Радзивилл, Ян Бородатый

Ян Радзивилл Бородатый<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет неизвестного автора, XVII век</td></tr>
Маршалок великий литовский
Рождение:	ок. 1474
Смерть:	1522(1522)
Отец:	Николай Радзивилл Старый
Мать:	Софья Монивид
Супруга:	1) Эльжбета Гаштольд 2) Богдана Лукомская 3) Анна из рода Кишек
Дети:	Николай, Ян, Анна, София,

Ян Радзивилл по прозвищу Бородатый (польск. Jan Radziwiłł; около 1474—1522) — государственный, военный и дипломатический деятель Великого княжества Литовского, маршалок господарский (1500—1510), маршалок великий литовский в 1514—1522 годах, каштелян трокский (с 1522). Староста дрогичинский и слонимский (с 1505), наместник вилькийский (1495—1501).

Основатель олыкско-несвижской линии рода Радзивиллов.

Биография

Сын канцлера великого литовского и воеводы виленского Николая Радзивилла Старого, также известного как Николай Радзивиллович. Как и его братья Войцех, Юрий и Николай, а также сестра Анна Радзивилл (ставшая регентом после смерти мужа Конрада III Рыжего), принадлежал к политической элите Великого княжества Литовского, хотя играл менее заметную роль.

Владел имениями в Нягневичах и Лахве в Новогрудском воеводстве, Здитове (теперь Слонимский район, Гродненской области), Узде (теперь Минская область), Олыке на Волыни, а также земельными наделами на территории современной Литвы.

В юном возрасте попал в Краков на воспитание при королевском дворе. Был приближенным великого князя Александра Ягеллончика, способствовал его избранию в 1501 году королём польским.

Был среди подписавших 23 октября 1501 года акт Мельницкой унии о создании союза между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским. Однако позже поддерживал политику короля, направленную на отмену Мельницких договоренностей.

В 1505 получил от великого князя Слонимское староство и начал строить замок в Слониме.

Участник Клецкой битвы (1506), а также битвы под Лопушным (1512) с крымскими татарами.

Возглавлял посольство в Москву в 1507 и 1508.

Участвовал также в войне с Великим княжеством Московским (1512—1522).

Личная жизнь

В первом браке был женат на Эльжбете Гаштольд (? — 1502), с которой прожил 10 лет, родившей ему пятерых детей, однако все они умерли в раннем возрасте.

От второго брака с Богданой Лукомский имел дочь Софию и еще одну дочь.

Свою будущую третью жену Анну, дочь Станислава Кишки, он встретил, когда его брат Юрий попросил быть сватом к Барбаре. Об этом визите братьев Радзивиллов в замок князей Кишек в хронике того времени сохранилось беглое замечание, тем не менее дающее простор для фантазии: «... тем разом сватаючи Барбару Кишчанку, княжну, у её родичей Радзивилл вел себя не как подобает свату, меньше говорил, а все молчал и смотрел на сестру невесты, чем немало её смутил». На тот момент он ещё был женат. После смерти Богданы, как только закончился год, который положен приличиями по сроку траура, Ян посватался к Анне.

Анна родила ему сыновей Николая и Яна, а также дочь Анну. После брака с Анной, владение Яна Бородатого значительно увеличились — в качестве приданого он получил Олыку, Дубравы, Лахву, Нядреску, Несвиж, Узду, Шацк.

В 1519 году неожиданно умер брат Яна — Войцех, епископ луцкий. В начале 1522 смерть настигла сестру Анну, регента Мазовии. Следующим был брат Николай, канцлер великий литовский и воевода виленский. На его похоронах уже открыто говорили об умышленных отравлениях. В том же 1522 году почувствовал себя плохо и Ян Бородатый. Предчувствуя близкий конец, он оставил завещание, в котором просил короля и великого князя Сигизмунда I Старого взять под опеку его семью.

Злоумышленники, решившие уничтожить род Радзивиллов, действовали хитро. Действие яда было малозаметным, поэтому казалось, что смерть их жертв была естественной. Ян Бородатый так и не узнал, кто его убийца. Многие считали, что это Бона Сфорца. Властная, коварная женщина мечтала об абсолютной власти. Она подчинила себе старого короля, ввела моду на тайные отравления. Радзивиллы стали первыми еë жертвами. Причину ненависти объясняли тем, что король Сигизмунд Старый до женитьбы с Боной интересовался Анной Радзивилл. Бона видела еë красоту и ум, и страшилась потерять мужа. Именно эта женщина была настоящей соперницей в борьбе за сердце короля.

Литература

• Semkowicz W. [www.wbc.poznan.pl/Content/92906/directory.djvu O litewskich rodach bojarskich zbratanych ze szlachtą polską w Horodle 1413 r.] // Rocznik Towarzystwa Heraldycznego we Lwowie t. V. — 1920. — Kraków, 1921. — S. 42.  (польск.)

Отрывок, характеризующий Радзивилл, Ян Бородатый

Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.