Абреу (село)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Абреу
осет. Абреу
Страна
Район
Координаты
Население
ок.400 человек (1989)
Национальный состав
Абреу
Абреу
К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе

Абреу (осет. Абреу, груз. აბრევი — Абреви) — село в Закавказье, расположено в Ленингорском районе Южной Осетии, фактически контролирующей село; согласно юрисдикции Грузии — в Ахалгорском муниципалитете.





География

Село находится на юге Ленингорского района к востоку от села Орчосан, на границе с собственно Грузией.

Население

Село населено этническими осетинами. По данным 1959 года в селе жило 369 жителей.[4] [5]

История

В период южноосетинского конфликта в 1992—2008 годов село входило в состав западной части Ленингорского района РЮО, находившейся в зоне контроля РЮО, на границе с зоной контроля Грузии. После Августа 2008 года, село вместе с восточной частью «Ахалгорского района» перешло под контроль властей РЮО.

Топографические карты

  • Лист карты K-38-65 Ленингори. Масштаб: 1 : 100 000. Издание 1979 г.

Напишите отзыв о статье "Абреу (село)"

Примечания

  1. 1 2 Данный населённый пункт расположен в Южной Осетии. Согласно административно-территориальному делению Грузии, Южная Осетия расположена на территории Ахалгорского, Горийского, Джавского, Карельского, Онского и Сачхерского муниципалитетов Грузии. Официальное используемое грузинское название территории бывшей Юго-Осетинской автономной области — Цхинвальский регион. Фактически, Южная Осетия является частично признанным государством, территория которого Грузией не контролируется.
  2. Согласно юрисдикции частично признанной Республики Южная Осетия
  3. Согласно юрисдикции Грузии
  4. [map-site.narod.ru/ugoset-3.jpg Южная Осетия. Этническая карта по данным переписи 1989 года]
  5. [ethno-kavkaz.narod.ru/leningor.html Сёла Ленингорского района 1959 г. (см. Цинагарский сельсовет)]


Отрывок, характеризующий Абреу (село)

Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.