Царь горы (мультсериал)

Шаблон:Мультсериал «Царь горы» (англ. King of the Hill) — американский комедийный мультсериал, созданный Майклом Джаджем и Грегом Дэниелсом. Сериал выпускался с 12 января 1997 по 6 мая 2010 года на канале Fox Network. Третий по длительности анимационный сериал в истории американского телевидения после сериалов «Симпсоны» и «Южный Парк». За время своего существования сериал удостоился ряда наград, в том числе двух премий Эмми.

В центре повествования — небольшая семья техасцев-методистов, живущих в городе Арлен (штат Техас). Майкл Джадж и Грэг Дэниелс задумали сериал после запуска сериала Бивис и Баттхед. Первая серия дебютировала на канале Fox Network 12 января 1997 года, и шоу стало рейтинговым с пилотного показа. Популярность серий привела к появлению поклонников по всему миру и показу серий каждый вечер на Cartoon Network в блоке Adult Swim. В 2007 году сериал был назван журналом Time одним из ста лучших телевизионных шоу всех времен.

На русский язык сериал перевел и озвучил Дмитрий Пучков, известный как «Гоблин» — но не все, а только с I по IV сезоны; далее (с V по VIII сезоны) сериал стали озвучивать актёры Олег Куценко, Александр Комлев и Елена Чебатуркина, затем (IX—X сезоны) к озвучиванию вновь вернулся Пучков. Сериал многократно транслировался по различным каналам в России.

История

В начале 1995 года, после успеха сериала Бивис и Баттхед на MTV, Майк Джадж создал совместно с бывшим сценаристом «Симпсонов» Грегом Дэниелсом шоу «Царь горы». Джадж почерпнул идею города Арлен из собственной жизни: он жил в городе Гарленд, пригороде Далласа (Техас). У него родилась идея новых персонажей — колоритных американцев, он начал писать экспериментальный сценарий. Этот сценарий был взят в работу каналом Fox. Несколько позже Грег Дэниелс переписал сценарий и создал несколько ключевых персонажей, которые не фигурировали в первом проекте Джаджа (в том числе Луэнн и Коттона), а также внёс некоторые другие идеи (например, увлеченность Дэйла Гриббла теориями заговоров).

Первые успехи

После своего дебюта сериал принёс огромный успех каналу Fox и был признан одним из лучших телесериалов в различных изданиях, в том числе Entertainment Weekly, Time и TV Guide. За сезон 1997—1998 гг., сериал стал одним из ведущих на канале Fox, приобрёл наивысший рейтинг передачи и почти превзошёл «Симпсонов». В пятом и шестом сезонах Майк Джадж и Грег Дэниелс принимали менее активное участие в создании шоу. В конечном счёте они сосредоточились на шоу снова, хотя Дэниелс уделял большее внимание другим проектам.

Причина закрытия

Во время показа десятого сезона в 2005 году было принято предварительное решение об отмене сериала, однако высокая оценка сериала зрителями заставила руководство канала повременить с решением. Fox продлил сериал до двенадцатого сезона, что сделало его вторым по продолжительности анимационным сериалом на телевидении после сериала Симпсоны. После снижения рейтингов Fox в конце концов решил снять шоу с эфира, мотивируя своё решение необходимостью выделения времени для спин-оффа сериала Гриффины под названием Шоу Кливленда. Также канал ABC заявил, что заинтересован в приобретении прав на сериал, но в январе 2009 года президент ABC Стив МакФерсон отметил, что пока планов приобретения прав на этот анимационный сериал нет. На 30 апреля 2009 было объявлено, что Fox сделает по крайней мере ещё два эпизода, чтобы показать надлежащий финал. Четырнадцатый сезон шоу прогнозировался в 2009—2010 годах, но позднее канал Fox заявил, что планов на продолжение съёмок нет. 10 августа 2009 Fox объявил, что последняя серия выйдет в эфир 13 сентября 2009 года.

Персонажи

Главные герои мультфильма

«Царь Горы» повествует о жизни обычной семьи из среднего класса, живущей в типично американском городке. Сюжеты в сериале затрагивают современные темы, такие как отношения отцов и детей, дружба, верность и справедливость. Отличительной чертой сериала является комическое отображение взглядов американцев на жизнь и правил, по которым они живут.

В оригинальном озвучивании персонажей участвовали Эшли Гарднер, Бриттани Мерфи, Тоби Хасс, Памела Эдлон, Лорен Том, Дэвид Херман, Брекин Мейер, Джонатан Джосс и Том Петти.

---

Хэнк Хилл	Патриархальный семьянин, заместитель менеджера «Стриклэнд Пропан» и продавец «пропана и сопутствующих товаров». Хэнк помешан на газоне у своего дома, пропане и команде по американскому футболу Dallas Cowboys. Он чувствует дискомфорт при упоминании близости и сексуальности, но у него здоровые отношения с женой, а также с остальными членами его семьи. Его фирменный вздох в состоянии дискомфорта или раздражения, его возглас «Bwah!»(«Мда»), когда он поражен, шепот «ugh» («Ф-фу»), когда он испытывает отвращение, и фраза «Вот что я вам скажу!» служат основой множества гэгов. Кроме того, когда кто-то злит Хэнка, он часто восклицает «Я надеру Вам задницу!», хотя на деле редко осуществляет угрозу. Он старается эмоционально дистанцироваться от всех членов семьи, однако не скрывает чувств в отношении своей старой собаки, бладхаунда Ледибёрд. На затылке имеет татуировку с надписью «Bill».
Пегги Хилл	Хэнк женат на Пегги Хилл, замещающем учителе испанского языка, который она плохо знает и понимает (в том числе, фонетически искажает название языка до «эс-пух-Нол»). Пегги также является независимым обозревателем газеты, агентом по недвижимости, нотариусом, и чемпионом по игре в буггл (вариант игры, в России известной как «наборщик»). Она часто проявляет свою наивность и высокомерие, у неё завышенное мнение о своём уме и внешности. Она считает себя хорошо осведомленной, умной и крайне физически привлекательной, хотя время от времени её большие ступни заставляют её смущаться или комплексовать. Чаще всего Пегги утверждает, что все хорошие идеи принадлежат ей.
Бобби Хилл	У Хэнка и Пегги есть сын, Бобби Хилл (в одной из серий он произносит своё имя как «Роберт»). Ему 13 лет и он страдает избыточным весом. Мечтой Бобби является карьера комика. Хотя он не особенно привлекателен или умён, у Бобби отличное чувство собственного достоинства, он не стыдится своего тела и постоянных провалов в спортивных и прочих мероприятиях. Бобби недостаёт спортивного мастерства его отца, и он не особо любит спорт, хотя, в отличие от отца, отлично умеет стрелять из ружья, что использует его дед-ветеран как повод для унижения Хэнка; хоть он и участвовал в некоторых соревнованиях, его не включили в команду по американскому футболу Средней школы Тома Лэндри. Он владеет чувством юмора, что не нравится Хэнку, более собранному и консервативному человеку. Бобби увлекается вещами, присущими больше женскому полу: приготовлением пищи, высокой модой и куклами, что заставляет Хэнка нервничать и оказывать на Бобби сильное давление. Дискомфорт Хэнка при созерцании наклонностей Бобби — постоянно повторяющийся мотив сериала.
Луэнн Плэттер	Луэнн Платтер (имя образовано от названия одного из блюд — «Lu Ann Platter», или «тарелка Лу Энн» — в кафетерии Luby's) является племянницей Пегги. Она пришла жить к Хиллам из трейлерного городка после того, как её мать, Линн, была отправлена в тюрьму за нанесение колотых ран отцу Луэнн (брату Пегги) вилкой. Её полное имя — Луэнн Лиана Плэттер, что можно узнать из эпизода «Edu-macating Lucky».
Дэйл Гриббл	Дейл Гриббл — сосед Хэнка и Пегги Хилл. Он — дезинсектор, охотник, заядлый курильщик, фанат оружия, параноидально верящий почти во все теории заговоров. Майк Джадж и Грег Дэниелс изначально назвали его Дэном «Грибблом» Костелло в честь близкого друга Джаджа. Сам персонаж списан с Уильяма Берроуза и Хантера С. Томпсона, они оба были жадными коллекционерами оружия, а также отстаивали теорию заговора. Кроме того, Уильям Берроуз является автором романа «Дезинсектор», так что выбор профессии Дейла, скорее всего, также был не случаен.
Билл Дотерив	Билл был лучшим другом Хэнка в средней школе, а теперь живёт через дорогу от него. В молодости Билл был очень накачан, спортивен, умел, и обладал пышной шевелюрой. Теперь он лысый и пузатый, работает парикмахером в армии США и постоянно тоскует по жене, Ленор, которая ушла от него. Он всё страдает от любви и необходимости быть ведомым, поэтому его влечёт к Пегги. Всякий раз, когда он впадает в депрессию или испытывает приступ одиночества, он ищет утешение в спиртном. Билл происходит из рода франкоязычных дворян из Луизианы, наживших состояние на плантациях перца чили.
Джеффри Бумхауэр<center>	Бумхауэр (к нему всегда обращаются по его фамилии) был школьным другом Хэнка, Дейла и Билла. Он любит загорать и говорит еле понятно, постоянно бормочет; но когда он поет песни, то его речь становится ясной. Он является убежденным холостяком, иногда его показывают с различными подружками. В финале сериала, в серии «К филе с любовью», выясняется, что Бумхауэр — техасский рейнджер. До этого был намек, что он был электриком.
<center>Нэнси Гриббл	Нэнси — жена Дэйла Гриббла. Работает репортером на местном канале, обеспечивая свою семью. Последние четырнадцать лет лечит мигрень у Джона «Красного Початка» супружеской неверностью. У Нэнси есть сын Джозеф, очень похожий на Джона, что совершенно не смущает её мужа, Дейла. В серии Nancy Boys, находясь в алкогольном опьянении, исполняет супружеский долг с Дэйлом, и становится образцовой женой.

В сериале также участвовали многочисленные приглашённые звёзды, в том числе Трой Айкман, Брэд Питт, Дэнни Трехо, Хизер Локлир, Салли Филд, Джонни Депп, Чак Манджоне, Снуп Догг, Кид Рок и Джейсон Бейтман. В поздних сезонах Том Петти присоединился как Лаки (Lucky, Счастливчик), парень/муж Луэнн.

Место действия

Действие «Царя горы» происходит в вымышленном городе Арлен (штат Техас). В интервью 1995 года перед дебютом шоу Джадж описал Арлен как «город, похожий на Хамбл», пригород Хьюстона. В более позднем интервью Джадж отметил, что особенное влияние на образ Арлена оказал пригород Далласа — Ричардсон. Арлен находится буквально в 15 километрах к югу от него, его полный адрес — Arlen, Houston, TX 77078. Несмотря на выдуманную местность, авторы шоу стремились к точному отображению окрестностей и дошли даже до того, что ездили в Техас для исследования окружения и написания персонажей.

В сериале изображены такие места Арлена, как Рейни-стрит, где проживает семья Хиллов, и Стриклэнд Пропан, где работает Хэнк. Также в городе встречаются места, пародирующие известные фирмы, например, Мегаломаркет (Mega-Lo Mart, «Сверхубогий супермаркет»), пародирующий крупные сетевые супермаркеты, особенно Wal-Mart и Kmart. Большинство детей в шоу учится в средней школе имени Тома Лэндри (названной в честь бывшего тренера команды Dallas Cowboys). В начале сериала упоминалось, что школа принадлежит к Heimlich County School District (в соответствии с маркировкой на школьных автобусах), но в следующих сезонах это изменилось на Независимый школьный округ Арлена. Талисманом школы является Длиннорог (в честь американской футбольной команды Техасского университета «Longhorns»). Также в Арлене есть местный клуб — «Загородный Клуб Девяти Рек», однако принимают туда исключительно американцев азиатского происхождения.

«Стрикленд Пропан»

«Стрикленд Пропан» (англ. Strickland Propane) — вымышленная корпорация, занимающаяся продажами пропана и пропанового оборудования, а также сопутствующих товаров в мультсериале «Царь горы».

Создатель и владелец — Бак Стрикленд, штаб-квартира корпорации находится по адресу: 135 Los Gatos Road, Arlen, Texas. Основной работник компании — Хэнк Хилл, 41 раз подряд получавший звание «Работник месяца».

Девиз компании — «Taste the meat, not the heat» (с англ. — «Вкусите мясо, а не жар», в фильме говорится как «Вкус мяса, а не угля»), подчёркивающий преимущества пропана перед углём при приготовлении мяса. Сам Хэнк говорит, что «у пропана жар мягче, и стоит он недорого», хотя семья с ним не вполне согласна: в одном эпизоде Пегги и Бобби тайком от Хэнка с наслаждением готовят мясо на углях.

В Техасе «Стрикленд Пропан» имеет пять филиалов: кроме основного, это «Стрикленд Север», «Стрикленд Юг», «Стрикленд Восток», «Стрикленд Запад». О них мало что известно, кроме того, что «Стрикленд Север» находится в «угольном округе» (англ. charcoal county).

Основной конкурент корпорации — компания Thatherton Fuels (с англ. — «Топливо Татертона»), создатель и владелец которой — М. Ф. Татертон, бывший работник «Стрикленд Пропан». Их лозунг — «We sell the heat… with warmth» (с англ. — «Мы продаём жар… с теплотой»).

В последнем эпизоде второго сезона — «Propane Boom» — в пропановой отрасли появился ещё один игрок, гипермаркет Mega-Lo Mart, продававший пропан дешевле, чем конкуренты. Это привело к закрытию «Стрикленд Пропан» (обыгрывается экономическое явление, называемое Эффект Wal-Mart). Однако вследствие безграмотной корпоративной политики в отношении персонала (из-за искусственных, характерных для больших корпораций, управленческих схем газ доверили новичку) Mega Lo Mart взлетел на воздух и после ремонта прекратил поставки пропана, что позволило «Стрикленд Пропан» вернуться в пропановый бизнес. Во многих сериях есть отсылка на то, что Хэнк якобы взорвал Mega-Lo Mart. После инцидента в гипермаркете у Хэнка появляется «пропанофобия».

Персонал корпорации

Нынешние сотрудники	Бывшие сотрудники
Бак Стрикленд Хэнк Хилл Джо Джек Энрике Энтони Боб Сесил Мелинда Граб Гектор Донна Джейсон Мария Монтальво Роджер «Буда» Сет Синди Смит	Дэвид Калоики Алои Дебби Грунд Донна (из бухгалтерии) Тэмми Дюваль Бобби Хилл Пегги Хилл Леон Петард Рич Кан Суфанусинфон Мисс Элизабет Стрикленд М. Ф. Татертон Ллойд Викерс Трэвис

Характерные особенности

Стиль анимации

Анимация выполнена в стиле, совмещающем анимации сериалов «Симпсоны» и «Бивис и Баттхед». Персонажи мультфильма, как и вся обстановка, выполнены тщательно и имеют множество мелких акцентов и особенностей. Так, можно заметить, что во многих сериях одежда на героях различная, например, во время вечеринок или поездок в отпуск, а также, когда Хэнк снимает футболку, у него видно место незагоревшей кожи под футболкой.

Художники пытались добиться полной реалистичности и сходства с реальными людьми. Это заметно по мелким деталям. Так, например, до 6 сезона на стеклянной двери в кухне чисто, а в 6 и 9 сезонах на ней появляется детский рисунок, прикрепленный скотчем.

В сериале достаточно точно изображена различная техника: пикапы Хэнка Хилла «Ford Ranger» и «Ford» F-серии, танки М1 «Абрамс» и М60, самолет «Boeing 747» и вертолет «CH-47» и т. д.

Время в сериале

В первых пяти сезонах авторы сериала следили за реалистичностью временных промежутков: персонажи постоянно отмечали Рождество и День благодарения. Заметить смену времён года достаточно сложно, так как климатические условия места расположения города практически не меняются.

Стереотипы

Сериал наполнен стереотипами. Сами герои являются стереотипным изображением людей. Так, например,

• семья Хэнка — образец патриотов-техасцев, методистов, живущих на весьма скромные доходы,
• семья Суфонусифонов является стереотипным изображением восточных иммигрантов в США, старающихся любой ценой разбогатеть или повысить свой социальный статус,
• стереотипом мужественности является поведение Хэнка в отношении Бобби. Так, Бобби увлекается кулинарией и домашними делами, хотя Хэнк всячески старается увлечь мальчика футболом и автоделом. Хэнк постоянно берёт с собой Бобби с целью научить чему-то.

Методизм

Семья Хэнка исповедует методизм. И в одной из серий преподобным церкви Арлена становится Преподобная Струп — женщина. Хэнк и Пегги образцовые верующие.

Во 2 сезоне Луэнн ставит христианский спектакль для детей.

Отрывок, характеризующий Царь горы (мультсериал)

– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.