Эстонская кухня

Эстонская кухня — традиции приготовления пищи и национальные блюда эстонцев. Под национальными блюдами часто подразумевают, в первую очередь, типичные блюда крестьянской кухни до середины XIX века. Однако и в более поздние времена некоторые блюда стали традиционными и широко распространёнными; кухни других народов приспосабливались к местным традициям. Сильное влияние на эстонскую кухню в разные времена оказали немецкая, шведская и русская кухни. В сравнении с латышской и литовской, эстонская кухня более «морская».

Писатель и гурман Карл Мартин Синиярв:

можно сказать, что эстонская кухня — это то, что готовят эстонцы в Эстонии /…/. И пусть блюдо носит русское название „солянка“ или немецкое «sauerkraut» — в Эстонии их готовят на эстонский манер, и вкус у них совершенно иной. Такие простые вещи, как картофельный салат или блины, тоже имеют свои нюансы в разных кулинарных культурах, вот и в Эстонии у них эстонский вкус. Возможно, кто-то считает, что смешивать майонез и сметану — кулинарное преступление, но в этой стране картофельный салат иначе приготовить нельзя.

Пищевое сырьё, технология и композиционные приёмы эстонской кухни довольно просты, вкус натуральный. Из сырья самыми характерными являются картофель, рыба (особенно салака), свинина и мясные субпродукты, молоко, сметана, капуста, горох, крупа и чёрный хлеб. Еда простая и питательная, порой жирная. В традиционной эстонской кухне продукты преимущественно варятся в жидкой среде, обжаривание применяется редко. Эстонская кухня мало использует приправы и пряности. Кроме соли и лука традиционно употреблялись укроп, петрушка и тмин; майоран в кровяные колбасы, лавровый лист и душистый перец в холодец. Своеобразие вкуса достигается в результате необычных сочетаний пищевого сырья (рыба со свиным салом, горох с молоком). Общий вкус и аромат эстонской кухни — натуральный, слегка кисловатый, молочный.

До XIX века эстонская кухня не отличалась разнообразием. Ржаной хлеб являлся основным продуктом питания. Само слово «хлеб» (эст. leib) на эстонском обозначает и пищу и пропитание вообще. С хлебом были связаны различные приметы. Круглый год, наряду с хлебом, основной пищей эстонцев была солёная салака. Пили квас или простоквашу, к праздникам варили пиво. До наших дней популярна кама (эст. kama) — комбинированное толокно из муки, смолотой из предварительно обжаренных семян ржи, овса, ячменя и гороха, которое смешивалось со свежим молоком или простоквашей. В некоторых регионах ели овсяный кисель с холодным молоком или с маслом.

Крестьянин летом уходил на поле во время восхода и первый раз ел в 8—9 часов утра. Днём обедали в поле, ели хлеб и солёную салаку. Главной едой дня был ужин в 8—9 часов вечера и к ужину собирались все жители крестьянского дома. На ужин готовили гороховый или бобовый суп, в среду и в субботу кашу из крупы или муки. Только после отмены крепостного права, когда поля стали располагаться вблизи дома, появилась возможность готовить горячую пищу и днём, главной едой стал не ужин, а обед.

Разнообразие в рацион эстонцев вносили праздничные и обрядовые блюда. К празднику на столе появлялся серый хлеб сепик (эст. sepik). На Рождество и к Новому году делали колбасы, изначально с начинкой из круп, позднее с добавлением крови. Считалась, что эта колбаса — кишки, наполненные крупой — приносит в дом счастье и довольство. В день свадьбы, но и в другие праздники, обязательно подавали холодец (эст. sült). На смотрины новорождённого приносили ячменную кашу или оладьи из ячменной муки.

С середины XIX века, когда эстонцам стал известен картофель, он вытеснил многие блюда и занял второе место после хлеба. Во второй половине XIX века благодаря развитию экономики и торговли значительно расширился выбор сырья и разнообразились технологии приготовления пищи. Важным периодом развития эстонской кухни было начало XX века до 1930-х годов, когда в связи с экономическим развитием, расширением международных связей, появлением женских журналов и курсов гастрономии стало формироваться новое, немного более изысканное и разнообразное слоение эстонской кухни. На праздничном столе наряду с традиционным холодцом появились паштет и разные салаты. Дома стали готовить разные консервы.

Современность

В советский период эстонская кухня через государственную систему общественного питания подвергалась влияниям русской, кавказской и даже среднеазиатской кухни.

После восстановления независимости международные контакты страны стали расширяться и традиционная кухня стала терять популярность. Но, например, на Рождество эстонцы и по сей день ставят на стол холодец, кровяную колбасу с соусом из брусники и жаркое из свинины с квашеной капустой. К Масленице (эст. vastlapäev) выпекают булочки со взбитыми сливками (эст. vastlakuklid). А вечером в Иванов день (эст. jaanipäev, отмечается 24 июня), воздух над Эстонией наполняется ароматом шашлыка и гриль-колбаски.

Сегодня в традиционный эстонский «холодный стол» (эст. külmlaud) обычно входит маринованная сельдь со сметаной, холодец, взбитый паштет из печени, картофельный салат, салат «Росолье», маринованные огурцы и тыква, рулетики из ветчины с начинкой, фрикадельки под майонезом и фаршированные яйца. Такое праздничное меню до сих пор предпочитают особенно в сельской местности.

Особое место в эстонской кухне занимают молочные продукты. Молоко, простокваша, йогурт, творог и домашний сыр входят в повседневный рацион питания. Типичный завтрак — каша, омлет или бутерброды, в последнее время также мюсли с йогуртом. Довольно много пьют кофе, предпочитая сорта светлой жарки скандинавского типа.

Супы — достаточно распространённое блюдо. Наиболее распространены картофельные, капустные и гороховые супы. Мясо отваривается обычно одним куском, остальная часть состоит из картофеля, капусты или гороха, моркови, перловой крупы или макаронных изделий. В гороховый и бобовый суп добавляют копчёную свинину.

Характерными для эстонской кухни являются смешанные крупяные, овоще-крупяные и овощные каши, например, каша из перловки и картофеля мульгипудер (эст. mulgipuder). В качестве основного блюда иногда может являться каша из картофеля или отварной картофель с густым соусом из жира, муки, бульона или сливок и кусочек мяса, мясного фарша или колбасы. Популярное блюдо мульгикапсас (эст. mulgikapsas) — квашеная капуста, приготовленная со свининой и перловой крупой.

Из овощей на первом месте по употреблению стоит картофель, на втором — капуста и горох, затем морковь и брюква. Свёкла используется редко, главным образом в свекольном салате и в салате «Росолье». С начала 1990-x годов употребление картофеля стало снижаться, больше стали есть рис и макаронные изделия. Повышается популярность разных полуфабрикатов.

Больше других видов рыб в эстонской кухне употребляются салака и килька. Эту рыбу жарят и делают из неё запеканки, заливая яично-молочной смесью и пересыпая мелко нарезанным укропом. «Таллинские кильки» (эст. Tallinna kilud) пряного посола пользуются большой популярностью. В приморских частях Эстонии используют камбалу, во внутренних районах рыбные блюда приготовляют из щуки и леща, у Чудского озера из снетков и ряпушки. Горячему копчению подвергают в основном салаку, леща, угря.

В мясных вторых блюдах преобладает нежирная свинина. Эстонская кухня использует метод медленного отваривания больших кусков мяса (ahjuliha) в толстостенной посуде либо в духовке, либо в печи на углях. Оно используется для вторых блюд обычно с отварным картофелем. Из печени готовят вторые блюда, отваривая её в сметанно-сливочном соусе. К мясным блюдам относится также популярный холодец из свиной головы и ножек, который подаётся с отварным картофелем или с хлебом.

В ассортимент традиционных сладких блюд входят хлебный суп,густой кисель со взбитыми сливками или молоком, взбитый манный мусс из фруктового сока, творожный крем с вареньем, яблочная запеканка, буберт, а также блины с вареньем и разные пирожные.

Литература

• Кальвик, Сильвия «Эстонская кухня» Таллин.: Периодика, 1987.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Кухня Эстонии
• Похлёбкин В. В. [kuking.net/8_658.htm Эстонская кухня]//Национальные кухни наших народов
• [www.netinfo.ee/smi/print/?rid=48652 Интервью с Дмитрием Демьяновым]
• [www.umenu.ru/estonskaya-kuxnya/ Эстонская кухня]
• [besteat.ru/index.php?option=com_content&task=category&sectionid=6&id=91&Itemid=27 Рецепты Эстонской кухни]
• [eda.ucoz.ru/load/539-1-6 Рецепты]
• [www.travelchanneltv.ru/series-info.asp?series=Food%20Tripper&ID=1530&episode=2#2 Путеводитель по еде. Эстония.] канала Travel

Отрывок, характеризующий Эстонская кухня

Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.