Jackson Soloist

Jackson Soloist<tr><td colspan="2" style="font-size: 100%; text-align: center;"></td></tr>
Производитель	Jackson Guitars
Период	1984 - по настоящее время
Конструкция
Корпус	цельный
Крепление грифа	сквозное и болтовое
Материалы
Корпус	различные виды древесины, часто ольха или тополь
Гриф	различные виды древесины, часто клён
Накладка	различные виды древесины, часто чёрное дерево , количество ладов: 24
Фурнитура
Струнодержатель	Floyd Rose или Tune-o-Matic
Звукосниматель	2 сингла и 1 хамбакер Seymour Duncan, 1 регулятор тона и 1 громкости, 3-x поз. переключатель
Доступные расцветки
Platinum Pink, Ferrari Red, Ivory, Black

Jackson Soloist — модель электрогитар компании Jackson Guitars, которая официально выпускается с 1984 года (прототипы были доступны в начале 1980-х годов). Jackson Soloist, по существу, стал первопроходцем дизайна Superstrat. Изначально дизайн Jackson Soloist был копией гитары Fender Stratocaster, но с существенными отличиями. Новая модель имела сквозное грифовое соединение, двойную запирающую тремоло систему Floyd Rose, а также элитную древесину, которая сделала Jackson Soloist более совершенной гитарой.

В 1980-е годы во времена подъёма шреда Jackson Soloist стал широко известной гитарой в среде рок и метал музыки, особенно у соло-гитаристов.

История

Ранние годы

Образцы модели Jackson Soloist берут своё начало во времена, когда Jackson Guitars ещё не была официальной компанией, а просто сайд-проектом Гровера, в то время работавшим на фирме Charvel. Ранние образцы имели вставленные грифы, форму корпуса Fender Stratocaster, головки грифа Explorer, а также винтажные тремоло-системы Charvel. С самых ранних дней после официального появления компании Jackson, общий стиль гитары Jackson Soloist ещё не имел чёткой конфигурации. Эти модели часто имели такие вариации элементов, которые позже стали стандартными, как размер, форма гитары, а также регуляторы управления.

Первый официальный Jackson Soloist с серийным номером J0158 был завершен 28 августа 1984 года (хотя серийный номер гитары появился на полторы недели раньше). До этого Soloist назывался «Традиционным Стратом» или «Стратом со сквозным грифом». Более ранние модели, как правило, были исключительно пользовательскими гитарами, которые не следовали никаким реальным стандартам. К тому времени на заводе появилась основная схема спецификации, использующаяся по умолчанию на всех заказных гитарах и изменяющаяся только при указании заказчика.

Оригинальные платформы

• The Soloist Custom: стандартный корпус со сквозным грифом, 24 лада, накладка из чёрного дерева, инкрустации с жемчужными вставками в виде «акульего плавника», связанные накладка и головка грифа.
• The Soloist Student: стандартный корпус со сквозным грифом, 24 лада, накладка из палисандра, жемчужная инкрустация в виде точек.

Предназначенные характеристики модели были схожи с Gibson Les Paul Standard (Student в данном случае) и Les Paul Custom. Эти характеристики не создают свойства низкокачественного инструмента, даже две другие модели Soloist были сделаны аналогичным образом.

Оригинальные опции

• Тремоло-система Floyd Rose
• Тремоло-система Kahler
• Струны сквозь корпус (стиль RR)

Довольно широкий выбор синглов. Клиент может получить сингл любой конфигурации и любой марки. Стандартной маркой синглов до 1985 года была Seymour Duncan, а после 1985 года компания начала использовать внутрифирменные стандартные датчики.

Отделки были практически неограниченными. В то время как стандартными цветами были платиновый розовый, красный Феррари, слоновой кости и чёрный, любой другой цвет или графический рисунок был доступен только по высоким ценам.

Некоторые элементы были изменены, чтобы сократить расходы и ускорить производство. Такой пример изменений был в середине 1980-х годов, когда оформленные вручную концы в креплении ладов были обрезаны, чтобы сэкономить время ручного скобления между каждым ладом. Внутренние датчики также стали стандартными. Грифы также изменились со слоистых в начале года на цельные, чтобы предотвратить потери древесины.

1986 год стал годом, когда компания переехала из Грендоры в Сан Димас, а затем в Онтарио. В 1987 году компания начала использовать тремоло-систему Floyd Rose, изготовленную в Азии с собственным именем на верхней панели. Ещё можно было купить бридж Floyd Rose или Kahler, но подразделение JT-6 Jackson не выполнило своих обязанностей. Чтобы отличать различные бриджи, надо было взглянуть на гайки дальнего конца грифа. Если гайка вворачивалась с винтами, которые проходят сквозь задней поверхности грифа, то это была тремоло-система Floyd Rose, изготовленная на заводе. Если зажим крепился за гайкой и на поверхности, то система была оснащена JT6.

Кроме того, появились Soloist модели в стиле арктоп. Начальные ряды накладок были сделаны из бразильского палисандра, пылающего клёна и красного дерева.

Графические отделки были очень популярны в эту эпоху. Список наиболее распространенных стилей довольно длинный, а уникальных ещё больше. Внутрифирменные датчики стали стандартными в начале 1985 года, а средние регуляторы контроля были введены во многих гитарах.

Синглы были изготовлены вручную бывшим сотрудником Fender Эбигейлой Ибарра, которая была обнаружена основателем Fender Custom Shop Джоном Пейджем, посетивший Jackson в начале 90-х. Джон Пейдж хотел купить тогда ещё неиспользованные сингловые машины, а нашел её, работающую там. Она была нанята компанией Jackson в 1985 году, когда фирма Fender была продана компанией CBS фирме FMIC. Дорогие датчики Masterwound были изготовлены на той же машине, что и в середине — конце 80-х. Кроме того,эта часть статьи является машинным переводом.

Эра производства

До этого момента гитары Soloist изготавливались на заказ, и каждая получала свой серийный номер, который соответствовал подробному порядку работы. Следующее большое изменение произошло в 1990 году. На этот раз компания решила запустить Soloist в производство, а не делать их на заказ. Они отмечались серийным номером продукта. 4 цифры после названия Jackson печатались только через Custom Shop.

Много различных моделей было представлено в течение 1990-х. Также появились импортированные Jackson Soloist в это время. Производство тремоло-систем JT6 было снижено в пользу стиля Floyd Rose фирмы Shaller, которые располагались на поверхности корпуса. Несколькими годами позже вернулись подлинные модели Floyd Rose.

Основной идентификатор

На головке грифа гитары Jackson Soloist под основным логотипом всегда присутствует надпись «Сделано в США». Гитары с логотипами «Professional» и «Performer» всегда импортируются. Американский серийный номер гитары Jackson Soloist после названия модели всегда будет иметь 4 или 5 цифр. В то же время это будет означать, что модель гитары не импортирована. Модели Archtop имеют логотип JA + четырёхзначный серийный номер.

В пользовательскую эпоху 1980-х годов существовали две стандартные классификации: модели Student и Custom. Модели Student имеют палисандровые накладки и точечные инкрустации. Модели Custom имеют накладки из чёрного дерева, инкрустации в форме акульего плавника и крепление грифа с его головками. Существует много примеров, стирающих эту грань. Часто можно найти примеры с альтернативными материалами грифа, например, модели Student могут иметь крепления. Помните, что для уточнения доступен любой вариант.

Модели Soloist в корпусе всегда имеют сквозной гриф. Компания Jackson Guitars также изготавливают гитары, головки грифа которых повёрнуты нижним концом вверх. Эти модели известны под именем Dinky. Гриф таких моделей крепится на болтах.

Наследие

Jackson Soloist, пожалуй, самая недооцененная модель гитары, разработанная в 1980-х годах. В отличие от многих гитар, имевших утончённые вариации старых гитар Gibson и Fender, Soloist взял сквозную конструкцию грифа и удобный корпус компании Fender, а также спецификации ладов и электроники компании Gibson. Это было идеальным слиянием старого и нового решения конечного продукта в сочетании с уникальным тоном и чувствительностью, когда-либо ещё существовавших. Fender, Gibson, и Martin (они же большая тройка) имеют все предлагаемые достаточно точные старые копии Jackson Soloist. Бесчисленные импортные и отечественные компании процветали за счёт копий Jackson Soloist. Гитары, которые стали более известными, чем Soloist, такие как серии Ibanez RG и ESP M, вероятно, не существовали сегодня, если бы не практические нововведения компании Jackson Guitars.

Поздние модели

Существуют различные вариации базовой конструкции Jackson Soloist на производстве. Они могут быть разделены на четыре основные группы: SL1, SL2, SL3 и SLSMG

Soloist 1

Soloist 1 — ведущая модель Jackson Soloist. Она имеет ольховый корпус с пересекающимся сквозным кленовым грифом. Закреплённая накладка сделана из чёрного дерева и имеет 24 больших лада с треугольными инкрустациями в форме «акульего зуба» из перламутра (все SL1 и SL2H модели используют настоящий перламутр для их инкрустации). Soloist 1 использует оригинальную двойную запирающую тремоло-систему Floyd Rose. Она также имеет HSS-конфигурацию звукоснимателей компании Seymour Duncan. Средний и грифовый перекрытые датчики являются классическими хамбакерами Stack, в то время как бриджевый является TB-4 «Trembucker». Soloist 1T такая же гитара, за исключением добавленого фиксирующего бриджа. Все Soloist 1 производятся в США.

Soloist 2H

Soloist 2H (Soloist 2 является другой моделью, производившейся с 1996—1997 годов) имеет те же характеристики, что и Soloist 1, за исключением конфигурации звукоснимателей. Гитара изготовлена из одной и той же древесины, имеет 24 лада, сквозной гриф, тот же бридж и т. д. В отличие от Soloist 1 Soloist 2H имеет только 2 хамбакера Seymour Duncan: около грифа и бриджа. Кроме того, Soloist 2H использует трёхпозиционный переключатель, а не 5-позиционный на Soloist 1 и Soloist 3. Soloist 2H имеет оригинальную тремоло-систему Floyd Rose, а Soloist 2HT использует фиксирующий струнодержатель. Soloist 2H-MAH изготовлен из красного дерева с прозрачной краской на корпусе и головке грифа. Все Soloist 2H производятся в США.

Soloist 2 снова сделан в США, имеет сквозной гриф (все Jackson Soloist имеют сквозной гриф). Soloist 2 можно считать более скромной версией Soloist 2H, состоящей из кленового сквозного грифа и корпуса с крыльями из тополя, накладки из чёрного дерева и «необязательных» инкрустаций в форме акульего зуба. Большая часть из них имела ровную накладку без маркированных инкрустаций на ней. Тремоло Floyd Rose компании Jackson — лицензированные двойные тремоло-системы JT-580, широко использующиеся в японском производстве. Логотип Jackson не является перламутровым на Soloist 2, в то время как на SL2H является оригинальным.

Soloist 3

Soloist 3 также принадлежит серии Jackson`s Pro. Корпус изготовлен из ольхи и включает в себя пылающие кленовую фанеру на прозрачных конечных моделях. Soloist 3 имеет традиционные установки Soloist в двух сингловых отверстиях около грифа и средней позиции, а также популярный хамбакер на бридже. Seymour Duncan Hot Rails устанавливаются в сингловых отверстиях, а хамбакеры Seymour Duncan JB занимают позицию бриджа. Дополнительные возможности включают в себя двойную запирающую тремоло-систему FRT-02000, 24 лада, палисандровую накладку, инкрустации в форме зуба акулы и соответствующие головки грифа на прозрачных конечных моделях. Soloist 3 производятся в Японии. Существует также более новая MG-версия. Soloist 3MGобладает теми же характеристиками, но с установкой EMG 81/85. Эти модели японского производства были высокого качества. Они были на рынке с 2000 по 2002 год.

Soloist 4 также из серии высококачественных моделей гитар фирмы Jackson. Корпусы этих моделей были сделаны либо из ольхи, либо из красного дерева. Грифы изготавливались либо из клёна, либо из красного дерева, однако японские модели имели два отличия от Soloist 1 и Soloist 3. Японские модели изготавливались с конца 90-х по начало 2000-х и имели 22 удобных лада, хамбакеры и струнодержатели JT 580. Модели выходят с цельной-транс-стеганой кленовой отделкой. Со стороны американской линии гитар Jackson были другие экономичные линейные входные цены. С 1987 по настоящее время линия моделей Jackson называется Pro Line, а периодом вершины продаж этих моделей были 1990-е годы.

SLSMG

SLSMG (сверхлёгкий Soloist MG)- модель начального уровня, принадлежащая MG серии. Она имеет сквозной гриф, который является обязательным для любой модели Soloist. В связи с прекращением производства американских SLS, SLSMG является одной из немногих моделей Soloist, не имеющей традиционную головку грифа с шестью встроенными колками. Вместо этого головка грифа была оснащена тремя колками с каждой стороны. Модель выпускалась до июля 2006 и имели пассивные синглы EMG HZ-H3, в то время как другие, выпущенные после этой даты, оснащались активными датчиками EMG 85 или 81 около бриджа и грифа. Высеченный корпус SLSMG был сделан из красного дерева. Сквозной дизайн струн делает SLSMG одной из немногих моделей Soloist без тремоло Floyd Rose. Все SLSMG сделаны в Японии.

Chicago MG

Jackson в партнёрстве с Washburn International со штаб-квартирой в городе Вернон Хиллс, штат Иллинойс, в течение короткого времени на Элстон — авеню в центре Чикаго производил версии моделей MG. Дополнительные модели MG были импортированы на Washburn согласно спецификации Jackson. В это время компания Jackson начала экспериментировать с CNC оборудованием для настройки геометрии отдельных грифов по требованиям некоторых музыкантов. Другие компоненты MG были копиями CNC, изготовленными местным производителем с достаточно высокой точностью повторявших сборку MG.

Дополнительные ссылки

• [www.jacksonguitars.com Официальный сайт компании Jackson]
• [www.jacksonguitar.ru/ Сайт, посвященный гитарам Jackson (рус. яз.)]
• [www.attrade.ru/ Официальный дистрибьютор гитар Jackson (рус. яз.)]
• [fuzz.net.ru/index.php/jackson Звук гитар Jackson (примеры mp3)]

Отрывок, характеризующий Jackson Soloist

Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.