Фрейзер-Прайс, Шелли-Энн

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Фрейзер и Прайс

</table> Шэлли-Энн Фрейзер-Прайс (англ. Shelly-Ann Fraser-Pryce, род. 27 декабря 1986 года в Кингстоне, Ямайка) — ямайская легкоатлетка, которая специализируется в беге на короткие дистанции. Двукратная олимпийская чемпионка 2008 и 2012 годов на дистанции 100 метров и 8-кратная чемпионка мира в 2009—2015 годах. Победительница Бриллиантовой лиги 2013 года на дистанциях 100 и 200 метров. Признана лучшей легкоатлеткой мира 2013 года.

В настоящее время владеет национальным рекордом в беге на 100 метров — 10,70.

Личные рекорды

Шелли-Энн Фрейзер-Прайс
Общая информация
Полное имя	Shelly-Ann Fraser-Pryce
Дата и место рождения	27 декабря 1986(1986-12-27) (37 лет) Кингстон, Ямайка
Гражданство	Ямайка Ямайка
Рост	152 см
Вес	52 кг
Личные рекорды
100 м	10,70 (2012) NR
200 м	22,09 (2012)
Личные рекорды в помещении
60 м	6,98 (2014)
Международные медали
Олимпийские игры Золото Пекин 2008 100 м Золото Лондон 2012 100 м Серебро Лондон 2012 200 м Серебро Лондон 2012 эстафета 4×100 м Бронза Рио-де-Жанейро 2016 100 м Серебро Рио-де-Жанейро 2016 эстафета 4×100 м Чемпионаты мира Серебро Осака 2007 эстафета 4×100 м Золото Берлин 2009 100 м Золото Берлин 2009 эстафета 4×100 м Серебро Тэгу 2011 эстафета 4×100 м Золото Москва 2013 100 м Золото Москва 2013 200 м Золото Москва 2013 эстафета 4×100 м Золото Пекин 2015 100 м Золото Пекин 2015 эстафета 4×100 м Чемпионаты мира в помещении Золото Сопот 2014 60 м Чемпионаты мира по эстафетам Бронза Нассау 2014 эстафета 4×200 м Государственные награды
Последнее обновление: 26 августа 2015</small>

Дата	Событие	Город	Время (с)
29 января 2012	100 м	Кингстон, Ямайка	10,70
8 августа 2012	200 м	Лондон, Англия, Великобритания	22,09

Ссылки

• [www.iaaf.org/athletes/biographies/letter=0/athcode=198930/index.html Досье Шэлли-Энн Фрейзер на сайте IAAF] (англ.)

Отрывок, характеризующий Фрейзер-Прайс, Шелли-Энн

Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских