Эвкалипт обильноцветковый
| Эвкалипт обильноцветковый | |||||||||||||||||||||||
 Общий вид растения. | |||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||
|
Eucalyptus polyanthemos Schauer | |||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||
Эвкалипт обильноцветковый (лат. Eucalyptus polyanthemos) — вечнозелёное дерево, вид рода Эвкалипт (Eucalyptus) семейства Миртовые (Myrtaceae).
Содержание
Распространение и экология
В природе ареал охватывает юго-восток Австралии — штаты Виктория и Новый Южный Уэльс. Лучше растет на сухих каменистых возвышенностях и на каменистых кряжах при осадках 375—500 мм в год, на высоте от 300 до 900 м над уровнем моря.
Считается устойчивым к холоду и умеренной засухе. В однолетнем возрасте сильно страдает при кратковременном понижении температуры до −8… −7 °C. Выдерживает без существенных повреждений кратковременные морозы в 8 °C, при -9 °C отмерзают листья и конечные побеги, при −11… −10 °C отмерзает до корня.
Отличается относительно быстрым ростом на глубоких наносных почвах, где деревья за 10 лет достигают высоты в 13—15 м. На сухих глинистых склонах рост его значительно слабее.
Признан инвазивным видом в штате Калифорния.
| ||||||||||
Листья.
| ||||||||||
Ботаническое описание
| ||||||||||
Кора в нижней части ствола.
| ||||||||||
Дерево средней величины.
Кора чешуйчато-волокнистая на стволе, гладкая на ветвях.
Молодые листья супротивные, в количестве 3—5 пар, черешковые, круглые, длиной 4—8 см, шириной 4 см, сизые. Взрослые — очерёдные, черешковые, круглые, узко или широко ланцетные, длиной 5—14 см, шириной 1,5—4,5 см, светло-сизые.
Соцветие — 3—6-цветковые зонтики, собранные в верхушечные метёлки; ножки зонтиков цилиндрические, длиной 5—10 мм; бутоны на ножках, сизые, булавовидные, длиной 7 мм, диаметром 4 мм, с конической крышечкой, которая короче трубки цветоложа; пыльники со сросшимися гнёздами, клиновидные или почти четырёхугольные, открываются конечными порами.
Плоды на ножках, полушаровидные, яйцевидные или грушевидные, длиной 5—6 мм, диаметром 4—5 мм, с очень маленьким и косым диском и глубоко вдавленными створками.
На родине цветёт в октябре; на Черноморском побережье Кавказа — в апреле — мае.
Значение и применение
Древесина тёмно-красная, тяжёлая, твёрдая, прочная в земле. Используется на шпалы, деревянные блоки, шахтные подпорки, в производстве колёс, вагонов, в строительстве и на топливо.
В листьях содержится эфирное эвкалиптовое масло (0,83 %), состоящее из цинеола (54 %), пинена, эфиров и сесквитерпенов.
Может быть использован для разведения в тёплых местах Черноморского побережья Кавказа и для селекции на морозостойкость.
Классификация
Представители
В рамках вида выделяют ряд подвидов[2]:
- Eucalyptus polyanthemos subsp. longior Brooker, Connors & Slee
- Eucalyptus polyanthemos subsp. marginalis Rule
- Eucalyptus polyanthemos subsp. polyanthemos
- Eucalyptus polyanthemos subsp. vestita L.A.S.Johnson & K.D.Hill
Таксономия
Вид Эвкалипт обильноцветковый входит в род Эвкалипт (Eucalyptus) подсемейства Миртовые (Myrtoideae) семейства Миртовые (Myrtaceae) порядка Миртоцветные (Myrtales).
| ещё 13 семейств (согласно Системе APG II) | ещё 130 родов | |||||||||||||||
| порядок Миртоцветные | подсемейство Миртовые | вид Эвкалипт обильноцветковый | ||||||||||||||
| отдел Цветковые, или Покрытосеменные | семейство Миртовые | род Эвкалипт | ||||||||||||||
| ещё 44 порядка цветковых растений (согласно Системе APG II) |
ещё 1 подсемейство (согласно Системе APG II) |
ещё более 700 видов | ||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Эвкалипт обильноцветковый"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ По данным сайта APNI (см. раздел «Ссылки»).
Литература
- [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1960_5.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1960. — Т. V. Покрытосеменные. Семейства Миртовые — Маслиновые. — С. 130. — 544 с. — 2200 экз.
Ссылки
- [www.anbg.gov.au/cgi-bin/apni?taxon_id=52031 Эвкалипт обильноцветковый: Таксономия] на сайте [www.anbg.gov.au/apni/index.html Australian Plant Name Index (APNI)]
Отрывок, характеризующий Эвкалипт обильноцветковый
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
