Diablo II
Поделись знанием:
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
| Diablo II | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
| |||||||
| Разработчик | |||||||
| Издатель | |||||||
| |||||||
| Часть серии | |||||||
| Дата выпуска | |||||||
| Последняя версия | |||||||
| Жанр | |||||||
| Возрастной рейтинг |
|||||||
| Платформа | |||||||
| Режимы игры | |||||||
| Носитель | |||||||
| Системные требования |
Windows:
233 МГц Pentium, 32 МБ ОЗУ, DirectX-совместимая видеокарта, 4x CD-привод Mac OS: G3-процессор, System 8.1, 64МБ ОЗУ и виртуальная память, OpenGL-совместимая видеокарта, 4x CD-привод, поддержка 256-цветного дисплея совместимым с разрешением 640x480 пикселей. | ||||||
| Управление | |||||||
| Сайт |
[eu.blizzard.com/ru-ru/games/d2/index.html zard.com/ru-ru/games/d2/index.html]
| ||||||
Diablo II — компьютерная игра в жанре Action/RPG, продолжение Diablo. Была выпущена компанией Blizzard Entertainment для Windows и Mac OS в 2000 году. Разработана подразделением Blizzard North.
Дополнение Diablo II: Lord of Destruction было выпущено в 2001 году.
| Рецензии | |
|---|---|
| Русские издания | |
| Издание | Оценка |
| Absolute Games | 70/100[1] |
Содержание
Игровой процесс
Игроку в начале игры на выбор предоставляется несколько классов персонажей, каждый из которых отличается своим набором умений, начальных характеристик (обычные для RPG Сила, Ловкость, Выносливость и Энергия) и доступного оружия и доспехов. Основной сюжетной целью игры является уничтожение главного монстра — Diablo, после чего персонаж получает доступ к более высокому уровню сложности.
Игровой процесс представляет собой классический Action/RPG:
- Толпы монстров, которых игрок убивает в невероятных количествах, получая за это:
- Опыт (для получения следующего уровня);
- Деньги (для найма наёмников, покупки снаряжения, эликсиров и прочих необходимых вещей);
- Вещи (от оружия и брони до эликсиров и магических рун).
- Боссы, которых необходимо убивать для прохождения сюжетной линии.
- Торговля оружием, доспехами и прочими вещами, «выбитыми» из врагов или найденными в бочонках, тайниках, могилах и т. п.
- Получение опыта, что влечёт за собой получение нового уровня, что, в свою очередь, даёт возможность изучить новый или улучшить старый навык и поднять характеристики.
- Прохождение сюжетной линии. Сюжет подаётся при помощи:
- Разговоров с NPC
- Видеороликов в начале игры, в конце её, в переходах между актами.
В оригинальной Diablo II на выбор представлены пять классов персонажей: Амазонка, Некромант, Варвар, Колдунья и Паладин. В дополнении Diablo II: LoD добавлены персонажи Ассасин и Друид.
Для того, чтобы добраться до Диабло, необходимо последовательно пройти 4 акта. Каждый акт начинается в соответствующем городе, где главный герой от NPC получает информацию о заданиях, выполнение которых приводит к прохождению Акта. Города Актов: Лагерь бродяг, Лут Голейн, Доки Кураста, Крепость Демонов.
Уровни сложности
В Diablo II три уровня сложности: Normal (норма), Nightmare (кошмар) и Hell (ад). С увеличением уровня сложности увеличиваются основные характеристики монстров, такие как живучесть, сила, броня, наносимый урон, сопротивляемость магии. У уникальных монстров повышается количество способностей. Также увеличивается количество опыта, дающееся за убийства монстров, и улучшаются характеристики предметов, которые могут выпадать при их смерти. Помимо этого, с повышением уровня сложности у персонажа понижается сопротивляемость к магии: на Nightmare — 40 %, Hell — 100 %.
При прохождении игры на разных уровнях сложности персонаж получит соответствующие звания: Sir/Dame, Lord/Lady, Baron/Baroness. При игре в режиме Hardcore персонаж будет получать звания Count/Countess, Duke/Duchess и King/Queen соответственно.
Hardcore-персонаж отличается от обычного тем, что в случае его смерти им нельзя продолжить игру, то есть он умирает только один раз и навсегда. А обычный персонаж в случае смерти теряет часть опыта, полученного персонажем на текущем уровне, но персонаж может продолжить играть.
Классы персонажей:
- Амазонка — владеет заклинаниями, усиливающими копья, дротики, луки и арбалеты, что делает эти виды оружия предпочтительными к использованию. Количество здоровья с уровнем растёт немного быстрее, чем количество маны.
- Некромант (в Heroes of the Storm раскрывается его имя - Зул (англ. Xul), однако неизвестно, каноничны ли сведения HotS для D2) — владеет некромантией, что позволяет ему вызывать скелетов и големов. Также в бою использует проклятья, ослабляющие врагов, и заклинания кости, которые либо сдерживают цель, либо наносят ей урон. Изначально повышены энергия и ловкость, но ослаблены сила и живучесть. Количество маны с уровнем растёт немного быстрее, чем количество здоровья.
- Варвар — владеет боевыми кличами, которые усиливают его и союзников, он очень хорош в ближнем бою, но бесполезно давать ему луки и арбалеты, его конёк владение двумя видами оружия сразу. Может держать двуручные мечи одной рукой (на них дополнительно указан урон для одной руки). Способность мастерства позволяет улучшить уровень владения любым видом оружия. Также есть несколько мощных ударов-прыжков и подобных умений, помогающих ему крушить врагов. Серьёзно усилены сила и живучесть, но весьма ослаблена энергия. Количество здоровья с уровнем растёт в два раза быстрее количества маны.
- Паладин — владеет аурами, как защитными, так и атакующими. Как и у Варвара, есть несколько мощных ударов. Сила и живучесть изначально усилены, а энергия ослаблена. Может наносить удары щитом (на щитах указан урон от удара). Количество здоровья с уровнем растёт немного быстрее, чем количество маны.
- Волшебница (в Diablo 3 Reaper of Souls раскрывается её каноническое имя - Изендра) — владеет тремя стихиями: Огонь, Холод, Молния. Обладает мастерством в каждой из них. Серьёзно усилена энергия. Также усилена ловкость. Но весьма ослаблены живучесть и сила. Количество маны с уровнем растёт в два раза быстрее количества здоровья.
- Ассасин (Убийца) — владеет заклинаниями установки ловушек и вызова своей тени. Есть навыки для ударов ногами и навыки усиливающие удары ногами (на обуви урон не указан). Количество здоровья с уровнем растёт немного быстрее, чем количество маны. Появилась в дополнении Lord of Destruction.
- Друид — самый универсальный воин, которому служат как звери и птицы, так и духи леса. Может превращаться в волка — быстрого и сильного. А может в медведя — крепкого и живучего. К тому же владеет стихией холода и огня. Изначально усилена живучесть, а сила — наоборот. Количество маны с уровнем растёт немного быстрее количества здоровья. Появился в дополнении Lord of Destruction.
Многопользовательский режим
В Diablo II есть возможность играть одновременно нескольким игрокам. Используется клиент-серверная технология. Можно играть либо персонажами из одиночной игры, уязвимыми к читерству (в этом случае условный одноразовый "сервер" создается игровым клиентом одного из игроков), либо персонажами, созданными на специальном многопользовательском сервере (Realm), хранящем все игровые данные у себя и таким образом защищающем их от читерской модификации. В качестве такого сервера могут выступать как официальные сервера battle.net, так и другие. Существующие на данный момент русскоязычные сервера: Rubattle.net и Alkar Realms. Одновременно находиться в одном игровом мире могут не более 8 персонажей. В случае игры на выделенном сервере, одновременно существующих игровых миров как правило намного больше одного.
Особенности:
- При игре несколькими игроками увеличивается количество здоровья монстров и количество опыта, дающегося за их убийство.
- У игроков есть возможность как дарить друг другу вещи, так и торговать ими через защищенное окно торговли.
- Игроки могут обмениваться сообщениями, как в самих играх, так и в общих чатах сервера.
- Игроки могут объединяться друг с другом в альянсы или враждовать (PvP).
Дополнительные особенности при игре на выделенном сервере:
- Атрибуты персонажа и его вещи хранятся на сервере, а не в файле на локальном компьютере, доступном для манипулирования.
- Существует рейтинговая таблица top-1000 персонажей по количеству набранного опыта.
Изначально персонажи нейтральны, но они могут как кооперировать свои усилия (Party), так и противостоять друг другу (Hostile).
Для кооперации необходимо согласие обеих сторон, при этом:
- Часть магий и заклинаний распространяется на дружественных игроков и существ (например, кличи варвара, или ауры паладина). Их использование может облегчить совместное прохождение различными персонажами.
- Дружественные игроки делят опыт за убийство монстров.
- Могут совместно выполнять большинство заданий. Например, задание убить какого-то конкретного монстра засчитывается не только тому, кто его выполнил, но и всем «помогавшим» дружественным персонажам, которые находились на момент убийства в непосредственной близости от выполнявшего.
Находясь в городе, игрок может объявить о своей враждебности к другому персонажу, или к нескольким. После подобного «объявления войны» игроки становятся враждующими, и, в отличие от нейтральности, могут наносить друг другу урон, а, значит, могут и убить, но только за пределами города. Если персонаж убит не монстром, а другим персонажем, то в качестве трофея за убийство с трупа выпадает предмет «ухо» с указанием уровня и имени убитого персонажа.
Режим враждебности используется для проведения дуэлей между персонажами. Использование для атак врасплох искусственно затруднено: потенциальная жертва предупреждается о появлении враждебного персонажа, атаковать можно за городом, а объявлять вражду только в городе, при объявлении закрываются телепорты, открытые героем.
Особенности игры
В игре присутствуют три характерные особенности:
- Хорадрический Куб — с помощью этой вещи можно преобразовывать одни предметы в другие.
- Генератор случайной местности — в начале новой игры и при каждом переходе между сложностями создаются новые расположения пещер, врагов, зданий.
- Вэйпойнты — система телепортов, позволяющая игроку быстро перемещаться между городами и локациями.
Монстры
Монстры в игре делятся на следующие типы:
- Обычные монстры — самые распространённые противники.
- Чемпионы — усиленные версии обычных монстров
- Чемпион — имеет бонус к силе удара
- Берсерк — имеет большой бонус к силе удара и уровню атаки
- Призрачный — имеет большой бонус к сопротивлению обычным атакам, однако имеет штраф на скорость передвижения
- Фанатик — имеет бонус к скорости перемещения и штраф к уровню атаки
- Одержимый — имеет колоссальный бонус к здоровью и не может быть проклят
- Уникальные монстры — усиленный обычный монстр, с произвольно выбранными дополнительными способностями, количество которых зависит от сложности игры. Всегда окружены приспешниками — усиленными версиями обычных монстров. Генерируются игрой случайно.
- Суперуникальные монстры — уникальные монстры с некоторыми фиксированными характеристиками. Имеют определенный внешний вид и появляются всегда в фиксированных локациях. К таким монстрам относятся некоторые квестовые монстры и актовые боссы.
Вещи
В игре существует несколько типов вещей, которые может подбирать и использовать игрок. С вещами связаны такие понятия, как «префиксы» и «суффиксы». Наличие их увеличивает ценность вещи для игрока.
- Normal — Простые (серые). Могут быть различного низкого, обычного (нормального) и высокого (Superior) качества (случайно повышается одна или 2 базовых характеристики урон/защита/прочность на 5-15 %). Вещи низкого качества имеют сниженные параметры (урон/защита и прочность). Могут быть Эфирными и могут иметь (шлемы, бронь, щиты, оружие) от 1 до 6 или не иметь гнезд (перчатки, ботинки, кольца, амулеты, метательное оружие) в соответствии с типом и сложностью вещи (если вещь может иметь более 3 гнезда — их возможно сделать использовав соответствующий типу вещи рецепт Хорадрического Куба).
Рунные слова работают только с данным типом вещей(включая Superior).
- Magic — Магические (синие) — Имеют 1 префикс и/или 1 суффикс, что отражается в названии. Могут быть эфирными и могут иметь гнезда для самоцветов или рун, а также есть магическое свойство механики (искусства, ювелира) дающее 1-4 гнезда. Невозможно собрать рунное слово, используя этот тип вещей.
- Rare — Редкие (жёлтые) — Имеют 2-6 префикса/суффикса (3/3), которые не могут дублироваться, и уникальное, случайно генерируемое, название. Свойства префиксов/суффиксов не отражены в названии. Фактически они являются магическими вещами с большим количеством свойств (не все магические свойства могут появиться на редких вещах). 2 из 10 магических вещей получаются редкими, остальные 80 % магическими. С помощью специального рецепта Куба Хорадриков возможно добавление 1 гнездо. Могут быть эфирными и могут иметь гнёзда (не более двух). Невозможно собрать рунное слово, используя этот тип вещей.
- Unique — Уникальные (золотые) — В отличие от редких их характеристики (включая название) не генерируются случайным образом, а фиксированы для каждой вещи. Случайно меняются лишь числовые параметры некоторых характеристик. В общем случае выпадают реже всего. Могут быть продырявлены (награда за 1-й квест 5-го акта) — туда можно вложить камень, драгоценность или руну. За некоторым исключением могут иметь лишь 1 гнездо. Если вещь Эфирная, продырявив её, можно вложить руну Zod, которая дает свойство неразрушимости (indestructible), или же отдать её на использование наемнику, так как они используют все вещи без потери прочности. Также к уникальным относятся квестовые вещи, например, Хорадрический Куб. Невозможно собрать рунное слово, используя этот тип вещей.
- Set — Вещи из наборов (зелёные) — Как и уникальные, имеют заранее заданные уникальные названия и свойства, но обычно менее сильные. С другой стороны, персонаж, одевший полный комплект (один из) таких вещей, получает дополнительные, более мощные, бонусы полного комплекта. Наборы, введенные в LoD, имеют частичные бонусы. То есть, частичные бонусы можно получить, имея только две и более вещи из полного комплекта. За некоторым исключением могут иметь не более 1 гнезда после продырявливания вещи использованием квестовой награды 5-го акта. Не могут быть эфирными. Невозможно собрать рунное слово, используя этот тип вещей.
- Crafted — Самодельные вещи (оранжевые) — появились после патча 1.09 в дополнении Lord of Destruction. Такие вещи никогда не выпадают из монстров при их убийстве, их можно создать только в Хорадрическом Кубе. Аналогичны редким по свойствам, но имеют дополнительный бонус, зависящий от использованного рецепта куба.
- Ethereal — Эфирные (полупрозрачные) — Являются аналогами вещей из вышеперечисленных категорий, но имеют два отличия: не подлежат ремонту и имеют увеличенные базовые параметры урона/защиты.
Типы урона
- Элементальный (стихийный) — урон от одной из трёх стихий: огонь, молния и холод.
- Огонь — наиболее распространённый тип элементального урона. Характеризуется тем, что значения минимального и максимального повреждения находятся недалеко друг от друга (напр. 49-75). Кроме того, при атаке огнём одного монстра повреждения получают и ближайшие монстры. Одна из ветвей навыков Колдуньи содержит в себе лишь огненные заклинания и способности. Также огненные заклинания входят в одну из ветвей навыков Друида. У Паладина есть аура «Святой Огонь». Уникальные монстры, владеющие огнём, наносят огненный урон при каждой атаке, а после смерти взрываются, также нанося урон огнём.
- Молния — тип элементального урона, представляющий большую опасность для игроков. Характеризуется тем, что значения минимального и максимального повреждения могут отстоять очень далеко друг от друга, притом минимальное значение всегда равно единице (например, 1-100). Несмотря на вероятность того, что урон будет минимальным, молния всегда наносит очень большие повреждения. Одна из ветвей навыков Колдуньи содержит в себе лишь молниевые заклинания и способности. Также у Паладина есть аура «Святой Шок». Уникальные монстры, владеющие молнией, наносят молниевый урон при каждой атаке, а когда получают повреждения, выпускают большое количество заряженных стрел. Также у Ассасина есть заклинания молнии.
- Холод — в большинстве случаев относительно неопасный тип элементального урона. Как правило характеризуется наименьшим уроном среди остальных стихий, однако некоторые монстры способны наносить огромный урон магией холода. Также помимо самого повреждения, холод замораживает монстров, окрашивая их в синий цвет, замедляя или вообще обездвиживая их. Уникальные монстры и сам игрок не могут быть обездвижены, а лишь замедлены. От эффекта замедления можно избавиться, выпив пузырёк с размораживающим зельем. В случае, если монстр будет убит во время того, как он заморожен, то он рассыплется на кусочки и не оставит после себя трупа. Одна из ветвей навыков Колдуньи содержит в себе лишь заклинания и способности холода. Также заклинания холода входят в одну из ветвей навыков Друида. У Паладина есть аура «Святой Холод». Уникальные монстры, владеющие холодом, наносят урон холодом при каждой атаке, а когда умирают, автоматически выпускают «холодную звезду», замедляющую и повреждающую игрока.
- Яд — не относится к элементальному урону, однако сопротивление яду можно увидеть в окне характеристик персонажа вместе с сопротивлениями к стихиям. Его основное отличие состоит в том, что урон ядом наносится не мгновенно, как в случае со стихиями, а в течение некоторого промежутка времени. Кроме того, у яда стабильное значение повреждения, а не максимальное и минимальное, как у стихий (напр. 100 урона ядом в течение 5 секунд). Когда монстр отравлен, он окрашивается в зелёный цвет и постепенно теряет здоровье. Если отравлен игрок, то он может избавиться от эффекта отравления, выпив пузырёк с противоядием.
Яд не может убить игрока, но может опустить его здоровье до единицы. От яда может умереть любой из видов монстров, а также наёмники и животные, которых призывает Друид. У Некроманта есть большое количество заклинаний яда. Также заклинания яда есть и в арсенале Амазонки (бросок отравленного копья). Уникальные монстры, владеющие ядом, наносят урон ядом при каждой атаке.
- Физический урон — самый обычный урон, наносимый всеми типами оружия и почти всеми монстрами. Значения повреждений варьируются от очень низких (1-4) до очень высоких (150—200).
- Магический урон — наиболее редкий среди всех типов урона. Магический урон есть у Рыцарей Рока в четвёртом акте, Гарпий в пятом акте и ещё некоторых монстров. Из заклинаний, творимых персонажами, чисто магическим уроном поражают заклинания Некроманта (Зубы, Костяное Копьё, Костяной Дух), Паладина (Освященный Молот, Святой Болт) и Варвара (Берсерк).
Сопротивления урону
У игрока могут быть сопротивления к каждому из типов урона, но в окне характеристик персонажа можно увидеть лишь четыре значения сопротивлений: от огня, холода, молнии и яда. Сопротивления к стихиям и яду можно получить от предметов и талисманов, а у Паладина есть ауры, дающие все сопротивления кроме яда. Иногда встречаются предметы, дающие два, три или даже четыре сопротивления. Минимум сопротивления, которое может давать предмет — 3 %, а максимум — 75 %. Максимальное значение сопротивления — 75 %, но с помощью некоторых уникальных вещей грань можно поднять до 95 %, но не более. Минимальное значение сопротивления ограничено значением −100 %. В Diablo II: Lord Of Destruction начальное значение сопротивлений на уровне норма — 0 %, на уровне кошмар — −40 %, а на уровне ад — −100 %. Почти у каждого монстра на уровне сложности Ад есть определённое сопротивление к каждой из стихий и яду, а у уникальных монстров и некоторых обычных монстров бывают иммунитеты к стихиям и яду, то есть они вообще не получают повреждений от той или иной стихии. Помимо сопротивлений и иммунитета, есть ещё параметр, называемый «Поглощение урона», означающий, что часть повреждений от той или иной стихии будет превращаться в здоровье игрока. На первый взгляд может показаться, что сопротивление и поглощение урона — это одно и тоже, но на самом деле это не так.
- Физическое сопротивление — важный и довольно редкий параметр, уменьшающий повреждения от физического урона. Физ. сопротивление часто путают с защитой, но на самом деле защита лишь уменьшает шанс того, что монстр при атаке попадёт в игрока. Каждый монстр имеет определённое физическое сопротивление, и встречаются уникальные монстры с физическим иммунитетом, то есть полной неуязвимостью к физическим атакам, и они представляют угрозу для игрока, так как их довольно сложно уничтожить
- Сопротивление магии — ещё более редкий параметр, уменьшающий повреждение от магических атак. Иногда встречаются уникальные монстры с иммунитетом к магии.
Хорадрический Куб
Хорадрический Куб — артефакт, необходимый для выполнения главного квеста второго акта, впервые появившийся в оригинальном Diablo II, в ходе выполнения одного из квестов в Акте 2. Куб предназначен для комбинирования некоторых вещей, зелий, камней и пр. Результатом обычно является более мощный по каким-то параметрам артефакт. Например:
- 3 одинаковые руны (для рун высокого уровня 2) после комбинирования превращаются в 1 руну на уровень выше исходных (более высокие руны требуют также различные драгоценные камни для трансмутации);
- 3 одинаковых камня (кроме совершенных) после комбинирования в кубе дают 1 камень следующего уровня качества;
- 3 зелья восстановления сил после комбинирования в кубе дают 1 зелье полного восстановления;
- 3 зелья маны, 3 зелья жизни и один драгоценный камень (Chipped) (версия 1.10 и выше) дают 1 зелье восстановления.
- 6 камней и длинный меч дают улучшенный длинный меч
- 2 колчана стрел = 1 колчан арбалетных болтов (и наоборот)
- 3 кольца = 1 амулет (и наоборот), но амулет будет случайным, то есть скорее всего он не будет иметь ни одной из возможностей кольца (и наоборот)
- 3 зелья маны + 3 зелья жизни = 1 зелье восстановления (начиная с версии 1.10 не работает)
- 3 зелья маны + 3 зелья жизни + камень\череп = 1 зелье полного восстановления
Размер куба 2×2 ячейки, при этом в самом кубе 3×4 ячейки, так что его можно использовать и как расширение инвентаря персонажа.
Акты
Всего в оригинальном Diablo II четыре акта, населённых неигровыми персонажами (NPC) — мест, в которых персонаж может чувствовать себя в безопасности. В городах можно торговать, нанимать наемников и т. д.
Лагерь бродяг
Место неподалёку от монастыря сестринского ордена Невидящего Ока. Раньше в нём обитали лишь торговцы и бродячие искатели приключений. Но после раскола ордена, когда большинство сестёр примкнуло к тёмной стороне, их кузнец Чарси, верховная жрица Акара и военачальник Кашия так же живут здесь. Из-за полчищ приспешников Диабло, появившихся в этих краях сразу после ухода тёмного странника (за несколько недель до появления игрока в игре), лагерь превратился в бастион, постоянно отбивающий атаки сил зла.
Именно тут начинается игра.
Главная цель этой главы — победить демонессу Андариэль, которая захватила тело одной из сестёр ордена и совратила большинство остальных. Но по дороге к ней можно убить Кровавого ворона, чтобы улучшить отношение Кашии к персонажу и спасти Декарда Каина из заточения в Тристраме. А также выполнить несколько других увлекательных заданий.
Отрывок из дневника Декарда Каина:
2-й день Катона, 1266 год от Кеджистани
Хотя я давно потерял надежду и покорился своей неизбежной судьбе, сегодня случилось невозможное. Меня спасли. В Хандурас прибыли герои, дабы сражаться с чумой, которую Тёмный Скиталец, как я стал его называть, принёс в эти земли. Он давно покинул эти места, следуя своей неизвестной миссии. Однако герои не могли броситься за ним в погоню, пока коварная демонесса Андариель стояла у них на пути, охраняя единственную дорогу на восток. Победив её, они последовали за Скитальцем, а я решил присоединиться к ним, надеясь, что мои знания о древности смогут им пригодиться.
Лут Голейн
Обычно этот город называют «Сокровищем Пустыни». Это богатый портовый город, центр морской и караванной торговли. Игрок посещает Лут Голейн как второй город в Diablo II, чтобы опередить Диабло и не дать ему освободить своего брата, Баала, заточённого в гробнице в глубине пустыни. Путешествие становится тяжёлым и опасным, так как Диабло оставляет после себя множество злобных тварей.
На момент прибытия игрока в город положение отчаянное. Город окружён монстрами, подконтрольными силам зла, в катакомбах под городом ожившая мумия Радамент вызывает орды нежити, в подвалах дворца через портал, открытый магом-вызывателем (который впоследствии оказывается Волшебником — персонажем из первой части игры), проникшим в святилище Хоразона, проникают демоны. Для защиты города правителю Джерину приходится платить наёмникам, так как сил городской стражи оказывается недостаточно.
После посещения гробницы Тал Раша игрок убивает Лорда Боли Дуриеля, но в самой гробнице находит сильно раненого архангела Тираэля (Tyrael), который рассказывает игроку, что Баал освободился, и направляет его в Кураст, место заточения третьего брата, Мефисто.
Доки Кураста
Кураст — столица государства Кеджистана(Kehjistan), которая лежит на восток от Лут Голейна.
Кураст, некогда крупнейший храмовый город, полностью разрушен. Мефисто, даже находясь в заточении, смог подчинить своей воле жрецов храма и использовал их для уничтожения людей. Направляемые им демоны и преображённые животные заполонили джунгли, окружающие город. Районы Нижнего и Верхнего Кураста, Базара и храмового комплекса Травинкала стали смертельно опасны для человека. Единственное место, пока не подчинившееся Мефисто — Доки Кураста, дающие приют нескольким десяткам выживших.
Игрок встречает странника — воплощение Диабло — сразу, как только выходит из города, однако тот растворяется в воздухе.
Прорвавшись в подземелья Башни Стража под Травинкалом, игрок столкнётся с Мефисто, который охраняет портал в Ад, открытый братьями. Портал и приведёт игрока в крепость.
Крепость столпотворения
Крепость столпотворения — оплот рая в Аду, крепость, находящаяся во владениях демонов Ада, защищаемая воинами света.
Это место было построено ангелами, чтобы защищать мир Санктуария от зла. Некогда ангелы Неба атаковали Ад, однако единственным их успехом стал захват кусочка земли, на котором и была воздвигнута эта крепость. Поблизости находится цитадель Диабло, финального противника игры.
Стражи крепости — воины Джамелла (Jamella) и Халбу (Halbu). Также в крепости присутствует архангел Тираэль (Tyrael), встречавшийся с игроком в гробнице Тал Раша. Он не может вмешиваться в дела игрока и лишь даёт задания и указания.
- Интересные факты
Крепость Столпотворения была упомянута в Diablo. С этим местом связано удалённое из игры задание, о котором можно узнать, если вытащить некоторые аудиофайлы, находящиеся в MPQ архиве самой игры. Там Фарнам Пьяница говорит:
Эй ты, подойди сюда, послушай меня! Ты знаешь об острове, где Ангелы наблюдают? Поднимешь правильный камень, не забудь защитить глаза… всё защити! Я знаю, ведь я был там…
Дэкард Каин также упоминал этот остров в одном из удалённых файлов:
Хмм… Остров? Где Ангелы наблюдают? Память Фарнама очень туманна в эти дни… но, кстати, хроники Войны Грехов могут помочь нам… Ах да! Есть здесь кое-что: Забытое временем синее море опиралось на края Ада. Это был оазис, позволяющий наблюдать за Адом. Ангелы и борцы за Свет могли использовать это место, чтобы лечить друг друга и набирать силы. Также это было местом тренировок, где можно было подготовиться к войне. Легенды говорят об огромном камне, спрятавшем путь к этому… острову на Тусклом Море!
Определение Каина очень подходит под Крепость Столпотворения.
Секретная локация
В игре присутствует так называемый «коровий уровень» (англ. cow level). Попасть на него можно, соединив в Хорадрическом кубе Ногу Вирта и Том с портальными свитками, при этом находясь в лагере бродяг. Нога Вирта добывается в первом акте, у реки возле Тристрама. Попасть в локацию можно только после прохождения игры. Портал нельзя открыть на другом уровне сложности, если он ещё не пройден.
NPC
Акт I (Лагерь бродяг)
- Акара — торгует оружием для магических классов (классовые вещи для некроманта и волшебницы, а также скипетры паладина), зельями, свитками и ключами. Также Акара лечит игрока (возвращает всю жизнь, ману и выносливость).
- Кася — глава всех воинов в лагере бродяг. Даёт задание «Кладбище сестёр», после выполнения которого предоставляет вам бесплатного наёмника. Также предлагает различных наёмников за деньги.
- Чарси — кузнец. Продаёт различное оружие и броню; чинит ваши снаряжение за деньги, даёт задание "Инструменты на продажу". За его выполнение может превратить один предмет на выбор игрока в редкий.
- Гид — торговец. За огромные деньги у игрока есть шанс выиграть у него какую-нибудь ценную вещь. Есть шанс получить (в порядке возрастания) уникальную, сетовую, редкую или магическую вещь. Гид продает ключи, а также оружие и броню, но дороже, чем Чарси.
- Варрив — Караванщик из города Лут Голейн. Как только игрок заканчивает последнее задание «Сёстры на убой», Варрив может перевезти его в Лут Голейн.
- Декард Каин — как только игрок его освобождает (задание «Поиски Каина»), Каин появляется в лагере бродяг (и будет следовать за игроком в каждый следующий город) и появляется возможность опознавать у него вещи бесплатно, в отличие от первой игры серии, Diablo. Также даёт советы по заданиям. Внимание: если вы не освободите Каина к тому времени, как у вас активируется шестой квест, он автоматически появится в городе и будет опознавать вещи за деньги.
- Флэйви — одна из сёстер. Единственный в игре NPC-человек, который находится за пределами какого-либо поселения. Предупреждает неопытного игрока о необходимости выполнить первый квест, перед тем как идти дальше.
Акт II (Лут Голейн)
- Фара — кузнец-паладин. Продаёт и чинит броню и оружие, лечит игрока.
- Элзикс — бывший атаман шайки разбойников, теперь торговец. Торгует легким оружием и бронёй, предлагает азартную игру.
- Дрогнан — маг, местный мудрец. Сообщает много полезной сюжетной информации. Продаёт вещи для магических классов, свитки и зелья здоровья и маны.
- Лизандер — старик-торговец. Продаёт ключи и различные зелья, противоядия и отмычки.
- Грейз — капитан городской наемной охраны. Предлагает наёмников.
- Атма — хозяйка таверны, потерявшая мужа и сына. Они погибли от руки Радамента, чудовищной мумии, живущей в городской канализации. Желая отомстить, дает игроку квест на убийство чудовища. Также лечит игрока.
- Гелгаш — местный пьяница, явная отсылка к пьянице Фарнаму из Diablo. Обычно пьян, манера разговора — соответствующая.
- Декард Каин — следует за игроком из первого города, дает полезные советы и опознаёт вещи.
- Месхиф — моряк, родом из Кураста, куда и перевозит игрока после завершения последнего задания.
- Джерин — правитель Лут Голейна. Имеет дворец, охраняемый стражей. До определенного момента не доверяет игроку, но потом просит помочь. Также сообщает много полезной сюжетной информации.
- Каэлан — стражник дворца, не впускает игрока, пока не будет получен квест от Джерина.
- Архангел Тираэль — при попытке остановить Диабло и братьев заключён в могиле Тал Раша, но освобождается игроком в конце акта.
- Варрив — караванщик, возвращает в первый город.
Акт III (Доки Кураста)
- Алкор — азартный игрок, продавец зелий, даёт задание.
- Ашеара — предлагает услуги наёмников и продаёт броню и оружие. Впоследствии появится в Diablo III в городе Калдей второго акта.
- Декард Каин — следует за нами из второго города и опознаёт вещи бесплатно, если вы освободили его в задании «Поиски Каина».
- Хратли — продаёт оружие, броню и чинит ваши вещи, даёт задание.
- Месхиф — возвращает во второй город.
- Наталия — самая загадочная NPC в Diablo II. Она является убийцей, как и один из персонажей дополнения Lord of Destruction. Она просто исчезает, когда вы отправляетесь убивать Мефисто. Согласно Diablo 3 стала охотником на демонов.
- Ормус — продаёт магические вещи, оздоравливает.
Акт IV (Крепость столпотворения)
- Архангел Тираэль — даёт задания и много полезной информации. Если установлено дополнение к Diablo II, то он переносит игрока в заключительный город — Харрогат. Может воскрешать наёмников.
- Декард Каин — следует за нами из третьего города и опознаёт вещи бесплатно, если вы освободили его в задании «Поиски Каина».
- Джамелла — является азартным игроком. Также она продаёт такие вещи, как свитки опознания и свитки городского портала. Лечит игрока.
- Халбу — продаёт броню, оружие, стрелы, арбалетные стрелы, также ремонтирует снаряжение.
- Хадриэль - ангел, которого встречает игрок по дороге в Святилище Хаоса. Объясняет игроку, как призвать Диабло в мир смертных.
Задания
В каждом городе, за исключением четвёртого (в нём — три задания) имеется в наличии шесть заданий. В первом и четвёртом городе основными являются лишь шестое и третье (соответственно) задания, а остальные — дополнительными.
Акт I
- «Логово Зла» первое задание, которое вы получаете в Diablo II, выдаётся Акарой в Лагере Бродяг. Логово Зла находится в Кровавом Болоте рядом с Лагерем. Пещера является домом для Павших, Павших Шаманов и других. После выполнения задания Акара даёт вам бесплатно выбрать для себя новое умение. В версии 1.13c также позволяет произвести ре-специализацию(то есть полный сброс характеристик и умений).[2]
- «Кладбище Сестёр» станет возможным после выполнения «Логова Зла» и разговора с Кашией. Та расскажет игроку о порабощённой Андариэлью лучнице и бывшей героине первой части игры по имени Кровавый Ворон. Цель — уничтожить Ворона, за что вы заслужите благодарность от Кашии. Награда — бесплатный наёмник.
- «В поисках Каина» станет возможным после выполнения «Кладбища Сестёр». Акара расскажет игроку историю Каина и попросит найти свиток Инифуса, в котором должен быть описан способ открытия портала в Тристрам. Найдя свиток, игрок должен открыть портал в погибший город и освободить Каина. Вознаграждения: Акара даёт редкое кольцо, а Каин начинает опознавать вещи бесплатно. Если это задание не выполнить, за опознание вещей игроку приходится платить.
- «Запретная башня» станет возможным тогда, когда игрок прочтёт Волшебную Книгу в Каменных Полях (можно просто войти в Заброшенную башню на Чёрном болоте и квест активируется автоматически). Книга расскажет об истории руин древнего замка, которые находились во владении Графини. Наградой служит золото Графини.
- «Инструменты на продажу» станет доступно во время выполнения «Заброшенной башни». Чарси расскажет игроку о том, что она оставила в монастыре зачарованный кузнечный молот Хорадрический Малус, и попросит его достать. Наградой за выполнение этого задания будет служить превращение обычной вещи в вещь более высокого класса.
- «Сёстры к Смерти» станет доступным после выполнения «Инструментов на продажу» и разговора с Каином. Это последнее задание первого города, цель которого — уничтожение королевы демонов Андариэль, находящейся на низшем уровне Катакомб. Игрок может не выполнять ни одного из заданий, а просто прийти в катакомбы к Андариэль и уничтожить её, однако во втором акте будет требоваться помощь Каина. Наградой в этом задании служит много необычных вещей выпадающих из неё, и переход в Лут Голейн (Второй город).
Акт II
- «Логово Радаманта» — первое задание второго города, которое активируется разговором с Атмой в таверне. После убийства Радаманта среди его останков игрок найдёт Книгу Умения. Также игрок найдёт Хорадрический свиток в сундуке, который приведёт к следующему заданию — «Хорадрический посох». Также, как дополнительное вознаграждение, Атма поговорит с горожанами, которые будут впредь делать специальную скидку.
- «Хорадрический посох» даётся тогда, когда игрок приносит Хорадрический свиток Декарду Каину, который расскажет о том, что старейшие маги Хорадрика использовали Хорадрический Посох как ключ к могиле Тал Раши, в которой содержится Баал. Но чтобы защитить Могилы от Диабло, они раскололи посох на две части. Сначала герою предстоит отыскать Хорадрический Куб, который может вернуть посоху первоначальный вид. Также надо найти древко посоха и амулет (навершие посоха), после чего соединить их.
- «Солнечное Затмение» — задание, косвенно соединённое с предыдущим. Когда игрок добирается до Потерянного Города, на землю опускается тьма. Дрогнан говорит, что эта тьма вызвана алтарём в Змеином Храме, и для возвращения света алтарь необходимо разбить. Разбив алтарь, игрок получает Амулет Гадюки — навершие Хорадрического посоха. Примечание: для того, чтобы выполнить эту миссию необходимо обязательно убить Радаманта, а не просто забрать у него свиток! Иначе алтарь невозможно будет разбить.
- «Тайное прибежище» является четвёртым заданием во втором городе. Для его активации надо поговорить с Дрогнаном после окончания солнечного затмения. Он сообщит, что Джерин хотел поговорить c героем. Джерин рассказывает, что некоторое время назад в подземельях дворца появились демоны, убивавшие всех, кого могли найти. Именно они и вынудили его бросить на защиту дворца городскую стражу и нанять людей Грейза для охраны ворот. Цель задания — обнаружить в подземельях источник демонов, портал в Тайное Святилище.
- «Заклинатель» даётся после того, как игрок проходит в портал во дворце Джерина. Через него игрок попадает в локацию напоминающею космос. Требуется найти и убить Заклинателя, мага из первой части, направившего демонов во дворец, который находится в переплетениях гигантского лабиринта. Также необходимо найти его записи, в которых содержится информация, необходимая для поиска гробницы Тал Раша.
- «Семь Могил» шестое и последнее задание во втором городе. Целью является проникновение в гробницу Тал Раша, спрятанную в глубине пустыни среди шести других. Баала в гробнице нет, однако героя поджидает демон Дуриэль. Задание завершается убийством Дуриэля и разговором с Архангелом Тираэлем, прикованным к стене на месте Баала.
Акт III
- «Золотая птица» является первым заданием третьего города, которое активируется после уничтожения первого уникального монстра. Этот монстр выронит странный предмет, фигурку, которую игрок должен принести Мешифу в Доках Кураста. Задание завершается разговором с Алкором, который даёт игроку Снадобье Жизни, прибавляющее 20 единиц к максимальному здоровью.
- «Клинок Старой Веры» — второе задание в третьем городе, берётся у Хратли. Он сообщает, что Доки защищены от демонов Мефисто с помощью волшебного щита, который, однако, начал медленно таять. Для восстановления и укрепления щита игрок должен найти и отдать Ормусу зачарованный клинок Гидбинн. Награда за квест — кольцо, которое дарит персонажу Ормус.
- «Воля Халима» — третье задание в третьем городе. Оно включается после выполнения «Золотой птицы» и разговора с Каином, или когда игрок посещает Великую Топь в первый раз. Мефисто находится в Башне Стража, вход в которую запечатан особым магическим артефактом «Неразрушимая сфера». Для уничтожения «Неразрушимой сферы» требуется собрать зачарованную булаву Воля Халима, усиленную останками Халима — глазом, мозгом и сердцем.
- «Книга Лам Эсена» является четвёртым заданием в третьем городе, активируется после выполнения «Клинка Старой Веры» и как только вы вошли на Базар, или в один из храмов, которые находятся на Базаре, Верхнем Курасте и на Переходе (Kurast Causeway). Необходимо обследовать шесть храмов, в одном из которых и находится искомая книга. Игрок должен отдать её Алкору, который награждает игрока дополнительными очками характеристик.
- «Очернённый Храм» активируется при прибытии игрока в Травинкал. Требуется уничтожить трёх Высших Членов Совета — людей, попавших под влияние Мефисто и управляющих демонами от его имени.
- «Хранитель» — шестое и последнее задание в третьем городе. Оно активируется после разговора с Ормусом после вашего входа в Травинкал (Travincal). Игрок должен разбить сферу, закрывающую вход в Башню Стража, спуститься на третий уровень башни и убить Мефисто.
И так игрок попадает в 4 город
Акт IV
- «Падший Ангел» даётся Тираэлем как первое задание в четвёртом городе. Он вам расскажет историю о том, как ангел по имени Изуал предал своих товарищей и за это был превращён в адского демона. Тираэль попросит убить его и поговорить с его духом, тем самым освободив его измученную душу. Вознаграждением здесь выступает возможность выбрать два дополнительных умения.
- «Адская Наковальня» является вторым заданием четвёртого города. Разговор с Декардом Каином активирует его. После уничтожения Мефисто игрок находит на его теле Камень Души. Для окончательного уничтожения Мефисто необходимо разбить Камень в Адской Кузнице. Награда — несколько драгоценных камней.
- «Конец Террора»: заключительное задание в оригинальной Diablo II. Активируется оно разговором с Архангелом Тираэлем после выполнения «Адской Наковальни». Цель задания — проникнуть в цитадель Диабло, найти его и уничтожить. Различия в этом задании между оригинальной игрой и дополнением: в оригинале через шестьдесят секунд после смерти демона игра автоматически выключается и начинается заключительный ролик. А в дополнении после разговора с Тираэлем вас провожают в последний город, родину варваров — Харрогат, время при этом не ограничено.
Оценка критиков
Выпуск Diablo II был для Blizzard очень успешным. На сайте Metacritic игра получила оценку в 88 баллов.[3] GameSpy поставил ей оценку в 86 баллов из 100[4], IGN поставил оценку в 8,3 из 10 возможных[5], а GameSpot поставил ей 8,5 балла из 10[6] вместе с присвоением звания «Выбор читателей 2000» в категории «Ролевая игра года»[7]. Она удостоилась записи в Книге рекордов Гиннеса (в редакции «2000 edition») как самая быстро распродаваемая игра из когда-либо продававшихся с результатом более чем в 1 млн проданных экземпляров после первых двух недель продаж, к январю 2001 года по всему миру было продано 2,75 млн копий.[8]
См. также
- Diablo II (саундтрек)
- [www.ag.ru/games/diablo-2 Diablo II] на сайте Absolute Games
Напишите отзыв о статье "Diablo II"
Примечания
- ↑ [www.ag.ru/games/diablo-2/review/1015 Обзор игры Diablo 2]. Absolute Games. Проверено 10 мая 2013.
- ↑ [forums.battle.net/thread.html?topicId=23766804014 Battle.net — English Forums -> Diablo II — 1.13c Patch Notes]
- ↑ [www.metacritic.com/games/platforms/pc/diablo2?q=diablo%20II Diablo II] Metacritic.com
- ↑ [archive.gamespy.com/legacy/reviews/diablo2_c.shtm Diablo II] GameSpy.com
- ↑ [pc.ign.com/objects/010/010629.html Diablo II] IGN.com
- ↑ [www.gamespot.com/pc/rpg/diablo2/review.html Diablo II] GameSpot.com
- ↑ [www.gamespot.com/gamespot/features/pc/bestof_2000_rc/p6.html GameSpot’s 2000. Reader’s choice awards. Role-Playing Game of the Year] GameSpot.com
- ↑ [www.findarticles.com/p/articles/mi_zdoup/is_200505/ai_n13462894 Untold Legends: Brotherhood of the Blade]. Official U. S. Playstation Magazine(недоступная ссылка — история) (???). Проверено 26 апреля 2006. [www.webcitation.org/5QPDg44w4 Архивировано из первоисточника 17 июля 2007].
Ссылки
- [us.blizzard.com/ru-ru/games/d2/ Страница о Diablo II на сайте компании Blizzard]
- Diablo II в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Diablo II
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
