Шульц, Альфред
 Альфред Шульц
| ||
| Общая информация | ||
| Родился | 27 октября 1903 | |
| Умер | 3 апреля 1990 (86 лет) | |
| Гражданство |  Германия,  Третий Рейх,  ГДР, ФРГ
| |
| Карьера | ||
| Клубная карьера* | ||
| 1926—1934 | Вакер
| |
| Тренерская карьера | ||
| 1949—1953 | Турбине
| |
| 1953—1958 | Вердер
| |
| 1958—1962 | Вердер (люб.)
| |
| 1977—1978 | Вердер
| |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 9 января 2015.
| ||
Альфред Шульц (нем. Alfred Schulz; 27 октября 1903, — 3 апреля 1990) — немецкий футболист, а также футбольный тренер.
Содержание
Карьера игрока
В бытность свою игроком Альфред Шульц выступал за «Вакер» из Галле на позиции крайнего нападающего. В сезоне 1927/28 вместе с командой он выиграл чемпионат Центральной Германии, в последнем матче победив со счётом 1:0 «Дрезднер». В розыгрыше чемпионата они уступили 8 июля 1928 года мюнхенской «Баварии» 0:3, а в кубке - «Нюрнбергу» с тем же счётом. В 1934 году они одержали победу в Гаулиге «Центр»[1], а сам Шульц был вызван в сборную своего Рейхсгау.
Тренерская карьера
С сезона 1949/50 он руководил командой «Унион», которая получила такое название после советизации (в действительности, это был тот самый «Вакер», в котором он выступал в качестве игрока). В первый свой год в чемпионате ГДР он сумел занять пятое место, но уже в сезоне 1951/52 команда, которая теперь называлась «Турбине», стала обладателем титула чемпиона[2]. В 1953 году Шульц переехал в ФРГ[3].
В 1953 году ему сразу же удалось возглавить бременский «Вердер», но помимо себя Шульцу удалось привести в клуб бывших игроков «Турбине» Эриха Хаазе и Отто Кнефлера. Команда с 1954 по 1958 год стабильно занимала места в верхней части турнирной таблицы Оберлиги «Север», но руководство «Вердера» решило пригласить Георга Кнёпфле. Шульц был смещён на должность руководителя второй команды.
В 1978 году ему вновь пришлось формально стать тренером «Вердера», поскольку назначенный Руди Ассауэр не имел необходимой тренерской лицензии. Последний матч этого дуэта прошёл 29 апреля 1978 года, Шульцу на тот момент было 74 года и 184 дня, что и по сей день является рекордом Бундеслиги по возрасту главного тренера[4].
Напишите отзыв о статье "Шульц, Альфред"
Примечания
- ↑ [fussball1933-1945.npage.de/gauligen/mitte.html Gauliga/Sportbereichsklasse Mitte] (нем.). «fussball1933-1945.npage.de».
- ↑ [www.rsssf.com/tablesd/ddr52.html Fußball Oberliga der Demokratischen Sportbewegung 1951/1952] (англ.). «rsssf.com».
- ↑ Die Geschichte der DDR-Oberliga, Verlag Die Werkstatt, 2003, ISBN 3-89533-428-6
- ↑ kicker-sportmagazin, Ausgabe Nr. 16/2012 vom 20. Februar 2012, Seite 18
Ссылки
- [www.transfermarkt.co.uk/fred-schulz-dagger-/profil/trainer/851 Профиль на transfermarkt.co.uk] (англ.). transfermarkt.co.uk.
- [www.weltfussball.de/spieler_profil/fred-schulz/ Профиль на weltfussball.de] (нем.). weltfussball.de.
 |
Это заготовка статьи о футболисте Германии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Тренеры футбольного клуба «Вердер»
|
|---|
|
Конья (1922—24) • Фельдман (1924—26) • Мюллер (1932—34) • Холльштайн (1935—37) • Штиндль (1937—38) • Бёверс (1946) • Хохбрюгге (1946) • Шюц (1946) • Хёгер (1947—48) • Шарман (1948—49) • Шюц (1949) • Шарман (1950) • Шуллер (1950—51) • Кречман (1951—53) • Шульц (1953—58) • Кнёпфле (1958—63) • Мультхауп (1963—65) • Брокер (1965—67) • Лангнер (1967—69) • Акершотт (1968—69) • Ребелль (1969—70) • Тильковски (1970) • Гебхардт (1970—71) • Мультхауп (1970) • Пионтек (1971—75) • Лангнер (1972) • Бурденски (1975—76) • Рехагель (1976) • Тильковски (1976—77) • Ассауэр/Шульц (1977—78) • Вебер (1978—80) • Ассауэр/Лангнер (1980) • Клётцер (1980—81) • Рехагель (1981—95) • де Мос (1995—96) • Дёрнер (1996—97) • Сидка (1997—98) • Магат (1998—99) • Шааф (1999—2013) • Рольфф/Хёнербах (и.о.) (2013) • Дутт (2013—14) • Скрипник (2014—16) • Нури (и.о.) (2016—) |
Отрывок, характеризующий Шульц, Альфред
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
