Фуа, Марина
Поделись знанием:
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
| Марина Фуа (Фоис) | |
| Marina Foïs | |
 Марина Фуа на Каннском кинофестивале в 2011 году | |
| Имя при рождении: |
Марина Фуа (Фойс) |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1993 — настоящее время |
Мари́на Фуа́ (Фои́с) (фр. Marina Foïs; род. 21 января 1970 года, Булонь-Бийанкур) — французская актриса театра и кино[1].
Биография
Начала свою актерскую карьеру в театре: сначала одна, затем в комедийной труппе «The Royal Imperial Green Rabit Company». Переименованная в «Робинов Гудов», эта труппа была замечена в 1996 году Домиником Фарруджа и стала новым явлением в комедийном искусстве Франции. На большом экране Марина впервые появилась в фильме «Голубая каска» (1994) Жерара Жюньо, затем получила небольшие роли в комедиях «Серийная любовница» (1998) и «Незначительное влияние» (1999). В 2001, используя успех «Робинов Гудов», расширяет свой кинематографический опыт, — по-прежнему в комедийном жанре. Она играет организатора крупной аферы в «Адском небоскрёбе», прелестную Сюстталанис в «Астерикс и Обеликс: Миссия »Клеопатра«» (2002), молодую медсестру в «Большой гонке» (2002). В 2003 она снялась у Клода Дюти в фильме «Добро пожаловать в приют», где её героине трудно приспособиться к сельской жизни. После этого актриса воссоединилась с труппой «Робины Гуды», чтобы вместе сняться в доисторической комедии Алена Шаба «Миллион лет до нашей эры» (2004).
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1993 | ф | La perme | Solange | |
| 1994 | ф | Голубая каска | Casque bleu | Жюли |
| 1997 | тф | Et si on faisait un bébé? | Марианна | |
| 1998 | с | La grosse émission | ||
| 1998 | ф | Серийная любовница | Serial Lover | Мина Шустер |
| 1999 | ф | Mille bornes | ||
| 1999—2001 | с | Nulle part ailleurs | играет саму себя | |
| 1999 | ф | Rien ne sert de courir | ||
| 1999 | с | Le pire des Robins des Bois | сценарист | |
| 1999 | ф | L'amour déchiré | ||
| 1999 | ф | Незначительное влияние | Trafic d'influence | гостья с фейерверком |
| 1999 | ф | Грустно умирать / Мрачнее тучи | Triste à mourir | Ноэми |
| 2000—2005 | с | Tout le monde en parle | играет саму себя | |
| 2000 | с | La cape et l'épée | королева Пупут | |
| 2000 | ф | Апперкот | Uppercut | девушка |
| 2000 | с | L'instant norvégien | Софи Пентакюль / мисс Маркаде / Эвелин Лёклер | |
| 2000 | в | Elie annonce Semoun | ||
| 2001 | док | Le faisant de la tour Montparnasse infernale | играет саму себя | |
| 2001 | ф | Адский небоскреб | La tour Montparnasse infernale | Стефани Лансеваль |
| 2002—2006 | с | On ne peut pas plaire à tout le monde | играет саму себя | |
| 2002 | тф | Restauratec | женщина из сервиса | |
| 2002 | ф | Астерикс и Обеликс: Миссия Клеопатра | Astérix & Obélix: Mission Cléopâtre | Сюстталанис |
| 2002 | ф | Большая гонка | Le raid | медсестра |
| 2002 | ф | Jojo la frite | Мари | |
| 2002 | ф | Потерявшие и ищущие | Filles perdues, cheveux gras | Наташа |
| 2003 | с | Le grand plongeoir | играет саму себя | |
| 2003 | ф | Кто убил Памелу Роуз? | Mais qui a tué Pamela Rose? | покупательница в аптеке |
| 2003 | ф | Добро пожаловать в приют | Bienvenue au gîte | Каролина |
| 2003 | ф | Ключи от машины | Les clefs de bagnole | играет саму себя |
| 2004—2010 | с | Великий журнал Канала+ | Le grand journal de Canal+ | играет саму себя |
| 2004 | ф | Миллион лет до нашей эры | RRRrrrr!!! | Ри |
| 2004 | ф | Casablanca Driver | Санди О'Брийен | |
| 2004 | ф | Я страшненькая | J'me sens pas belle | Фанни Фонтана |
| 2004 | ф | Пей до дна | À boire | Бенедикт |
| 2004 | ф | Маленькая игра без последствий | Un petit jeu sans conséquence | Аксель |
| 2004 | с | En aparté | играет саму себя | |
| 2004 | с | Comme au cinéma | играет саму себя | |
| 2006 | ф | Билет в космос | Un ticket pour l'espace | Суазик |
| 2006 | ф | Удачный шанс | Essaye-moi | мать Фермин |
| 2006 | ф | Les hommes s'en souviendront... | Симон Вейль | |
| 2007—2010 | с | La nuit des Césars | играет саму себя | |
| 2007—2010 | с | On n'est pas couché | играет саму себя | |
| 2007 | ф | Дорогая | Darling | Кэтрин / София / Сесиль Николь / "Дорогая" |
| 2008 | ф | Нас двое | La personne aux deux personnes | Мюриэл Перраш |
| 2008 | ф | Простая душа | Un coeur simple | Матильда Обен |
| 2008 | ф | Le plaisir de chanter | Мюриэл | |
| 2009—2010 | с | Vivement dimanche | играет саму себя | |
| 2009 | с | Les enfants de la télé | играет саму себя | |
| 2009 | ф | Код изменился | Le code a changé | Мелани Каркассон |
| 2009 | ф | Бал актрис | Le bal des actrices | играет саму себя |
| 2009 | тф | Le cinéma français est en voyage d'affaires | играет саму себя | |
| 2009 | ф | Моя девочка не хочет... | Non ma fille, tu n'iras pas danser | Фредерик |
| 2009 | с | L'hebdo cinéma | играет саму себя | |
| 2010 | ф | 22 пули: Бессмертный | L'immortel | Мари Голдман |
| 2010 | ф | Несколько счастливцев | Happy Few | Рашель |
| 2010 | с | Cinémas | играет саму себя | |
| 2010 | ф | Человек, который хотел оставаться собой | L'homme qui voulait vivre sa vie | Сара Эксбен |
| 2011 | ф | Глаза его матери | Les yeux de sa mère | Мели Тремазан |
| 2011 | ф | Палиция | Polisse | Ирис |
| 2010 | с | Трижды Манон | 3xManon | Моник |
| 2015 | ф | Любовь вразнос | Papa ou maman | Флоранс Лерой |
Награды и номинации
| Год | Награда | Категория | Работа | Результат |
|---|---|---|---|---|
| 2003 | Сезар | Самая многообещающая актриса | Потерявшие и ищущие | Номинация[2] |
| 2008 | Лучшая актриса | Дорогая | Номинация[2] | |
| Lumiere Awards | Лучшая актриса | Номинация | ||
| 2012 | Лучшая актриса | Палиция | Номинация | |
| Сезар | Лучшая актриса | Номинация[2] | ||
| Globes de Cristal Awards | Лучшая актриса | Победа | ||
| 2013 | CinEuphoria Awards | Лучшая актриса | Номинация |
Напишите отзыв о статье "Фуа, Марина"
Примечания
Отрывок, характеризующий Фуа, Марина
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
