2-1-1
2-1-1 — осевая формула паровоза с двумя бегунковыми, одной движущей и одной поддерживающей колёсными парами.
Методы записи для разных классификаций:
- Международная (UIC): 2A1
- Американская: 4-2-2
- Испанская и французская: 211
- Российская: 2-1-1
- Швейцарская: 1/4
История
Осевая формула 2-1-1 предлагалась для распределения веса больших локомотивов. Однако, до введения тележек паровозы такого типа встречались крайне редко до 1870-х.
Первый паровоз, выпущенный на заводах Борзига в 1841 году (Borsig No 1), имел осевую формулу 2-1-1, но вскоре компания перешла на более общую конфигурацию 1-1-1.
США
Паровоз «T. D. Judah» был построен в 1863 году с осевой формулой 2-1-2. Он был приобретён Тихоокеанской железной дорогой и в 1872 году был переделан на 2-1-1.
К 1900 году нагрузка на паровозах возросла и вышла за границы возможностей конфигурации 2-1-1, что способствовало переходу на осевую формулу 2-2-1.
Примеры паровозов
- Немецкий «Borsig No 1»
- Американский «T. D. Judah».
| ||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "2-1-1"
Отрывок, характеризующий 2-1-1
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
