Юг-Богдан

Юг-Бо́гдан (серб. Југ Богдан) — герой рокового для сербов боя на Косовом поле в 1389 году.

Старый Юг-Богдан отождествляется с Вратко Неманичем (серб. Вратко Немањић), сербским вельможей-властелем из рода Неманичей, занимавшего пост царского наместника в восточной Македонии, между Вардаром и Сером в период правления сербских царей Стефана Уроша IV Душана, Стефана Уроша V, Вукашина Мрнявчевича и Лазаря Хребеляновича.

На Косовский бой выступил со всеми своими девятью сыновьями Юговичами, во главе войска царя (или князя) Лазаря. Их отправлению на бой, участию в бою и героической смерти посвящено много народных песен из Косовского цикла сербского эпоса. Особенно трогательно описано выступление в поход братьев Юговичей и их последовательный одного за другим отказ на просьбы дочери Юг-Богдана царицы Милицы, жены царя Лазаря, остаться дома для защиты женщин, а также их смерть и смерть их матери.

Другая дочь Юг-Богдана состояла в замужестве с другим героем Косовского боя — Страхиничем Баном.

Литература

• Половинкин И. Н.,. Юг-Богдан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Юг-Богдан

В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.