Щеглица
Поделись знанием:
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
(перенаправлено с «Щеглица (Могилёвский район)»)
Деревня
|
Ще́глица (белор. Шчэгліца) — деревня в составе Княжицкого сельсовета Могилёвского района Могилёвской области Республики Беларусь[3].
Содержание
История
Щеглица известна с XVII века как село, на момент 1663 года относилось к Оршанскому повету Витебского воеводства Великого княжества Литовского[4].
В документах XIX века называлась: село Щеглицы[5][6].
Известно, что во второй половине XVIII века село было центром имения, которое принадлежало представителям старинного шляхетского рода Карабановских (Коробовских, Карабанько, Коробаньковых)[4][5][7]. После первого раздела Речи Посполитой Осип Карабановский, избиравшийся войтом и возглавлявший магистрат Могилёва, присягнул на верность российской императрице Екатерине II, благодаря чему сохранил право на владение Щеглицким имением и был причислен к дворянскому сословию Российской империи[5].
В Щеглицах были похоронены родители российского генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича: мать — Анна Осиповна (дочь Осипа Карабановского) (1766—1829) и отец — Фёдор Григорьевич (1760—1832). В 1889 году их прах был перезахоронен в часовне-усыпальнице князей Паскевичей в Гомеле[5].
По данным за 1872 год, 1142 десятины близлежащих земель принадлежали помещикам Тимофеевым и Федоровичам[4].
По состоянию на 1909 год в Щеглицком имении, усадьба которого находилась возле села (точные координаты: 53°55′43″ с. ш. 30°06′51″ в. д. / 53.928605° с. ш. 30.114200° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.928605&mlon=30.114200&zoom=14 (O)] (Я)), проживало 4 человека[4]. По данным за 1910 год, имение принадлежало дворянам, католикам по вероисповеданию: [Ад.] Иосифовне Беляцкой и Иосифу Станиславовичу Федоровичу[8] (вероятно, дочери и отцу). В Могилёве на Воскресенском (т. н. «лютеранском») кладбище есть семейное захоронение с надгробными камнями и обелиском. На гранитных надгробиях указаны имена погребённых: Елена Эмильевна Федорович (урождённая Борхман; умерла в 1898 году на 52 году жизни) и Иосиф Станиславович Федорович (умер в 1910 году на 83 году жизни). На мраморном обелиске указано, что он установлен в память от внука и дочери[9]. По данным за тот же 1910 год, в имении проживал уже только один человек[4].
На момент 1910 года Щеглицкое имение относилось к костёлу и католическому приходу Святого Казимира города Могилёва[8].
Во времена Российской империи, а также в 1917—1924 годы село и территория имения входили в состав Могилёвского уезда; с 1861 года, после введения административного деления уезда на волости, относились к Княжицкой волости. С 1924 года — деревня в составе Княжицкого сельсовета Могилёвского района[4][10].
Во время Первой мировой войны в мае—октябре 1918 года Щеглица была оккупирована германскими войсками[11].
Во время Великой Отечественной войны деревня вновь оказалась под немецкой оккупацией, находилась под ней с июля 1941 года до 27 июня 1944 года. Воюя на фронте и в партизанах, погибли 25 сельчан. В память о них в центре деревни, где ранее находилась церковь (на т. н. «церковище»), был установлен обелиск (точные координаты: 53°55′33″ с. ш. 30°06′53″ в. д. / 53.925885° с. ш. 30.114801° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.925885&mlon=30.114801&zoom=14 (O)] (Я))[4].
Население, хозяйство, инфраструктура
- 1785 год — насчитывалось 151 житель и 22 двора; имелась построенная из дерева царковь[4];
- 1805 год — была возведена новая деревянная церковь[4], которая в документах XIX века называлась Щеглицкой Рождество-Богородицкой церковью[6]; на момент 1910 года при церкви действовал Щеглицкий православный приход Рождества Пресвятой Богородицы (Могилёвская епархия)[12]. Здание церкви было разрушено в начале 1950-х годов;
- 1833 год — согласно переписи, количество мужского населения Щеглицкого имения составляло 134 человека[5];
- 1848 год — в селе насчитывалось 29 дворов[4];
- 1880 год — насчитывалось 217 жителей и 33 двора; во всех дворах сельчане занимались изготовлением льняной и пеньковой кудели и ткани, а также посуды и других бытовых предметов из дерева; был основан смолокуренный завод[4];
- 1897 год — согласно данным первой всеобщей переписи населения Российской империи, в селе насчитвывалось 410 жителей и 58 дворов[4];
- 1905 год — в селе был открыт казённый винный магазин[4];
- 1909 год — насчитывалось 418 жителей и 53 двора; имелся винокуренный завод[4];
- 1910 год — действовала церковно-приходская школа, для которой в этом году было построено помещение; имелись хлебозапасный склад и заезжий дом[4];
- 1921 год — на базе церковно-приходской школы была создана школа 1-й ступени, которой было передано национализированное помещение[4];
- 1925 год — было создано садово-огородническое товарищество, которое объединяло 15 хозяйств; в школе училось 78 учеников, действовали драмкружок, библиотека[4];
- 1930 год — был организован колхоз «Авангард» (в 1933 году он объединял 17 хозяйств); в деревне работали кузница и шерсточесальня[4];
- 1930-е годы — начальная школа была преобразована в 7-летнюю, в которой в 1936 году училось 207 учеников, в их числе 79 пионеров[4];
- до 1941 года и в 1944—1957 годы — в деревне действовала сельскохозяйственная артель (колхоз) им. Будённого; в 1957 году колхоз был переименован в колхоз «Завет Ленина»[13];
- 1962 год — было построено новое здание школы[14];
- 1990 год — насчитывалось 162 жителя и 76 хозяйств; деревня входила в состав колхоза «Беларусь» (центр — деревня Никитиничи), в ней размещались производственная бригада, фермы крупного рогатого скота и свиноводческая, зернодробилка; работали 8-летняя школа и районная очно-заочная средняя школа, библиотека, магазин, фельдшерско-акушерский пункт[4];
- 1990-е годы — 2005 год — деревня находилась в составе сельскохозяйственного производственного кооператива «Лубнищенский» (центр — деревня Никитиничи);
- 1999 год — в деревне проживало 132 жителя[15];
- 2005 год — деревня вместе со всем СПК «Лубнищенский» вошла в состав сельскохозяйственного дочернего предприятия «Авангард» (центр — агрогородок Сумароково-Княжицы), которое принадлежит Могилёвскому отделению Белорусской железной дороги[16];
- 2007 год — насчитывалось 88 жителей и 37 хозяйств[4];
- 2010 год — в деревне проживало 67 жителей[15].
География, планировка, транспорт
Деревня находится за 19 км на запад от Могилёва и железнодорожной станции Могилёв-2, за 4 км на юг от аэропорта Могилёв[4].
Расположена на равнинном рельефе, на восточной окраине протекает река Лахвица (правый приток реки Лахва, бассейн реки Днепр)[4], на юге граничит с гидрологическим заказником местного значения «Корница, Пильцы»[17].
Планировочно состоит из продолжительной, ломаной линии улицы с переулками, ориентированной с северо-запада на юго-восток, застроенной с двух сторон, плотно, традиционными деревянными домами усадебного типа. На южной окраине — хозяйственный сектор[4].
Названия улиц и переулков: ул. Урожайная, ул. Школьная, ул. Южная, переул. Парковый, 1-й переул. Парковый, 2-й переул. Парковый[2].
Транспортное сообщение — по местной дороге Н11015 через деревню Прокшеничи, посёлок Боброво, деревню Никитиничи и далее по магистрали М4 Минск—Могилёв[4][18].
По состоянию на зимний период 2015—2016 года по пригородному маршруту Могилёв—Щеглица ежедневно осуществлялись пассажирские перевозки рейсовым автобусным транспортом[19].
См. также
Напишите отзыв о статье "Щеглица"
Примечания
- ↑ Телефонные коды [Электронный ресурс] // Белтелеком. — Веб-сайт РУП «Белтелеком». — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: beltelecom.by/subscribers/phone-codes, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ 1 2 Электронный справочник почтовых кодов Республики Беларусь [Электронный ресурс] // Белпочта. — Веб-сайт РУП «Белпочта». — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: ex.belpost.by/addressbook/, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Назвы населеных пунктаў Рэспублікі Беларусь. Магілёўская вобласць: нарматыўны даведнік / І. А. Гапоненка і інш.; пад агульнай рэдакцыяй В. П. Лемцюговай; Дзяржаўны камітэт па маёмасці Рэспублікі Беларусь, Рэспубліканская тапанімічная камісія пры Нацыянальнай акадэміі навук Беларусі. — Мінск: Тэхналогія, 2007. — 406 [1] с.: табл., карты. — ISBN 978-985-458-159-0.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 Шчэгліца // Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. — Т. 6. — Кн. 2. — Магілёўская вобласць / Рэдкая.: Т. У. Бялова (дырэктар) і інш. — Мінск: БелЭн, 2009. — 592 с. — ISBN 978-985-11-0440-2. — С. 584—585.
- ↑ 1 2 3 4 5 Кузьмич А. В. Женский образ из Гомельского дворца // Гомельские ведомости. — 12.03.2009 [Электронный ресурс] // Гомельский дворцово-парковый ансамбль. — Веб-сайт ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль». — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: www.palacegomel.by/engine/print.php?newsid=92, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ 1 2 Щеглицкая Рождество-Богородицкая церковь, село Щеглицы Могилёвского уезда Могилёвской губернии [Электронный ресурс] // Архивы Беларуси. — Фондовый каталог государственных архивов Республики Беларусь. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: fk.archives.gov.by/fond/67050/, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Лукашэвіч А. Паскевіч Іван Фёдаравіч // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: У 6 т. — Т. 5: М — Пуд / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш. — Мн.: БелЭн, 1999. — 592 с. — ISBN 985-11-0141-9. — С. 428.
- ↑ 1 2 Щеглица, имение [Электронный ресурс] // Radzima.net. — Веб-сайт. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: www.radzima.net/ru/miejsce/shcheglitsa_2.html, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Федорович Елена Эмильевна. 1898 [Электронный ресурс] // Средняя школа № 34 г. Могилева. — Веб-сайт ГУО «Средняя школа № 34 г. Могилева». — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: school34.mogilev.by/content/view/4064/192/, свободный. — Загл. с экрана; Федорович Иосиф Станиславович. 1910 [Электронный ресурс] // Средняя школа № 34 г. Могилева. — Веб-сайт ГУО «Средняя школа № 34 г. Могилева». — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: school34.mogilev.by/content/view/4068/192/, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Насевіч В. Магілёўскі павет // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: У 6 т. — Т. 5: М — Пуд / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш. — Мн.: БелЭн, 1999. — 592 с. — ISBN 985-11-0141-9. — С. 9.
- ↑ Марзалюк І., Марзалюк А. Магілёў // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: У 6 т. — Т. 5: М — Пуд / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш. — Мн.: БелЭн, 1999. — 592 с. — ISBN 985-11-0141-9. — С. 26—27.
- ↑ Щеглица — церковь и Щеглицкий православный приход Рождества Пресвятой Богородицы [Электронный ресурс] // Radzima.net. — Веб-сайт. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: www.radzima.net/ru/prihod/shcheglickiy-mogilevskiy.html, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Сельскохозяйственная артель (колхоз) «Завет Ленина», д. Щеглица Княжицкого сельского совета Могилёвского района Могилёвской области БССР [Электронный ресурс] // Архивы Беларуси. — Фондовый каталог государственных архивов Республики Беларусь. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: fk.archives.gov.by/fond/42043/, свободный. — Загл. с экрана; Первичная организация Коммунистической партии Белоруссии (КПБ) сельскохозяйственной артели (колхоза) им. Будённого, д. Щеглица Княжицкого сельского совета Могилёвского района и области, БССР [Электронный ресурс] // Архивы Беларуси. — Фондовый каталог государственных архивов Республики Беларусь. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: fk.archives.gov.by/fond/64231/, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Управление и распоряжение государственным имуществом. Информационно-аналитический бюллетень. — Мн., 2009. — № 2(11). — С. 27 [Электронный ресурс] // Государственный комитет по имуществу Республики Беларусь. — Веб-сайт Госкомимущества. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: www.gki.gov.by/upload/new%20structure/press%20service/iab_(11)_2_2009.pdf, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ 1 2 Населённые пункты Республики Беларусь [Электронный ресурс] // Министерство по налогам и сборам Республики Беларусь. — Веб-сайт МНС РБ. — Дата доступа: 24.05.2013. — Режим доступа: nalog.gov.by/program/ssoato.html, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Постановление Совета министров Республики Беларусь от 20.12.2004 № 1604 «О реорганизации отдельных республиканских унитарных предприятий» [Электронный ресурс] // www.levonevsky.org: Правовая библиотека. Законодательство России, Беларуси, Украины и других стран. — Веб-сайт В. С. Левоневского. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: pravo.levonevsky.org/bazaby/org507/sbor4/text3612.htm, свободный. — Загл. с экрана; Зюзькевич В. СДП «Авангард» РУП «Могилёвское отделение Белорусской железной дороги» [Электронный ресурс] // Земля и люди. Могілёвская областная агропромышленная газета. — Веб-сайт газеты. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: zil.mogved.by/content/sdp-quot-avangard-quot-rup-quot-mogilevskoe-otdelenie-belorusskoj-zheleznoj-dorogi-quot/stat, свободный. — Загл. с экрана; Сельскагаспадарчае даччынае прадпрыемства «Авангард» [Электронны рэсурс] // Магілёўскае аддзяленне Беларускай чыгункі. — Вэб-сайт БЧ. — Дата доступу: 14.03.2016. — Рэжым доступу: www.mogilev.rw.by/be/about/structure/subsidiaries/agricultural_subsidiary_of_the/, вольны. — Загал. з экрана
- ↑ Природно-заповедный фонд Могилёвской области местного значения. Могилёвский район // Особо охраняемые природные территории Могилёвской области / Под. ред. Д. Г. Груммо и др. — Могилёв, 1999. — С. 87—88; Заказники местного значения [Электронный ресурс] // Национальное кадастровое агентство. — Веб-сайт ГУП «Национальное кадастровое агентство». — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: nca.by/rus/geosystem/partition/preserves/, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Решение Могилёвского областного исполнительного комитета от 28.12.2005 № 30-2 «Об утверждении перечня местных автомобильных дорог Могилёвской области» [Электронный ресурс] // www.levonevsky.org: Правовая библиотека. Законодательство России, Беларуси, Украины и других стран. — Веб-сайт В. С. Левоневского. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: pravo.levonevsky.org/bazaby11/region38/text440.htm, свободный. — Загл. с экрана.
- ↑ Расписание пригородных автобусов (зимнее, действительно с 14 ноября 2015 года) [Электронный ресурс] // Mycity.by. — Могилёвский городской информационно-справочный портал. — Дата доступа: 14.03.2016. — Режим доступа: www.mycity.by/transport/raspisanie-prigorodnykh-avtobusov/1110-raspisanie-prigorodnykh-avtobusov-zimnee-dejstvitelno-s-15-oktyabrya, свободный. — Загл. с экрана.
|
Это заготовка статьи по географии Могилёвской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Щеглица
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
