Фостер, Норман (режиссёр)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Норман Фостер
Norman Foster
Имя при рождении:

Norman Foster Hoeffer

Место рождения:

Ричмонд
штат Индиана
США

Место смерти:

Санта-Моника
штат Калифорния
США

Профессия:

Кинорежиссёр
Сценарист
Актёр

Карьера:

1929-1974

IMDb:

0287988

Норман Фостер (англ. Norman Foster), имя при рождении — Норман Фостер Хёффер (англ. Norman Foster Hoeffer)[1] или Норман Хёффер (англ. Norman Hoeffer)[2](13 декабря 1903 года — 7 июля 1976 года) — американский кинорежиссёр, сценарист и актёр.

После непродолжительной журналистской карьеры в 1926 году Фостер стал театральным актёром, а к концу десятилетия стал играть в кино[2].

Первую известность Фостеру как режиссёру принесли детективные фильмы о мистере Мото и Чарли Чене в конце 1930-х и начале 1940-х годов. К лучшим работам Фостера относятся нуаровые фильмы «Путешествие в страх» (1943), «Поцелуями сотри кровь с моих рук» (1948)[1] и «Женщина в бегах» (1950)[2], а также вестерны «Рейчел и незнакомец» (1948) и «Навахо» (1950)[2]. После 1952 года Фостер работал преимущественно в жанре семейного кино и на телевидении, где его наиболее известными работами стали телесериал «Письмо Лоретте» (1956-61), и работа над сериалами для студии Диснея, такими как «Дэви Крокетт» (1954-62) и «Зорро» (1957-58)[1].

Фостер также известен как сценарист некоторых из своих фильмов и телесериалов[1].





Первые годы жизни

Фостер родился 13 декабря 1903 года в Ричмонде, штат Индиана.

Фостер начинал карьеру как репортёр одной из местных газет в Индиане, а затем перебрался в Нью-Йорк в надежде стать журналистом одной из крупных газет, однако не смог найти подходящее место. В поисках работы Фостер обошёл несколько театральных агентств, и в итоге в 1926 году Фостер стал достаточно успешным театральным актёром, сыграв за шесть лет в девяти бродвейских постановках[3], а в 1929 году перешёл в кино[1].

С 1929 по 1938 год Фостер снялся почти в 50 фильмах, как правило, исполняя не главные, но заметные роли. Наиболее удачными фильмами с участием Фостера стали музыкально-романтическая комедия «Молодой человек с Манхэттана» (1930), мелодрама «Признания студентки» (1931), спортивная экшн-драма «Крепкая команда» (1932), драма Джона Форда «Долгое странствие» (1933), романтическая комедия «Роман под крышей» (1933), драма «Восточный экспресс» (1934), экшн-комедия «Дамы жаждут возбуждения» (1935), мелодрама «Побег с острова дьявола» (1935) и фантастическая драма «Суперскорость» (1935)[4].

Режиссёрская карьера

Работы 1937—1950 годов

В конце 1930-х годов Фостер прекратил сниматься в кино и полностью переключился на режиссуру, став в 1936 году постановщиком фильмов категории В на студии «Двадцатый век Фокс». В 1937-39 годах он поставил шесть из восьми детективных фильмов достаточно успешной серии о международном агенте мистере Мото, главную роль в которых сыграл Питер Лорре[2][1]. В 1939-40 годах Фостер поставил три картины из серии про другого детектива, Чарли Чена — «Чарли Чен на острове сокровищ» (1939), «Чарли Чен в Рино» (1939) и «Чарли Чен в Панаме» (1940), которые стали одними из самых удачных его работ.

В 1941 году по собственному сценарию Фостер поставил в Мексике одну из четырёх частей незавершённой пан-американской киноантологии Орсона Уэллса «Это всё правда». Сегмент Фостера под названием «Мой друг Бонито» был основан на реальных событиях и рассказывал о дружбе мексиканского мальчика и быка, обречённого на смерть во время корриды. Хотя Фостер отснял весь материал, работа над этим проектом в целом была прекращена по решению руководства студии «РКО»[2][2].

Затем по предложению Орсона Уэллса Фостер поставил на «РКО» стильный нуаровый шпионский триллер «Путешествие в страх» (1943) по роману Эрика Эмблера, главные роли в котором исполнили Джозеф Коттен, Долорес дель Рио и сам Уэллс, который также был продюсером и одним из сценаристов фильма[5][1].

В 1943-48 годах Фостер работал в качестве свободного агента на мексиканских киностудиях, где поставил шесть фильмов[1].

В 1948 году Фостер вернулся на студию «РКО», в 1949-50 годах работал на «Коламбиа», а в 1952 году — на «Метро-Голдвин-Майер»[1]. В 1948 году Фостер поставил две удачные картины — приключенческий вестерн «Рэйчел и незнакомец» (1948) с участием Лоретты Янг, Уильяма Холдена и Роберта Митчэма, а также фильм нуар «Поцелуями сотри кровь с моих рук» (1948) с участием Джоан Фонтейн и Берта Ланкастера, действие которого происходило в послевоенном Лондоне. В 1950 году Фостер поставил ещё один сильный фильм нуар «Женщина в бегах»(1950) с участием Энн Шеридан и Денниса О’Кифа.

Работы 1952—1974 годов

В дальнейшем, за исключением снятой в полудокументальном стиле драмы «Навахо» (1952) об индейском мальчике, который отказывается учиться в школе для белых детей (фильм был номинирован на два Оскара — за лучшую операторскую работу и как лучший документальный фильм)[6] картины Фостера носили преимущественно развлекательный и семейный характер. Среди них семейная комедия «Папа-холстяк» (1950) и комедийный вестерн «Лунное небо» (1952).

В середине 1950-х годов Фостер был постановщиком отдельных частей мини-сериала «Дэви Кроккетт» для телеантологии Уолта Диснея «Диснейленд», которые были перемонтированы в полнометражные приключенческие вестерны «Дэви Крокетт, король дикой границы» (1955) и «Дэви Крокетт и речные пираты» (1956), предназначенные для семейного просмотра. В 1957-58 годах Фостер поставил четырнадцать эпизодов популярного телесериала студии Диснея «Зорро» (1957), на основе которых затем создал полнометражный семейный приключенческий фильм «Знак Зорро» (1958).

В 1960-е годы Фостер переключил своё внимание на телевидение[2], поставив, в частности, 26 эпизодов популярного телешоу «Письмо Лоретте» (1956-61) с Лореттой Янг в главной роли, которая принесла ему номинацию на премию Гильдии режиссёров Америки за выдающееся достижение на телевидении[7]. В 1966 году Фостер был одним из режиссёров криминального телебоевика «Зелёный Шершень» с участием Брюса Ли, который в 1974 году был перемонтирован в фильм для большого экрана.

В 1967 году Фостер поставил семейную историю «Ослик Брайти из Большого Каньона» по роману Маргариты Генри о дружбе мальчика и ослика в Национальном парке Гранд-Каньон в Аризоне.

В середине 1970-х годов Фостер сыграл свою последнюю роль как актёр в так и не завершённой сатирической драме Орсона Уэллса на Голливуд «Другая сторона ветра», съёмки которой велись в 1969-76 годах[2].

Личная жизнь

В 1928 году Фостер женился на актрисе Клодетт Колбер, и развёлся с ней в 1935 году. В октябре 1935 года он женился на актрисе Салли Блейн, старшей сестре Лоретты Янг. В июне 1936 года у них родилась дочь, а позднее — сын[1].

Норман Фостер умер 7 июля 1976 года в Санта-Монике от рака в возрасте 72 лет.

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Фостер, Норман (режиссёр)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 IMDB. www.imdb.com/name/nm0287988/bio?ref_=nm_ov_bio_sm
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Rovi. Biography. www.allmovie.com/artist/norman-foster-p90227
  3. ↑ IBDB. ibdb.com/person.php?id=7918
  4. ↑ IMDB. www.imdb.com/filmosearch?explore=title_type&role=nm0287988&ref_=filmo_ref_job_typ&sort=user_rating,desc&mode=advanced&page=1&job_type=actor&title_type=movie
  5. ↑ IMDB. www.imdb.com/title/tt0034922/
  6. ↑ IMDB. www.imdb.com/title/tt0044955/awards?ref_=tt_awd
  7. ↑ IMDB. www.imdb.com/title/tt0045409/awards?ref_=tt_awd

Ссылки

  • [www.allmovie.com/artist/norman-foster-p90227 Норман Фостер] на сайте Allmovie
  • [www.tcm.com/tcmdb/person/64427%7C118421/Norman-Foster/ Норман Фостер] на сайте Turner Classic Movies

Отрывок, характеризующий Фостер, Норман (режиссёр)

– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фостер,_Норман_(режиссёр)&oldid=76239301»