 1883 году поступил лаборантом в 1-е Санкт-Петербургское реальное училище, продолжая работать в университетской лаборатории. В 1886 году занял место лаборанта при технической лаборатории университета. В 1891 году защитил диссертацию на степень магистра химии, и в том же году физико-математическим факультетом поручено ему чтение аналитической химии в качестве приват-доцента. В 1895 году защитил диссертацию на степень доктора химии и в 1896 году занял в СПб университете кафедру технологии и технической химии. Работал также в Ленинградском химико-технологическом институте и в АН СССР. Был первым директором (1934—1938) созданного по его инициативе Института органической химии.

С 1910 года — действительный статский советник.

Скончался 8 августа 1945 года. Похоронен в Ленинграде на Волковском кладбище.

Научная деятельность

См. также: Перегруппировка Фаворского и Реакция Фаворского

За время своей учёной деятельности напечатал ряд работ по исследованию изомерных превращений в рядах непредельных углеводородов, за которые Русским физико-химическим обществом удостоен премии имени H. H. Соколова. Под руководством А. Е. Фаворского в его лаборатории сделано его учениками 29 научных работ. Учёные труды А. Е. Фаворского напечатаны в «Журнале Русского физико-химического общества» (с 1901 года учёный состоял редактором этого журнала): «Изомеризация однозамещенных ацетиленов при нагревании со спиртовой щелочью» (XIX, 414; на нем. языке в «Journal für praktische Chemie», 37, 382); «Изомеризация двузамещенных ацетиленов и диметилаллена под влиянием металлического натрия и синтез ацетиленкарбоновых кислот» (XIX, 553; на нем. языке, там же, 37, 417); «Действие металлического натрия на этилпропилацетилен» (XX, 445); «Действие спиртовой щелочи на аллилен» (XX, 518; то же на нем. яз., там же, 37, 531); «О диметилацетилене и его тетрабромюре» (XXII, 43; на нем. языке, там же, 42, 143); вместе с К. И. Дебу: «О геометрической изомерии бромопроизводных псевдобутилена» (XXII, 436; пер. на нем. яз., там же, 42,149); «Действие спиртовой щелочи на аллен и диэтиленовые углеводороды» (XXIII, 290; на нем. языке, там же, 44, 229); вместе с К. А. Красуским: «Действие спиртовой щелочи на дипропаргил» (XXIII, 303; на нем. языке, там же, 44, 229); «Исследование изомерных превращений в рядах карбонильных соединений, охлоренных спиртов и галоидозамещенных окисей» (XXVI, 559, XXII, 8; на нем. яз., там же, 51, 533) и др. Изобрёл особую колбу, которая назвается колбой Фаворского.

Академик АН СССР (1929), член-корреспондент АН СССР (1922). А. Е. Фаворский создал школу химиков-органиков. Работы А. Е. Фаворского и его учеников в области непредельных соединений явились теоретической основой промышленного синтеза каучука в СССР.

Адреса в Санкт-Петербурге - Петрограде - Ленинграде

1891–1941, 1944–1945: -- Университетская набережная, 7-9.

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (10.06.1945)
• четыре ордена Ленина (03.04.1944; 08.12.1944; 03.04.1945; 10.06.1945).
• орден Трудового Красного Знамени (25.02.1940).
• медали
• Сталинская премия первой степени (1941) — за разработку промышленного метода синтеза изопренового каучука
• премия имени А. М. Бутлерова Русского физико-химического общества (1929)

Память

• На доме по Университетской набережной 7-9 в 1995 году была открыта мемориальная доска с ошибочными датами в тексте: "В этом здании жил и

работал с 1894 по 1945 г. выдающийся химик академик Алексей Евграфович Фаворский". (В 1941 - 1944 годах он был эвакуирован в Северный . Казахстан.

• Имя академика Фаворского присвоено Иркутскому институту химии СО РАН
• В Санкт-Петербурге в Калининском районе в 1975 году его именем названа улица.
• В Павлово его именем названа улица.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9724 Фаворский, Алексей Евграфович]. Сайт «Герои Страны».
• Фаворский, Алексей Евграфович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52470.ln-ru Профиль Алексея Евграфовича Фаворского] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Фаворский, Алексей Евграфович

– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.