Чагин, Борис Александрович

Борис Александрович Чагин
Дата рождения:	22 марта 1899(1899-03-22)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	10 декабря 1987(1987-12-10) (88 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя Российская империя до 1917 РСФСР 1917—1922 СССР 1922—1987
Научная сфера:	философия
Место работы:	ЛГУ, ВМА им. С. М. Кирова
Учёная степень:	доктор философских наук (1946)
Учёное звание:	профессор (1948), член-корреспондент АН СССР (1960)
Альма-матер:	ИКП (1931)
Награды и премии:

Бори́с Алекса́ндрович Ча́гин (10 (22) марта 1899, Москва — 10 декабря 1987, Ленинград) — советский философ, специалист в области исторического материализма, истории марксистской философии и социологии. Член-корреспондент АН СССР с 10 июня 1960 года по Отделению экономических, философских и правовых наук (философия).

Биография

Участник Гражданской войны и подавления Кронштадтского восстания (1921). Член РКП(б) с 1920 года. С 1922 года находился на преподавательской работе. Окончил историческое отделение Военно-педагогической школы в Петрограде (1923) и философское отделение Института красной профессуры (1931). В 1930-е годы преподавал марксизм-ленинизм в учебных заведениях РККА и Ленинградском отделении Коммунистической академии.

В 1940 году был избран деканом философского факультета ЛГУ, откуда в 1941 году ушёл в народное ополчение. После Великой Отечественной войны возглавлял кафедру философии Военно-медицинской академии и кафедру истории философии ЛГУ. Доктор философских наук (1946), профессор (1948). С 1963 года — старший научный сотрудник ленинградской кафедры философии АН СССР, позднее заведующий кафедрой.

Был редактором философской серии «Вестника ЛГУ», членом редколлегий журналов «Вопросы философии» и «Научные доклады высшей школы. Философские науки». Известный исследователь научного творчества Г. В. Плеханова, редактор ряда изданий его сочинений («Избранные философские произведения», тт. 1—5, 1956—1958; «Философско-литературное наследие», тт. 1—3, 1973—1974).

Основные работы

• «Философские и социологические воззрения Ф. Меринга» (1934)
• «Борьба Ленина за марксистский материализм в 90-х гг.» (1940)
• «Проблемы развития в природе и обществе» (1958, редактор)
• «Борьба марксизма-ленинизма против философского ревизионизма в кон. XIX — нач. ХХ вв.» (1959)
• «Из истории борьбы B. И. Ленина за развитие марксистской философии» (1960)
• «Ленинский этап в развитии марксистской философии» (1960)
• «Из истории борьбы против философского ревизионизма в германской социал-демократии (1895—1914)» (1961)
• «Г. В. Плеханов и его роль в развитии марксистской философии» (1963)
• «Развитие Марксом и Энгельсом теории научного социализма после Парижской Коммуны» (1964)
• «Проблема возможности и действительности» (1964, редактор)
• «Ленин о роли субъективного фактора в истории» (1967)
• «Развитие В. И. Лениным исторического материализма после Великой Октябрьской социалистической революции» (1967, в соавт. с З. М. Протасенко и В. П. Федотовым)
• «Субъективный фактор: структура и закономерности» (1968)
• «Создание и развитие К. Марксом и Ф. Энгельсом теории научного коммунизма» (1970)
• «Очерк истории социологической мысли в СССР (1917—1969)» (1971)
• «История развития советской социологии за полвека» // «Философские науки», 1972, № 2—3 (в соавт. с В. П. Федотовым)
• «Плеханов» (1973, в соавт. с И. Н. Курбатовой)
• «Марксистско-ленинский принцип партийности в философии» (1974)
• «Борьба за исторический материализм в СССР в 20-е гг.» (1975, в соавт. с В. И. Клушиным)
• «Разработка Г. В. Плехановым общесоциологической теории марксизма» (1977)
• «Социологическая мысль в России» (1978, редактор)
• «Структура и закономерности общественного сознания» (1982)
• «В. И. Ленин о диалектике объективного и субъективного в историческом процессе» (1985)
• «Исторический материализм в СССР в переходный период 1917—1936 гг.: историко-социологический очерк» (1986, в соавт. с В. И. Клушиным)

Автор глав и разделов в коллективных трудах «Краткий очерк истории философии» (1940; 6-е изд. 1981), «История философии» (тт. 1—6, 1957—1965), «Марксистско-ленинская философия» (1964), «История КПСС» (т. 1, 1964).

Награды

Был награждён орденом Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя другими орденами, а также медалями.

Лауреат премии им. Г. В. Плеханова АН СССР (1973) «за разработку вопросов ленинского этапа развития философии марксизма и философского наследия Г. В. Плеханова в трудах „Ленин о роли субъективного фактора в истории“, „Субъективный фактор. Структура и закономерности“, „Г. В. Плеханов и его роль в развитии марксистской философии“».

Ссылки

• Чагин Борис Александрович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52673.ln-ru Профиль Бориса Александровича Чагина] на официальном сайте РАН
• [biografija.ru/biography/chagin-boris-aleksandrovich.htm Статья] на сайте «Биография.ру»
• [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=9305B2A3-1DDC-2D9B-2A95-96E328AC6036&ida=2 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [plato.spbu.ru/PROJECTS/rusplat/chagin_1.htm Материализм и идеализм в Древней Греции]

Отрывок, характеризующий Чагин, Борис Александрович

Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.