Best of 2001–2009
Поделись знанием:
К:Альбомы 2009 года
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
| Best of 2001–2009 | ||||
 | ||||
| Сборник The Rasmus | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска | ||||
| Записан |
2001 — 2008 | |||
| Жанры |
альтернативный рок | |||
| Лейбл | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология The Rasmus | ||||
| ||||
Best of 2001—2009 — сборный альбом финской группы The Rasmus, играющей в стиле альтернативного рока, вышедший 23 ноября 2009 года.
Содержание
Об альбоме
В Best of 2001—2009 вошли лучшие песни, выпущенные между 2001 и 2009 годами. В то время как большинство песен уже издавались, этот сборник содержит новую невыходившую ранее композицию под названием «October & April», которую исполняет Анетт Ользон из Nightwish. Песня была записана в то же самое время, что и другие композиции с последнего студийного альбома Black Roses, но она не была включена, так как не соответствовала концепции того альбома.
Песня «Open My Eyes» появляется в акустической версии концертного исполнения, это обратная сторона сингла «Shot» и первоначально взято с британской редакции альбома «Hide from the Sun» 2005 года.
Список композиций
| № | Название | Автор | Длительность |
|---|---|---|---|
| 1. | «In the Shadows» | The Rasmus | 4:06 |
| 2. | «No Fear» | The Rasmus | 4:07 |
| 3. | «Guilty (Us Mix)» | The Rasmus | 3:44 |
| 4. | «October & April (feat. Anette Olzon)» | Лаури Юлёнен | 3:54 |
| 5. | «First Day of My Life» | The Rasmus | 3:44 |
| 6. | «Livin' in a World Without You» | Лаури Юлёнен, Паули Рантасалми, Десмонд Чилд | 3:50 |
| 7. | «F-F-F-Falling» | The Rasmus | 3:52 |
| 8. | «Chill» | The Rasmus | 4:13 |
| 9. | «Immortal» | The Rasmus | 4:57 |
| 10. | «Justify» | Лаури Юлёнен, Паули Рантасалми, Десмонд Чилд, Джеимс Майкл | 4:26 |
| 11. | «Shot» | The Rasmus | 4:18 |
| 12. | «Funeral Song» | Лаури Юлёнен, Ээро Хейнонен | 3:21 |
| 13. | «Ghost of Love» | Лаури Юлёнен, Паули Рантасалми, Десмонд Чилд, Гарри Соммердаль | 3:17 |
| 14. | «Open My Eyes» (акустическая версия) | The Rasmus | 3:23 |
| 15. | «In My Life» | The Rasmus | 4:02 |
| 16. | «Ten Black Roses» | Лаури Юлёнен, Паули Рантасалми, Десмонд Чилд | 3:54 |
| 17. | «Sail Away» | The Rasmus | 3:49 |
Чарты
| Чарт (2009) | Наивысшее место |
|---|---|
| Чарты финских альбомов | 8[2] |
Напишите отзыв о статье "Best of 2001–2009"
Примечания
Ссылки
- Playground Music: [www.playgroundmusic.com/Global/Articles.aspx?ProductId=PGMCD%2061 The Rasmus: Best of 2001—2009]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Best of 2001–2009
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
